Пришедший из Безмолвия

– Что с тобой? – спросила Лайрэ.

– Не могу вспомнить…

Когда незнакомец говорил, Лайрэ нарочно плотно прижала ладони обеих рук к обнаженной коже его плеча. И уловила смутный образ женщины с огненными волосами и ясными глазами сапфирового цвета.

Образ растаял, не оставив у него в памяти никакого имени, которое он мог бы связать с этим нежным лицом. Он покачал головой и с досады грубовато выругался.

Он не может быть человеком без имени. Но он им был.

– Не спеши, дай себе время оправиться от болезни, – сказала Лайрэ. – Память вернется к тебе.

Широкие ладони схватили ее за плечи, и сильные пальцы глубоко погрузились в плоть.

– Но времени нет! Я должен… должен… Проклятье, не могу вспомнить!

Слезы выступили на глазах у Лайрэ, когда через нее хлынул поток мучительного отчаяния незнакомца. Он был человеком, для которого честь являлась не пустым звуком. Он давал клятвы – как теперь их выполнить? Ведь он не мог вспомнить, кому давал эти клятвы и в чем клялся.

Из горла Лайрэ вырвался крик, потому что боль незнакомца, его страх и ярость были и ее болью, страхом и яростью, пока она к нему прикасалась.

В тот же миг хватка вокруг ее плеч ослабла. Загрубевшие в сражениях руки стали ласкать, вместо того чтобы впиваться в плоть.

– Прости меня, – хрипло проговорил он. – Я не хотел сделать тебе больно.

Удивительно ласковые пальцы провели по ресницам Лайрэ, вытирая слезы. Вздрогнув от неожиданности, она открыла глаза.

Лицо незнакомца оказалось совсем рядом с ее лицом. Несмотря на собственное волнение, он тревожился за нее. Она видела это так же ясно, как густые темные ресницы, обрамлявшие его карие глаза.

– Ты н-не сделал мне больно, – сказала Лайрэ. – В том смысле, как ты думаешь.

– Но ты плачешь.

– Это от твоих страданий. Я так явственно их чувствую.

Темные брови приподнялись. Тыльной стороной пальцев незнакомец легонько провел по щеке Лайрэ. Ощутил горячую влагу слез.

– Не плачь, прекрасная фея.

Лайрэ невольно нахмурилась.

– Я не фея. И не сида! Я ученица Вианны Мудрой.

– Кто она?

– Друид… Друидесса… Светлая.

– Друид … повторил он словно пробуя слово на вкус… – Ну, тогда понятно, – сказал он наконец. – Ты колдунья.

– Вовсе нет! Просто я одна из Повелевающих Силой. – Была бы я истинной колдуньей…

– Тогда что?

– Милорд Андол одержал много славных побед и разгромил самого короля Рахаргана с помощью своей жены-колдуньи, которая была ученицей Верховной матери друидов Лох-Гленны… А я… я тут.

– Я не хотел тебя обидеть. Я… очень уважаю ведьм…женщин, умеющих исцелять, – как-то жалобно забормотал он.

– Правда? – нарочито-строго спросила Лайрэ. – И многих из них ты знал?

– Незнакомец нахмурился.

– Не помню – выдавил он наконец.

– Не надо так мучить себя, – попыталась внушить ему Лайрэ. – От этого только хуже. Разве ты сам не чувствуешь? Не зря говорят – труднее всего драться с самим собой!

– Драться – это то, что я умею делать лучше всего!

– Откуда ты это знаешь? Незнакомец замер.

– Не знаю откуда, – сказал он наконец. – Просто знаю, что это так, и все.

– Но ведь верно говорят, что человек, сражающийся с самим собой, никогда не победит.

В молчании незнакомец выслушал эту неутешительную истину.

– Если тебе суждено вспомнить, – добавила Лайрэ, – то ты вспомнишь.

– А если не суждено? – резко спросил он. – Так и останусь до конца жизни человеком без имени?

Его слова легли в опасной близости к тому темному предсказанию, которое омрачало жизнь Лайрэ.

– Нет! – воскликнула она. – Я дам тебе имя. Я назову тебя – Тааур.

Многократным эхом это имя вернулось к Лайрэ, приведя ее в ужас. Она не хотела и не собиралась произносить его. Совсем не хотела.

Но было уже поздно. Она дала ему имя.

Тааур.

Нет! Нет!

Затаив дыхание, крепко сжав обеими руками его руку, Лайрэ ждала ответа от Тааура.

Откуда-то издалека к ней пришло слабое ощущение усилия, сдвига, сосредоточения…

Потом оно исчезло, угасло, словно эхо, прозвучавшее в третий раз.

– Тааур? – переспросил он. – Так меня зовут?

– Я не знаю, – печально сказала Лайрэ. – Но это имя подходит тебе. Оно означает э-э-«пришедший из безмолвия».