Трижды Александра. Серия «Трианон-мозаика»

Юлия никаких сокровищ не заметила. Просторные шкафы с застекленными дверцами, покрывающие все стены кабинета, оказались забиты какими-то малопонятными предметами. Из прочей мебели здесь имелись только письменный стол с компьютером, и мягкий кожаный диван, стоящий несколько наискось, у стены, и над ним навесной стеллаж, где и обнаружились те самые художественные альбомы.

– Нет, ты не понимаешь! Тут просто высший пилотаж! С такими снастями можно на любую рыбалку отправиться, хоть в любую часть света! И как все скомпоновано, подобрано, расставлено! Похоже, здесь он и проводил все свободное время. Ну, и на рыбалке, конечно. Что и не удивительно с такой заполошной супружницей – подмигнул Михаил.

На следующее утро он еще блаженно валялся в постели, когда раздался звонок его мобильного. Михаил слушал, недовольно морщась, время от времени пытаясь возразить невидимому собеседнику. Потом откинул одеяло, встал, дослушал, уже кивая, и со вздохом отключил связь.

– В кои веки собрался расслабиться! Отзывают… Придется лететь в дальневосточный филиал, помнишь, я тебе рассказывал, там заморочки с офисным зданием. Было уже два суда, они вынесли противоположные решения, и все застряло. Начальство приказывает мне самому на месте разобраться. А как с тобой быть? Не побоишься здесь одна оставаться?

– Чего мне бояться? Тут такая тишина. Погуляю, в интернете посижу. Мне не хочется сейчас обратно в Питер. И машину забирай, она мне не пригодится.

Случилось это в тот день, когда Юлия обнаружила на пороге мокрого Хьюго. Как он пролез под воротами – загадка, но еще более интригующей оказалась их совместная со спаниелем находка следующим утром. Как могла оказаться туфля от Джимми Чу в грязной колее, вдали от дороги? И почему пес так странно вел себя?

Юлия открыла ноутбук, набрала название породы, стала просматривать электронные страницы. Нигде не встречалось описание такой стойки, в которой замер спаниель перед злосчастной туфлей.

Зато на страницах, описывающих поведение служебных собак, нашлось то, что еще больше озадачило Юлию. Под фотографией, запечатлевшей восточно-европейскую овчарку, застывшую расставив лапы и наклонив низко голову, она прочла подпись: «Реакция собаки на присутствие мертвого тела (трупа)».

Этого еще не хватало! Юлия повернулась к Хьюго, как будто он мог что-нибудь разъяснить. Но пес спал, явственно похрапывая. Надо что-то предпринять, а к кому обратиться, Юлия не знала. Был бы здесь сам Полтавцев! Его номер телефона остался у Михаила, хотя это не проблема. Можно узнать у тех же Полянских, но почему-то Юлия испытывала странное стеснение при мысли, что придется общаться с хозяином дома. Она не могла забыть, как Юрий прикоснулся губами к ее пальцам, и слегка сжал ладонь, выпуская ее.

Юлия наскоро оделась и вышла из дома, направившись в тот же продуктовый магазин, который по всем приметам служил по совместительству местным информационным центром.

Ее встретили, как старую знакомую.

– Милости просим! Что у вас новенького, что надо?

Юлия наскоро объяснила, отчего найденная утром туфля не дает ей покоя. Эту информацию продавщицы выслушали с интересом, но без излишнего ажиотажа.

– Да ну, откуда тут трупы… Там, в лесу, часто пикники летом устраивают, и местные, и из Питера приезжают. Когда долго дождей нет, проехать на машине можно, а вот сейчас только пешком.

– Наверное, летом были, и теперь захотели, да забуксовали и назад повернули.

– В туфлях поехали? – с упреком спросила продавщица из овощного отдела.

– Чего по пьянке не случается? Веселились где-нибудь, да решили проветриться.

Только девушка из кондитерского отдела отнеслась к услышанному более серьезно.

– Если хотите, к местному участковому обратиться можно. Я его телефон вам сейчас дам, мы с его женой в одном классе учились.

Участковый оказался молодым, тощеньким, подвижным, с заметно оттопыренными ушами. Он недоверчиво выслушал Юлию, покачал головой.

– У нас никто не пропадал, никаких ориентировок не поступало. Ладно, посмотрим, если покажете.

Вдвоем они пробрались вглубь заболоченной низины. Участковый несколько раз чертыхнулся, попадая ботинками в глубокие промоины, полные заледеневшей грязи.

– И занесло же вас сюда…

Юлия чувствовала себя виноватой во всем – и за то, что на ней были надежные резиновые сапоги, и за то, что выдернула человека из теплой каморки позади какой-то конторы, служащей кабинетом участковому.

Колея прервалась. Вот здесь машина пробуксовывала, пытаясь выехать из грязи. Вот тут ей удалось вернуться назад к дороге по своим собственным следам.

– И где та туфля? – озвучил участковый тот же вопрос, что не давал покоя самой Юлии.

Туфли не было. Вдвоем они еще раз обошли место, где едва не застряла машина.

– На внедорожник похоже, другой бы тут намертво завяз, и колея широкая – заметил участковый. – А туфли, извините, нет!

Он повернулся и пошагал обратно, и даже его тощая спина выражала недовольство. Юлия еще немного постояла, найдя глазами свои собственные утренние следы и отпечатки лап Хьюго. Их уже слегка припорошило снегом. Туфли действительно не было.

По дороге домой она проходила мимо магазина. На пороге стояли и курили две продавщицы постарше, из собачьего и овощного отделов. Юлия не могла их миновать.

– Ну, что? Ложная тревога? – спросила одна из них, выпуская из густо накрашенных губ струю дыма, непрозрачную на холоде.

– Похоже, да… – неохотно ответила Юлия. – Но я не могла ошибиться!

– Не бери в голову – посоветовала другая продавщица. – Лучше скажи, ты Татьяне Полтавцевой не родня?

– Нет, мой муж учился вместе с Юрием Дмитриевичем – решила прояснить ситуацию Юлия.

– А, тогда понятно. Мы тут голову сломали, кем ты ему доводишься – переглянулись собеседницы Юлии. – Думали, может, Дмитрич наконец-то завел себе молодую да симпатичную. У нас тут Таньку, жену его, терпеть не могут. Язва, не баба! В каждой бочке затычка!

– И такого мужика отхватила! Как он с ней живет – уму непостижимо. Хотел бы – любую закадрил. Теперь еще и в Москву увез, сокровище такое. Ей бы в горн дудеть, да в барабан бить – и все ее таланты.

– Почему в горн? – не поняла Юлия.

Продавщицы дружно рассмеялись.

– Она как была пионервожатая, так на всю жизнь и осталась. У нее и мать, и бабка из партийных, в горкоме работали. А Танька в администрации, что-то там по делам молодежи, отчеты строчила. И не выгонишь ведь ее – когда ни ткнись, все на работе сидит.

– Прилепилась к Полтавцеву как банный лист. Он, когда его эта Панова бросила, весь аж черный ходил. Была у него в юности любовь, фифа местная. И знала ведь, что Юрка за ней убивается, и все равно выскочила замуж за одного богатенького. Так эта малявка, Танька, – учились они вместе, – быстренько от Полтавцева забеременела, и в дамки. Хорошо, хоть сын в него пошел.

– Погоди, а ведь я Панову сегодня видела! Точно, она! Такая вся холеная, стройненькая, как молоденькая. Откуда взялась? Сто лет на родине не показывалась. Туман густой, но уже развиднелось, она тут недалеко шла. Курточка на ней такая, темненькая, и сапожки на низком ходу.

– Что, даже без каблуков? Она ж на них и спит, наверное…

Юлия постаралась незаметно улизнуть, оставив подружек перемывать косточки неведомой Пановой.

Хьюго встретил новую хозяйку с поистине щенячьим восторгом. Юлия занялась делами по дому, но из головы у нее не шли сведения, ненароком полученные от представительниц местного информбюро. Если исключить некоторую предвзятость, история семьи Полтавцевых имела шансы оказаться вполне достоверной. Очень уж не подходили друг другу эти двое. Несчастная любовь в молодости многое объясняет, это Юлия хорошо понимала.

И снова она почувствовала, как Полтавцев прикасается губами к ее пальцам. Она посмотрела на свои руки, и вздрогнула. Сколько она уже не принимает лекарств? С тех пор, как они с мужем сюда приехали, только один раз она открывала небольшую сумку, полную мазей, таблеток и гранул. Но пятна на руках ее, против всякого ожидания, заметно побледнели, а главное, она уже давно не ощущала изнуряющего зуда и жжения. Юлия рывком задрала на себе пуловер и мягкую хлопковую майку под ним, расстегнула замок на джинсах. Пятна и сыпь на животе и бедрах стали едва заметны, и даже при касании не беспокоили.

Юлия стояла, не веря своим глазам. Что за чудеса? Она даже засмеялась, потрепав удивленно поднявшего голову Хьюго по шелковистым ушкам.

– Надо это отпраздновать, рыженький!

Остаток короткого дня она провела, напевая и раскладывая свои вещи в хозяйской спальне. Но когда она закончила, ей захотелось оттуда уйти. Подхватив подушку и одеяло, она перебралась в кабинет Юрия и постелила себе на диване.

– Вот это будет правильно – сказала она то ли себе, то следующему за ней по пятам Хьюго – Здесь лучше всего.

В кабинете почти всю стену занимало высокое окно, или, скорее, дверь – такие окна почти до самого пола Юлия видела во Франции. Она подошла, выглянула наружу. Окно-дверь выходило на какую-то плоскую крышу, скорее всего под ней располагалась крыша гаража. Должно быть, летом тут получалось разместиться как на террасе. Сейчас же поверхность была слегка присыпана легкой изморозью.