Продавец пуговиц

– Ой, я совсем забыла! Мне надо пальто из химчистки сегодня забрать! Сходишь со мной?

– Конечно. Прости, что не смогла встретиться с тобой в выходные!

– За что ты извиняешься? Ты всегда поддерживала меня, помогала. Я думаю, что обратилась бы к психотерапевту, если бы у меня не было такой подруги.

– Ульяна, а как там твоя мама? Ей не лучше? Что-то ты давно о ней не говоришь.

– Да, и с этим моим горем ты всегда меня спасала. Если бы не ты, я не знаю, как бы я справилась. Юна, мы с тобой знакомы целую вечность, и ты извиняешься за то, что не смогла один раз встретиться со мной?

– Перестань уже. Так что с мамой?

– Да, также все. Ни лучше, ни хуже. Ждет отца, все время говорит о нем. Я забыть не могу, как его арестовали. Что говорить о ней? Его как преступника вели и он понимал, что его ожидает – это было видно по его лицу, походке, движениям. Ужасно! А мама так, вообще…

– Вот так о других думать. Нужен ему был этот кот? Глупый котяра! Это надо ж было пуговицу проглотить!

– Юна, ты опять за свое. Дело не в коте было.

– Да, да. Он любил людей! Я уже знаю, что ты скажешь. Наизусть. Ты добрая Ульяночка. Но в итоге кому от этого хорошо стало? Только бабуленции, которая раскидывает пуговицы где-попало…

– Юна, прекращай! Ничего она не раскидывала…

– Столько горя из-за ….

– Я не хочу больше об этом говорить! Дело было не только в коте. Наркотики – это деньги, а ведь перед искушением богатством мало кто может устоять. Ну, и не только в этом дело. Я раньше тебе не рассказывала, никому не рассказывала, но во всей этой истории есть одна странность. Это мой секрет. – Ульяна замолчала и посмотрела детскими глазами на Юну.

– Мы с тобой столько лет вместе, ты мне не доверяешь?

– Доверяю! – твердый тон показал желание поделиться секретом с подругой. – Заберем пальто, и я тебе расскажу весь этот бред. Ты же не назовешь меня сумасшедшей?

– А кто же ты еще ? Сумасшедшая на все сто!

– Юна! Ты меня сегодня выведешь из себя!

Ульяна выбросила букет листьев и подруги зашли в химчистку.

За столом сидела женщина. Описывать ее больше, чем в трех словах нет смысла. Три слова дают читателю полную картину ее образа, поскольку девять из десяти людей только по этой краткой характеристике угадывали не только примерный возраст этой особы и тип телосложения, но и ее прическу и стиль одежды. «Съевшая дохлую мышь» приемщица оторвала глаза от стопки квитанций, которые она перебирала и, увидев Ульяну с подругой, вскочила со стула. Стул зашатался, но устоял. Сбивчивая от волнения речь, разделяемая, словно метрономом, ударами ножек об пол, полилась без всяких там «здравствуйте» или «извините, что лезу не в свое дело»:

– Вами очень интересовался один ужасный мужчина. (Стул уже принял свое новое положение и затих). Я думаю, вы поймете, кто он. Это страшный человек. Вам нельзя тут долго быть. Забирайте пальто и уходите по-быстрее. Хотите я полицию вызову?

– Ужасный мужчина? – растерялась Ульяна и побледнела. – Полицию?

– Я понимаю, что вы боитесь огласки. Тогда просто бегите домой. Вы далеко живете? Не приходите больше сюда. Он точно будет вас здесь искать.

– Да о чем вы говорите? Я не понимаю. В чем дело? Кто меня будет искать?

– Кто? Кто? Маньяк. Всего доброго. До свидания! Идите! Подпишите здесь и уходите. Не хватало еще, чтобы тут…

Юна посмотрела в глаза подруги и прищурилась:

– Это и есть твой секрет? Что случилось?

– Девушки, идите! Идите! Дома разберетесь. Не нужно тут стоять. Или я вызываю полицию!

Ульяна невнятно оправдывалась, пытаясь разобраться в ситуации, но тут же встречала непреодолимую стену все за нее решивших женщин.

Подруги забрали пальто и вышли на улицу. Юна с любопытством смотрела на Ульяну. Ульяна же все еще пыталась доказать, что ничего не понимает и не знает, кто это, зачем, почему и с какой целью. Как бы Юне не хотелось, чтобы нападение и преследование маньяком оказалась правдой, как бы она не желала услышать, что-то шокирующее и страшное, разгоняющее скуку и однообразие их бесед, после еще нескольких минут разговора, пришлось поверить Ульяне и успокоиться.

Но как тут успокоиться?

– Ты что? За тобой маньяк какой-то следит, а тебе все равно? Это же опасно. Вот ходишь в клуб вечно разодетая вся. Доигралась? Ты на себя посмотри даже сейчас? Находка для насильника.

Ульяна опустила глаза. На ее фигуре даже мешок от картошки смотрелся сексуально и соблазнительно. Описывая ее внешний вид и одежду, невозможно передать то обаяние, которое источала эта молодая женщина. Сегодня она была в короткой кожаной куртке бардового цвета, впитавшей в себе краски осеннего дикого винограда, и юбке-карандаше того же оттенка, но на пару тонов темнее. Сапоги, нежно облегающие ножки…, на голове – платок, поверх него солнечные очки в широкой оправе. Легкий макияж освежал лицо и удлинял разрез глаз..

Одежда Юны скорее бы привлекла к себе маньяка – мини юбка с разрезом, чулки, глубокое декольте на блузке под расстегнутой курткой леопардового принта и с коротким мехом на воротнике. Привлекла бы скорее, если бы была надета на Ульяну.

– Пообещай мне, что без собаки ближайшее время из дома не выйдешь! И на работу только под охраной! Обещаешь?

– Ну под какой охраной? Не потащу же я пса на работу? Какая у меня охрана еще? Мама что ли?

– Ульяночка, ты забыла, кто твоя подруга. С завтрашнего дня я бесплатно предоставлю тебе охранника. Телохранителя! На неделю точно. Моему агентству он денег должен, пусть отрабатывает. Хороший парень, надежный. И не надо ничего говорить! Молчи! Все. Просто молчи. И давай я тебя до дома провожу.

Ульяна вздохнула, но сил спорить у нее уже не осталось, а рассказывать свой секрет, почему то перехотелось. Перехотелось, но в голове снова и снова крутились слова детской загадки:

Посадил на привязь Сережку,

Привел в порядок одежку.

Стишок жил в голове Ульяны своей жизнью. Другие мысли, вложенные словами приемщицы химчистки, ложились поверх загадки, но не закрывали ее, а как бы просвечивали насквозь, даже чуть увеличивая эффектом лупы каждую букву рифмованных строк.

Глава 12 Марк

Марк решил, что спит. Это было самое логичное объяснение пропажи пуговицы. Но подтверждение очевидной версии психотерапевт найти не смог. Все вокруг было вполне реально и ощутимо. Он даже чувствовал прохладу воды, но пуговицы не было в руке. Марк принялся искать свое сокровище. Перевесился через край ванны – на полу только коврик из разноцветных ниток и старая сухая мочалка, скукоженная от времени. Марк решил, то пуговица упала в воду. Что делать? Марк зажал нос двумя пальцами и нырнул следом за ней. Под водой ничего не разберешь – рыбки, осьминоги, водоросли. Видимость не важная – дно словно прикрыто тусклым стеклом или масляной пленкой. Что там валяется не разглядеть. Марк ощупал дно рукой – столько всякой мелочи! Приятное и мягкое, склизкое и шершавое, колючее и вязкое. Пробки от ванной не было. Куда она делась? Сейчас настоящим сокровищем стала именно пробка и ей ни с того ни с сего стал так дорожить Марк. Пробки нигде не было. Воздух, набранный в легкие, заканчивался. Пришло время вернуться на поверхность. Марк оттолкнулся от дна, поплыл наверх. И тут он увидел, что находится подо льдом. Сплошной лед. Везде лед. Ничего кроме льда над головой.

Через лед просвечивают детские ладошки, приложенные с другой стороны. Много ладошек. Точно таких же, как на репродукции картины, которую Марк однажды распечатал для себя и положил в тумбочку с любимыми журналами и письмами. Картина написанная Биллом Стоунхемом – «Руки сопротивляются ему». На картине мальчик пяти – семи лет и девочка помладше, стоящие возле двери. Детей художник писал с фотографии, на которой был запечатлен он сам и его сестренка. Но на картине девочка эта не совсем девочка, даже совсем не девочка. Кукла. На дверном стекле просвечивают детские ладошки. Одиннадцать.

Картина заинтересовала Марка не только как психотерапевта. Но и с этой точки зрения безусловно тоже. О холсте ходило не мало слухов, утверждающих, что картина приносит несчастье, источает зло. Ее не рекомендуют рассматривать людям с чувствительной нервной системой. Ее боятся. Да. Этот холст выворачивает наизнанку.

По сути, у каждого человека есть своя картина. Знает он об этом или нет. И эта картина, за неимением другой, более подходящей, была картиной Марка. До времени.

«Это конец!» – Марк понял, что выбраться не удастся. Вот и пришла к концу его никчемная жизнь. Сейчас он начнет захлебываться, вода заполнит легкие…. Это конец! Только теперь Марк осознал, что смертен и он. Только теперь понял, это случается не только с другими людьми. Пришла и его очередь.

На поверхности льда показался маленький, совсем голый ребенок. Девочка. Ей нет и года. Она прижалась ко льду лицом и всматривается в глубь воды. В руке девочки деревянный кубик, она начинает бить им по льду. Громкие удары заставляют Марка открыть нос и зажать уши. Он уже не может не дышать. Вместо воздуха глотает воду. На льду нет и следов от ударов кубиком – лед толстый, прочный. Марк уменьшается, сжимается, скукоживается как сухая мочалка. Он ребенок. Щуплый, маленького роста, с непропорционально длинными руками и ногами. Девочка становится все больше и больше.

Марк превращается в розовую пуговицу и просыпается. Проснулся.

К среде Марк точно знал, что должен, обязан быть в этот день в химчистке и встретить таинственную незнакомку, которая обронила пуговицу. Он чувствовал, что найдет свою судьбу, что все сложится и, наконец, его жизнь приобретет смысл. Такая вера в чудеса или даже в некую магическую силу пуговицы была у Марка с детства. Страшная история, которая могла бы сделать Марка уникальным со знаком минус, редким больным, одним из семидесяти пяти тысяч людей, повлияла на него иначе. Он не стал бояться пуговиц или избегать их. Наоборот пуговица, на которую так и не обратила внимания его мать, как-будто помогла отвлечься от сильной психологической травмы, которая, конечно, имела место. Он, как бы не трудно было теперь это вспоминать, в самый ужасный момент своей жизни где-то внутри радовался тому, что все-таки удалось утаить от всех ее, оторванную пуговицу. Несколько месяцев он почти не выпускал ее из рук – прятал и всегда знал, что никто не найдет, брал с собой, когда нужно было отойти дальше, чем на пять метров от тайника. Роковая пуговица, которая, скорее всего, могла стать самой страшной пуговицей во всем мире необъяснимо как, взобралась на почетный для бездушной вещи пьедестал оберега или талисмана. Любой отвел бы ей место в самом сыром и черном подвале. Куда она и провалилась в один из дождливых дачных дней.

Марк освободился только после обеда. Все сеансы удалось провести к трем часам дня. Марк вышел вместе с последним на сегодня пациентом и попрощавшись с ним, неуклюжей походной побрел по переулку, который всегда выводил к той улице, где расположилась заветная химчистка. Прохожих почти не было, и Марка ничего не отвлекало от размышлений и фантазий. День выдался прекрасный – солнце, листопад. В такую погоду хороший хозяин выгонит свою собаку на улицу и будет совершенно прав. Все равно не получится оставаться дома, когда природа бросает последнюю теплую подачку, приманку. Хотя понятно, проглотишь ее и все – вот уже мерзнешь и качаешь головой, поглядывая на термометр.