Продавец пуговиц

– Леш, ну прости. Какой ты, красавчик, – Аня уже жалела, что снова не выдержала и снова необдуманно облекла все мысли, приходящие в голову, в слова. – Прости! Прости. Мы куда-то пойдем? Куда мы собираемся? Ободок только сними!

– Ты меня просто не слышишь! Хорошо. Все, – Алексей поднял руки, развернув их ладонями к Анне, немного помолчал и спокойно продолжил: – Мне, кажется, что-то с Егором не то, он не отвечает на звонки с утра. Мне надо с ним поговорить. Как дозвонюсь, поеду к нему. Извини!

Анна заправляла оливковым маслом салат из огурцов, помидоров и зелени. Услышав ответ Алексея, она вдруг вспыхнула и выпалила свое обычное: «До меня тебе нет никакого дела! Все время куда-то тебе надо. Егор. Егор. Работа. Работа. Море. Море. Сколько можно?» Алексей сел за стол и спокойно посмотрел снизу в большие и красивые глаза бывшей жены: «Дорогая, нам не о чем больше разговаривать. Я все сказал. Я решил, что мы не можем быть вместе. Отпусти меня. Уходи и больше не звони. Твой вариант – быть друзьями явно не прокатывает, понимаешь?».

– Ты решил? Да как ты можешь решать за нас обоих? – Аня в бешенстве махнула рукой. Бутылка с оливковым маслом тут же опрокинулась и покрыла всего Алексея и, главное, самый лучшей его пиджак жирными пятнами.

«Аннушка масло уже купила, причем не только купила, но и пролила», – мелькнуло в голове Алексея. Он медленно закрыл глаза и не спешил их открывать. По переносице так же не торопливо стекала плотная, набитая капля. Он тяжело вздохнул и опустил голову. Тишина удивляла каким-то полным поглощением всех звуков. Не было даже характерного звона, который появляется, когда по каким-то причинам закладывает уши. Тишина особая, упирающаяся в тупик, в толстую стену, белую, гладкую противную стену. Аня стояла с приоткрытым ртом, распахнув давно закрытые глаза. Она видела только то, что видела – Алексея, сидящего за столом, и разлитое оливковое масло, запах которого тут же наполнил кухню, оттеснив огуречный, возбуждающий аппетит, свежий аромат. Она видела испачканный пиджак, но не могла разглядеть испорченные ей самой отношения, умершую из-за ее требовательного, непокорного характера семью. Не видела, как мучается ее бывший муж от вечного метания от нее к творчеству, к цели, к работе. Весы, которые силами Алексея удерживались в нейтральном положении, окончательно наклонились в сторону его увлечения, а ее персона повисла высоко в прозрачном воздухе.

– Так, снимай пиджак. Я все исправлю. Леша, я неспециально! Я все исправлю, ни следа не останется!

– Нюр, ты никогда вещи-то не стирала. Откуда ты знаешь, как пятна выводить?

– Ничего разберусь. Давай сюда его. Солью засыплю или мелом, утюгом проглажу. Что-нибудь придумаю!

Алексей неохотно снял пиджак. Обозрев пятна со стороны, он мысленно попрощался с «Brioni» и отдал его Анне.

Продавец пуговиц молча вернулся в комнату и, надев теплый свитер ручной вязки, вышел из дома. Салата ему не хотелось, продолжать общение с бывшей женой тем более. Он спешил навестить друга.

Глава 8. Ульяна

Ульяне хотелось отправить письма человеку, который ей снился и которого она любила. Любила так, как можно любить летать птицей, летая только во сне. Но мысль о том, что ее избранник даже не знаком с ней, раздражала и вызывала сомнения, погружала в грусть. «Что если все это мои выдумки? Что если я пропущу мужчину, с котором буду счастлива, из-за своей, как говорит мама, бурной фантазии и веры в чудеса. Ведь Эдик не такой и плохой. Он первый, кто даже не задумывался, какое впечатление произведет на мою мать. Все остальные женихи мои старались угодить Ольге Викторовне, лицемерно подбирая каждое слово и контролируя беседу. Фу!».

– Фу, Фу! Непомусен! – Ульяна напрягла поводок и оттянула собаку от смелого полосатого кота, провоцирующего пса прямо с форточки первого этажа. Кот запрыгнул туда с низкого карниза и не собирался уходить с безопасного места, несмотря на разрывающийся лай Непомусена. – Ты как дворняжка! Зачем тебе этот кот? Давай сначала долечимся, а потом будешь зверей гонять.

Непомусен оставил кота в покое и принялся забавляться с большой палкой, найденной в траве. Кот снова спустился на карниз и забил хвостом по алюминиевой поверхности.

Солнце, выстилая лучами теплые дорожки с раннего утра, зашло за тучки, набежавшие из-за небоскреба на южной стороне города, и притихло там, не обещая хорошей погоды. Как только тучи поглотили солнце, они, довольные приобретением, остановились, и небесная картинка замерла. Тучи больше не повиновались ветру. Ветер же теперь, озлобившись на них, дул еще сильнее. В осеннем воздухе запахло дождем. Ульяна поморщилась от пыли, поднимающейся с земли, и захлопала длинными ресницами. «Почему погода так быстро меняется? Только что солнышко было и тихо, и вот приближается буря и ливень. Когда умерла моя бабушка сразу пошел дождь, природа оплакивала ее смерть. Сейчас отношение к смерти у нас, конечно, боязливое – смерти бояться все, начиная лет с пяти. А между тем во многих культурах смерть – это простое и обыденное явление, как смена погоды. Пошел дождь – открой зонтик, умер человек – похорони, – размышляла Ульяна. – Может быть погода резко портится, когда к кому-то поблизости приходит смерть? Погода меняется, а человек нет. Он старается измениться, но чаще всего этого сделать самому не удается до самой смерти. По-моему, у китайцев даже есть поговорка такая: Погода меняется – идет дождь, человек меняется – умирает. Но вот самоубийцы не успевают измениться. Это уж точно. Так и остаются не измененными».

Первые капли дождя опустились на землю и звали за собой остальные настойчиво и громко. Так громко, что даже человек чувствовал эти крики – возникала томящаяся в голове взрывчатая карамель, к горлу подступал комок, одолевала необычно сильная тоска и кратковременная паника. А те, другие, пока невидимые водяные капельки, застыли чуть выше роста человека и готовились проявиться резко и главное одновременно. Этим обычно достигался эффект – «обрушился с неба». Будто большую невидимую завесу прорывает сильнейший напор. Словно мальчишки наливали воду в полиэтиленовый пакет, готовясь бросить его с балкона, а он вдруг не выдержал, и все содержимое вылилось им на ноги. И это чувство нависшего потока, ощущение, что пакет порвется было более, чем явным.

Ульяна позвала Непомусена и пошла домой.

Непомусен второй раз загнал кота на форточку, и Ульяна второй раз резко дернула поводок. Таскать статичную палку оказалось скучнее, чем пугать динамичного интерактивного кота, которому тоже явно веселее жилось рядом с рыжим бретонским гриффоном.

Уля подумала о Юне. Подруга всегда поддерживала, искренне и без каких-то злых помыслов, мечтание бывшей одноклассницы. Юна и сама верила в корабль с алыми парусами, но уже нашла своего Грея или, скорее, принца на белом коне. Она часто говорила, что отыскать вторую половинку непросто и торопиться тут ни к чему. Важно сохранять сердце для того, кто будет с тобой всю жизнь и не размениваться на неразборчивые связи, чтобы не запутать нити судьбы и не терять потом годы на развязывание узлов. Эта нить не рвется в отличии от той, сделанной из ручонок играющих во дворе детей, но, как и в уличной забаве, бывает долго не может быть распутана и с каждой новой попыткой усложняет ситуацию, даже причиняя ее участникам боль.

Юна любила рассказывать древний китайский миф о Красной Нити судьбы и загадочным голосом добавляла: «У тебя тоже есть нитка на щиколотке, и старик Юэрао совсем скоро сократит ее длину, как хозяин собаки, которая потянулась за кошкой, уменьшает длину поводка! Любовь однажды придет, когда ты и ждать ее не будешь, как гром среди ясного дня».

Юна говорила, что все происходящее с Ульяной неслучайно, и когда та рассказала ей о Непомусене по телефону, подтвердила правильность своих же слов: «А я что говорила? Вот увидишь, это твоя судьба!»

Сейчас же Ульяна думала, что эта самая нить, на щиколотке она или на мизинце, соединяет ее не с человеком из сна, а именно с Эдиком. Она думала так, но боялась ошибиться.

Ульяна достала письма из сумки, которые она собиралась опустить в почтовый ящик мечты, и тяжело вздохнула: «Проверяет ли вообще мой принц почтовый ящик? Эх, вряд ли… И его ли это ящик или чей-то еще? Откуда только этот Эдик появился? И кто и какими нитями привязал его ко мне?»

Минуты спустя, она набрала номер подруги и поднесла телефон к уху:

– Бери же трубку! Бери, Юна!

– Привет, Уля! – спокойный заспанный голос настолько был противоположен чувствам Ульяны, что, казалось, исходил с другой планеты.

– Юночка, мне срочно нужно с тобой поговорить! Давай встретимся, а?

– Очень срочно? Я только проснулась, дорогая.

– Я разбудила. В выходной. Прости. Юн, может я зря зациклилась на сне? Есть ли смысл ждать чего-то? Я познакомилась с довольно милым человеком. Может с ним я и должна быть? Понимаешь, он про фаллос рассказал. Ну, то есть легенду. И при маме… Мне нужен твой совет, – Ульяна пыталась быстро рассказать обо всем, что ее волновало.

–Ну, если очень нужен, я проснусь сейчас, дела сделаю и подъеду. У тебя все нормально? Или что-то уже случилось? Какая-то то ты не такая.

– Страшного вроде ничего не произошло. Но понимаешь…

– Пока ничего не понимаю. Какой фаллос? Чей?

– Осириса!

– Я перезвоню тебе! Не соображаю ничего. Приду в себя и перезвоню. Ты меня из сна вырвала, я была Поночкой! Мультиков с детьми пересмотрела.

Ульяна отвела собаку домой. Непомусен чуть-чуть потосковал по коту и принялся грызть тапочки Ульяны. Переждав ливень, Ульяна поехала в химчистку. Розовое пальто было одним из ее любимых одеяний и надолго исключить его из гардероба молодая женщина не могла. Оно и так провалялось грязным не один день. Пятна теперь непросто будет вывести. По дороге в химчистку Ульяна выбросила в мусорный ящик всю кипу газет. Нужно было еще заехать проведать маму. Она звала вместе попить чайку. Стопка прессы в машине могла заинтересовать Ольгу Викторовну, когда она по своему обычаю выйдет провожать дочь. Это было уж совсем ни к чему.

В химчистке организовалась очередь, но не слишком большая. Ульяна отдала испачканное грязью и шерстью собаки пальто неразговорчивой женщине с морщинистым лицом, на котором застыло выражение брезгливости и недовольства. Женщина была неразговорчивой именно тогда, когда ее о чем-то спрашивали клиенты или нужно было вежливо обслужить людей. Зато разговорчивой сегодня оказалась особа, стоящая за Ульяной. Она была недовольна чем-то, возмущалась и оскорбляла всех, кто был рядом. Но Уля так увлеклась своими мыслями, что просто не слушала громких реплик. Приемщица молча взяла пальто и сунула квитанцию в руки. Ульяна подумала, что одна из этих женщин вполне могла бы изготовить по точным меркам Осириса саркофаг. Да, мысли об Эдике совсем перестали покидать ее.

Телефон Ульяны разрывался от звонков подруги, лежа дома, рядом с поводком бретонского гриффона.

Ольга Викторовна позвала дочь к себе не только попробовать пирога, но и чтобы снова и снова, опять и опять поговорить о необходимости создания семьи. Увы, не с Эдиком, который разочаровал ее своей историей, а с Геной, который «хоть и значительно старше, но вполне хороший вариант для создания семьи». Ульяна не слушала и ее, она знала наперед все, что скажет ей мать. Ульяна просто жевала пирог и размышляла об Эдике и немного о зубной пасте, которой она обязательно тихонько почистит зубы после полдника в ванной комнате матери.

Когда Ульяна и ее телефон снова оказались рядом, Юна уехала с детьми в аквапарк. Встречу пришлось перенести на воскресенье и только на вечер. За сутки надобность общения с Юной не отпала. Ульяна все еще пыталась сделать выбор и хотела, чтобы подруга вернула ее с земли на небеса или наоборот, чтобы обнадежила, поддержала и придала сил ждать, когда увеличительно-оскорбительный суффикс поменяется на уменьшительно-ласкательный: красная нитище станет маленькой ниточкой, короткой, но прочной и свяжет ее с давней мечтой.

Вечером в дверь позвонили, и Ульяна, прикрикнув на Непомусена, шурша тапочками поспешила открыть Юне дверь, но на пороге стоял Эдик. В руках он держал новый букет роз и большую кость из магазина «Для друга». Волосы молодого человека были все также прилизаны на одну сторону, а лохматая борода пострижена и уложена. На нем был другой костюм, но не менее хороший, чем первый. Какая-то больше женская воспитанность и манерность выделяла этого человека из всех знакомых Ули и вызывала невольную улыбку.

– Добрый вечер, моя Дульсинея! Могу ли я осмелиться пригласить вас в ресторан, о прекрасная Ульяна? – Эдик наклонил голову, и челка прикрыла ему глаза в почтенном смятении.

– Здравствуйте, – растеряно произнесла Ульяна. – Я жду подругу, она должна была удостоить меня своим присутствием минут десять назад.

Из-за нерешительности она говорила спешно и все, что приходило в голову и без всякого перехода от того, то сказала раньше. Сам же стиль речи поддерживал стиль обращенной к ней фразы.

– Я пожалуй, позвоню и поинтересуюсь, смогу ли я лицезреть ее сегодня, и только после этого дам вам ответ на ваше приглашение. Спасибо за цветы, нужно найти вторую вазу. Те розы тоже свежи и прекрасны. Косточку отдайте сами, пусть малыш знает, кого благодарить за подарок. По сути, думаю, это первый подарок в его жизни, если не считать ошейника с поводком и кучей лекарств, которые мне пришлось ему преподнести. Вы можете пройти и подождать меня в гостиной, если изволите. Только что по телевизору шла реклама зубной пасты, которую я хотела купить. Вы знаете, мне очень нравится вкус пасты, которой пользуется моя мама. Я иногда специально чищу зубы у нее. Можно было бы, конечно, запомнить название и давно купить точно такую же, но вы не поверите, каждый раз я так и делала, но когда снова приезжала к ней в гости и тайком выдавливала на свою щетку ее пасту, она снова оказывалась вкуснее предыдущей.

Ульяна не понимала, зачем она говорит то, что говорит, но боялась допустить паузы в речи. Эдик заметил это и спокойно прошел в гостиную, обещая ждать столько, столько потребуется. Ульяна ушла в другую комнату и раскрасневшись от стыда за свои слова, набрала номер Юны.

– Милая Ульяночка! Прости, извини. Я тебя сегодня подведу. Не смогу никак. В моем агентстве срочный заказ, я еду на работу. Пришла одна барышня и никто не может ей няню для дочки подобрать. А ей уже в прошлый понедельник было нужно, чтобы кто-нибудь посидел с ребенком. Она называет дочку инфантой и хочет самую лучшую няню и только с поручительством директора фирмы. Уль, это деньги, понимаешь? Да и есть одна у меня на примете хорошая няня, которая раньше с моей старшей сидела. Но если тебе очень нужно, я все сейчас брошу и приеду.

– Нет, Юн, ничего страшного. Поезжай на работу. Просто хотела поболтать, не беспокойся. Позвони, как сможешь!

– Спасибо, тебе, Ульяночка, дорогая! Девчонка там походу капризная, как и мать. Я позвоню. Все решу и позвоню.

«Судьба есть судьба, – подумала Ульяна. – И что с ней сделаешь? Как ее изменить? Пастернак или кто-то другой утверждал, что судьба человека определяется его характером, характер привычками, привычки поступками. Поступки рождаются от наших слов. Слова же появляются от мыслей. Чтобы изменить судьбу нужно следить за своими мыслями, но это так сложно! В голову так и лезут…. Целый день думаю и думаю».

Ульяна вернулась в комнату. Эдик сидел на диване и листал Арт-альбом: