Один из семидесяти

– Ну, если твой бог не всесилен, тогда я, пожалуй, лучше обращусь к священнослужителю, – разочарованно сказал Беньямин. – По крайней мере, дождусь правосудия. – Не удержавшись, он опять дал волю слезам. – Ты знаешь, какой виноградник был у меня?! Сколько навоза я перетаскал, сколько ведер воды! Вся семья трудилась в поте лица. Моя лоза давала по метрету[23 - 39, 46 литра] вина!

– А свидетельствовать против брата единородного все же грех, – не унимался Ванея. – Мы должны быть милосердными как Господь наш. И уметь прощать как Он…

…Не судите и не будете судимы; не осуждайте и не будете осуждены; прощайте и прощены будете… ибо какою мерою мерите, такою же отмерится и вам…

– Что-то я тебя никак не пойму. И слова твои мудреные. Бог един… но если не умилостивить всех остальных богов: всесильную Мах[24 - Луна], благостную Ардви[25 - Богиня влаги и рек], грозного Атара[26 - Бог Огня]… – всех, мы не можем рассчитывать на дождь, урожай и даже сочную траву в долине!

Беньямин оглядел чужестранца с головы до ног недовольным взглядом.

– Постарайся унять свой гнев, – сказал Ванея. – Господь наш сказал, что… если ты принесешь дар свой к жертвеннику и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя, оставь дар свой перед жертвенником, и пойди прежде помирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой. – Пойди, поговори с братом. Возможно, ты в чем-то заблуждаешься. А я буду молиться за вас…

Махнув в сердцах рукой, Беньямин с унылым видом побрел вниз по узкой улочке. Перед тем, как скрыться за поворотом, он несколько раз задумчиво оглянулся на парня в чудных длинных одеждах.

Митра – страж порядка и закона

Человек, у которого есть слабые родственники (то есть бедные, немощные), и он не проявляет к ним красивый нрав, расходует милостыню не на них, то Аллах не примет милостыню этого человека и даже не посмотрит в День Суда (лишит милости).

    Коран

Ахура-Мазда окружил себя богами-помощниками, и каждый занимался делами, вверенными ему Всевышним. Самых приближенных было шесть амешаспентов, за ними шли не менее почитаемые боги-язаты, одним из которых был Митра.

Его, как и Ахура-Мазду, всегда представляли в короне из золотых лучей, обрамляющих голову[27 - похожая корона Митры украшает Статую Свободы – символ Нью-Йорка]. Солнечная корона Митры, распускающая на все стороны света всепроникающие лучи благодати, – напоминание о его всевидящем оке, оберегающем справедливость и свободу человека.

Даже в языческом Риме с недавних пор стали больше почитать Митру – в надежде, что он окажет им содействие в борьбе с заклятыми врагами – последователями учения Иисуса Христа. Ведь именно Митра был призван хранить раз и навсегда установленный миропорядок.

Праздник Митры начинался глубокой ночью и продолжался до восхода солнца. Тьма, как известно, есть время выбора – сознательного принятия или отречения от зла и заблуждений.

Каждый год в день праздника Митры все зардушти[28 - истинно верующие], начиная с мобедов[29 - главный священнослужитель храма], прилюдно клялись до самой смерти защищать Бессмертный Огонь и Чистую Веру Ахура-Мазды.

Праздник начинался неизменно в храме – святилище огня. На алтаре в медной чаше горел священный огонь. Здесь же стояла лорка[30 - ритуальный сосуд]. В праздник Ахура-Митры она была заполнена дарами из семи составляющих: миндаля, фисташек, грецкого ореха, хурмы, инжира, винограда и граната. В вазах, расставленных по всему храму, стояли букеты душистых полевых цветов, в кувшины налита прохладная родниковая вода, а на подносах лежал горячий хлеб.

В храме в этот день готовили специальную для этого праздника хаому[31 - ритуальный напиток на основе растения, содержащего эфедрин]. Каждый правоверный приносил с собой некоторое количество вина, в общий котел добавляли также приготовленную в храме заготовку хаомы, корицу и шафран и на треть разбавляли родниковой водой. Пропитавшись общей радостью и молитвами, хаома считалась полезной, особенно для стариков и тех, кто испытывал недомогание.

Дома в этот праздник мужчины и женщины подтверждали клятвой свое стремление быть верными друг другу в семейных узах и воспитании детей. Произнося клятву, становились на одно колено (мужчина на левое, женщина на правое), лицом на восток. Затем скрепляли договор действием: откусывали небольшой кусок от свежего хлеба и запивали глотком вина, и только тогда поднимались с колен.

А с восходом солнца натрудившиеся накануне правоверные, сморенные хаомой и ночным весельем, с легким сердцем возвращались в дома, прямиком на свои мягкие лежанки. Назавтра следовало продолжение праздника, а это для многих означало, что можно будет хорошенько выспаться.

В домах в честь Митры горело ровно пять светильников. В эти дни предписывалось употреблять больше сладкого, а вот мясо было под запретом. Тяжелая пища замедляет работу мысли, а дни праздника Митры – это время, когда стоило хорошенько пораскинуть мозгами.

С самого утра на открытых пространствах жгли высокие костры, но прыгать через них как в Новруз запрещалось.

Опытные сладкоголосые женщины соревновались в умении петь, молодые – петь и танцевать. Нередко к ним присоединялись мужчины. И тогда выстраивался большой праздничный веселый хор или хоровод. После домашних застолий и длительных возлияний, ограничивающихся легкой закуской, некоторые старики, как правило, чувствовали себя излишне самоуверенно и начинали всячески подтрунивать над молодежью, вызывая парней на рукопашный бой, а то и немедля сразиться в любимую игру човган[32 - древняя азербайджанская конная игра, внесена в список нематериального наследия ЮНЕСКО].

Човган – мерило достоинства и чести

Чтобы выигрывать, прежде всего нужно играть.

    Альберт Эйнштейн

Это была командная игра, и суть ее заключалась в том, чтобы, сидя в седле, отнять у противника плотный шар – тряпичный или сваленный из шерсти, скатанный из камыша или ивовых прутьев, – а затем загнать его в большие деревянные ворота противника. Шар наездники гоняли при помощи длинной загнутой внизу палки.

Хотя поначалу човган был всего лишь упражнением для развития ловкости у военных, очень скоро игра стала захватывающим развлечением для всех без исключения мужчин, включая царских отпрысков и приближенных. Играли от мала до велика, богатые и неимущие. Безлошадные бедняки устраивали пешие турниры – с палками в руках гонялись за шаром по траве.

Говорят, човган завезли торговцы, побывавшие в Индии, но если и так, то произошло это достаточно давно. Целые поколения местных мужчин выросли на этой игре. Човган был так же неразделим с их жизнью, как конь и горы.

Для богатых родителей она была не чем иным, как мерой силы, ловкости и смекалки подросших наследников. В борьбе юнцам представлялась возможность проявить как свои достоинства, так и недостатки характера, что учитывалось при выборе кандидата на придворную или военную должность.

Особо отличившиеся игроки нередко наделялись разными прозвищами: Ловкач, Смельчак, Хитрец, а то и Лентяй, Косолапый или того хуже – Трус. Даже по прошествии лет, когда заговаривали о ком-то из своих соплеменников, в памяти прежде всплывало его прозвище.

Човган мог опозорить целый род или возвысить даже самого безвестного юношу, если тот смог проявить в игре чудеса смекалки и храбрости. В этой игре не имело значения, из какой семьи был игрок, здесь все были равны.

Однажды в игре между богатыми юнцами и их слугами хозяин, возмущенный исходом игры не в свою пользу, не удержался и огрел палкой противника, своего слугу. Да так, что тот скатился с коня.

Зрители освистали его поведение, а на следующий день впавший в ярость игрок получил предписание от правителя покинуть Газаку – его отправили служить в самый глухой угол государства, и больше никто о нем не слышал.

Чужие обычаи

Не спрашивай у того, кто много ходил, спрашивай у того, кто много видел.

    Восточная пословица

Как-то за работой Давид и Ашан разговорились.

– В Атропатене много племен, и каждый народ говорит по-своему, – рассказывал хозяин о своей стране. – Но есть языки, которые объединяют людей.

Давид согласно покачал головой.

– Не знал бы ты, к примеру, арамейского, я бы тебе работу не дал. А вообще я кутий и с женой разговариваю только на языке своего племени.

– Твоя жена не говорит по-арамейски?

– А зачем? Разнородцы между собой договариваются на арамейском, мидийцы в Атропатене говорят на языке койнэ, а в домах каждый на своем. Жена редко выходит из дома, воспитывает моих сыновей, а они не должны забывать родного языка.

– Мудро.

А вот если бы ты знал и мой язык, я платил бы тебе целых два ассария вместо одного, – улыбнулся Ашан.

– У меня будет время научиться! – весело ответил Давид. – И я сделаю это с удовольствием, из уважения к твоему народу!

– Приятно слышать, – улыбнулся Ашан, продолжая работать. – Но со мной и моими сыновьями говори по-арамейски. Он им еще пригодится, когда они отправятся по торговым делам куда-нибудь на Восток. Когда у меня родится дочь, если это, конечно, угодно богам, – вознес он руки к небу, – она будет говорить только на родном языке. Чтобы затем учить своих детей, моих внуков. Сохранять язык и обычаи рода – женское дело.

Ашан был добрым человеком. Правда, не настолько богобоязненным, как того хотелось местным священнослужителям.

Совсем еще юный возраст, когда закладываются самые крепкие основы веры, пришелся на странствия, и Ашану часто было не до молитвы. По молодости, как и многие его сверстники, мечтал о богатстве, которое бедному человеку всегда грезится где-то в дальних краях.

Ашан бывал в разных странах, в некоторых подолгу работал. Но со временем понял одно – прекраснее места, где родился, не сыскать. Лучше быть небогатым, но жить среди своих единомышленников, единоверцев, которые тебя понимают лучше других.

– Мой род из южной Экбатаны[33 - современный город Хамадан в Иране], но мы давно облюбовали здешние места, – рассказывал он за работой. – Здесь более спокойно, тепло, да и земля плодородней. Парфия далеко, Рим еще дальше. У меня своя лавка, дом, хорошие соседи. У нас говорят: добрый сосед ближе, чем жестокосердный брат, и это так. В Атропатене не особо чинятся различия между родами, от того разноплеменники живут без ненависти друг к другу. Кстати, наш царь тоже из племени кутиев.