Маленькая семейная комедия

– Ну…

– А я люблю кроссворды разгадывать. Очень полезное занятие для общего развития.

– Извините, – на всякий случай тихо произнёс Максим, который не понял, насколько серьёзно она говорит про кроссворды и общее развитие. – Просто…

– Просто вы не встречали разносторонне образованных людей среди технарей? – в её словах не было обиды, язвительности или раздражения, только ненавязчивый интерес.

– Я не хотел вас обидеть. Среди моих знакомых есть, конечно, не только гуманитары. Но это, так сказать, люди чистой науки. Один математик и один химик. Инженеров нет. А, есть ещё строитель, стюардесса и машинист. Он в метро работает. Вряд ли кто-нибудь из них интересовался фигурами речи. Правда, вы говорите, кроссворды…

– А вы, признайтесь, точно гуманитар.

– Почему вы так решили?

– По тому, как вы, только не обижайтесь, пожалуйста, управлялись с инструментами. Не обижайтесь! Я вам страшно благодарна!

Услышав «страшно благодарна», Максим снова развеселился:

– Мы вернулись к тому, с чего начали. А я ужасно рад, что смог вам помочь. И чай у вас замечательный! Спасибо большое. Мне, пожалуй, пора. Скоро жена с работы придёт. О, господи! У меня же там бельё, утюг! Я побежал.

Не успела Станислава в очередной раз договорить слова благодарности, как соседа и след простыл. Выбегая из чужой квартиры, Максим второй раз за день ощутил себя участником мыльной оперы. Случайный… А случайный ли? Во всяком случае, неожиданный визит. Слишком парадный для домашней работы наряд его новой знакомой. Чаепитие. Не хватало ещё наткнуться на Татьяну, а потом до утра выяснять отношения и доказывать, что он просто добрый самаритянин, а не муж-изменник. К сожалению, чего больше всего боишься, то и случается. Именно в тот момент, когда он закрывал за собой соседскую дверь, Татьяна преодолевала последние ступени лестницы перед их этажом, и ей была отлично видна вся площадка.

Затемнение

* * *

Сцена четвёртая. Ссора

– Танюша! Привет! – восклицание у Максима получилось немного более восторженным, чем надо.

Татьяна заметила непонятное возбуждение мужа, но решила не придавать этому значения. Она возвращалась домой в приподнятом настроении. Единственное, что омрачало её мысли – звонок Ленки, застигший её на пороге дома. Информацию, преподнесённую давней приятельницей, следовало осмыслить, сделать из неё выводы и постараться принять адекватные меры. Главное – чтобы выводы были правильными. Путь по лестнице оказался слишком коротким, чтобы Татьяна успела сориентироваться в ситуации, поэтому она мило улыбнулась мужу и неспешно продефилировала в любезно открытую им дверь. На то, что дверь он открыл почему-то без ключа, она не обратила внимания. В квартире её ожидал сюрприз, на который она не знала, как отреагировать – обрадоваться и преисполниться чувством благодарности, посмеяться над нелепостью «подарка» или рассердиться на бестолкового мужика. Вернее, сюрпризов было два, и первый ей очень понравился. Её любимые цветы, которые не могла испортить даже глупая банка, и трогательное внимание со стороны супруга, запомнившего, какие букеты ей нравятся, наполнили её сердце благодарной нежностью. Широко улыбнувшись, Татьяна повернулась в сторону комнаты и застыла. Вид сваленного на диван белья, гладильная доска и два жалких полотенчика, аккуратно сложенных на стуле вызвали у неё в душе ряд противоречивых эмоций. Увидев, как изменилось выражение лица супруги, Максим предпочёл ретироваться в кухню, где стал бессмысленно переставлять с места на место всё, что попадалось под руку. Пока Татьяна раздумывала, что делать, под руку ему попались следы преступления в виде большой кружки и маленькой чашки, из которых он пил кофе. Максим поспешил уничтожить улики, не дожидаясь гневной отповеди за кулинарные излишества. Нет, он не разбил и не выбросил их, он просто быстро сполоснул чашку, чуть дольше провозился с кружкой, ко дну которой прилипли остатки сахара и кофейной гущи, а затем, не вытирая, засунул их в шкафчик над мойкой.

Между тем, Татьяна, руководствуясь чисто женской логикой, сопоставила появление букета в прихожей, то есть там, где она обязательно должна была его обнаружить, а также неожиданное хозяйственное рвение мужа со звонком подружки и пришла к однозначному выводу – её дорогой Максимушка нашкодил, причём нашкодил так, что готов заглаживать ещё не выявленную вину. Так сказать, превентивно. Тут Татьяна про себя хихикнула: «Заглаживает вину утюгом». Выводы – выводами, а здравый смысл подсказал ей, что выяснение отношений лучше отложить. Сначала следует поужинать, а уже потом задавать неприятные вопросы. Как знать, не лучше ли было сделать наоборот?

– Ма-акс! Чем ты там гремишь? – крикнула она, быстро скидывая туфли.

– Я чайник ставлю, – отозвался Максим. – А что мы сегодня будем есть?

Когда Татьяна, переодевшись и вымыв руки, вошла в кухню, муж со смиренным видом выставлял на стол тарелки, а на плите шипел чайник. Она оглядела кухню, постояла около холодильника и, обращаясь к кому-то за окном, изрекла: «Овощное рагу».

– Рагу, так рагу, – вздохнул Максим, но на всякий случай уточнил. – Тусь, а рагу, кажется, делают с мясом?

– Не обязательно. Бывает просто овощное рагу. Без мяса. А потом мы поедим фасоль с рыбой. Очень сытно и вкусно!

– Наверное, – кисло проговорил Максим. Его хорошее настроение начало неспешное отступление. Как типичный мясоед к рыбе он был равнодушен, а вот фасоль вызывала у него отвращение. В любом виде. К счастью, фасоль на их столе появлялась не чаще раза в месяц, так что можно было потерпеть ради любимой женщины.

– Ты сомневаешься?

– Ну что ты! Как я могу сомневаться?!

– Сомневаешься. Я же вижу, – хорошее настроение Татьяны тоже попятилось.

– Ничего подобного. Давай поедим, тогда и решим, что вкусно, а что не очень, – Максим сделал попытку удержать в душе радужные следы.

– Давай, – Татьяна всё-таки надула губы, но подошла к разделочному столу и принялась чистить лук. – Нарежь, пожалуйста, кабачки.

Максим покорно выполнил задание, потом ещё одно, потом ещё. Когда в подставленную женой кастрюлю отправилась последняя вычищенная рыбка, за ней последовала и последняя радужная полоска, которая очень скоро растаяла вместе с облачком пара над кипящей водой. Максим молча ополоснул руки, после чего так же молча, с поджатыми губами ушёл в комнату дожидаться ужина и запихивать обратно в шкаф так и не доглаженное бельё. Он хотел мяса, а мяса ему не давали. Дневной гамбургер растворился в желудке, не оставив воспоминаний. Запах рыбы, распространившийся по всей квартире, не вдохновлял. «Противный какой запах-то, – мрачно думал голодный страдалец. – Раньше рыба так не воняла. Я же помню. Мама часто готовила что-нибудь из рыбы. И варила. Такого амбре точно не было. Чёрт знает, где эту рыбу теперь ловят». Куда подевалась радуга, так внезапно возникшая над Владимирским собором и подарившая тем, кто её видел, немного счастья?

* * *

Пока Татьяна готовила сначала рагу, потом рыбу с фасолью, она думала только о том, что делает. Информация, выданная подружкой, временно отступила на второй план. В какой-то момент Татьяна даже решила проигнорировать неприятные сведения, с иезуитским удовольствием преподнесённые Ленкой. Ничего особенно страшного в них не было. Обидно, конечно, когда тебя обманывают, но, может быть, всё было совсем не так, как виделось со стороны?

Всякий процесс рано или поздно заканчивается. Спустя минут сорок, после того, как Максим покинул кухню, блюда были готовы и разложены по тарелкам, источая приятный аромат. Гадкий запах рыбного варева куда-то подевался. Супруги с энтузиазмом взялись за еду. Даже Максим, проголодавшись, отдал им должное. Разговоры во время приёма пищи Татьяна не приветствовала, но и не пресекала, а сегодня её саму просто распирало желание поделиться дневными впечатлениями с мужем, чтобы вместе посмеяться над житейскими историями. Отправив в рот очередной кусочек рыбы, она весело посмотрела на Максима и сказала:

– У меня сегодня не приём был, а сплошной цирк. Цирк Дурова вперемешку с театром сатиры.

– Кто же тебя развлекал?

– Пациенты, кто же ещё! Слушай, помнишь в фильме «Я шагаю по Москве»… Там герои приходят к писателю… Помнишь? – Максим кивнул. – Там их Басов встречает, полотёр, и начинает рассуждать. – Максим снова кивнул. – Он там фразу одну говорит. Просто про мою работу. Он говорит: «Во сюжет! А?», – Татьяна так точно воспроизвела интонации Басова, даже голос понизила, что Максим засмеялся. На горизонте снова показалась радуга.

– И каков сюжет?

– Сюжет не один, а сразу несколько. Денёк удался.

Татьяна поведала мужу о своих служебных перипетиях, перемежая повествование то саркастическими, то сочувственными комментариями. Максим слушал, смеялся, кивал – одним словом, всеми способами демонстрировал заинтересованность. Ему и в самом деле было интересно всё, что происходит с женой, только сегодня у него тоже было чем поделиться. Правда, его рассказ предстал в несколько купированном виде. Максим, в красках расписав сцену мытья окон под дождём, благоразумно умолчал о своих дальнейших действиях и знакомстве с Капитолиной Юрьевной. Объяснить хотя бы мало-мальски разумно, зачем он потащился в чужой дом, Максим не мог и на понимание жены тоже не рассчитывал. Кроме того, говоря о прогулке, он, по понятным причинам, опустил эпизод с посещением Макдональдса, а когда дошёл до звонка соседки, умолчал о своих впечатлениях и ассоциациях, сосредоточившись на героических действиях по спасению соседей от потопа. Максим не обратил внимания, как дважды вдруг прищурились глаза его супруги: в первый раз при упоминании о Витебском вокзале, во второй – о китайском чае. С точки зрения Татьяны, он мог бы не столь бурно выражать восхищение напитком, который, насколько она помнила, не входил в число его любимых.

* * *

Ужин подходил к концу. Чувствуя сытость, наслушавшись историй и наговорившись, Максим пришёл в благодушное настроение, поблагодарил жену, даже поцеловал её в макушку, но зачем-то, совершенно безотчётно, добавил, что мясо он всё-таки любит больше, чем рыбу и овощи, и хотел бы есть его почаще. Не в добрый час он это сказал. Расслабился. Реакция последовала незамедлительно. Татьяна вспомнила о внеурочном звонке подруги, отчего в ней тут же всколыхнулось ранее подавленное возмущение. Она снова сощурилась и, глядя куда-то в область переносицы Максима, прошипела:

– Почаще, говоришь? Подозреваю, что ты его и так часто ешь!

– Тусик, ты о чём? – Максиму не хотелось расставаться с обретённым умиротворением, хотя, задавая вопрос, он уже догадывался, каков будет ответ. Татьяна иной раз отличалась нечеловеческой прозорливостью.

– О чём? А всё ли ты мне рассказал о своих похождениях? Молчишь? Признавайся, ел гамбургеры?

Вопрос про гамбургеры был задан полушутливо, однако, Максим не уловил интонационной тонкости. Он, чувствуя приближающееся раздражение, как провинившийся школьник, занял оборонительную позицию.

– Тусь, ну не начинай! Пожалуйста! – слова прозвучали слишком резко.

– Ах, не начинай? Ты меня обманываешь, а я не начинай? Ленка видела, как ты выходил из этого, этого… мерзкого заведения. Из фастфудной забегаловки! Выходил и плотоядно облизывался! – вспыхнула Татьяна.

– Ну да, да! Я там был. Я гулял. Очень захотел есть. Просто до дома было не дотерпеть. А тут… – Максим неумело постарался исправить положение.

– Что тут? Обманщик! Я верила, что тебе нравится здоровое питание, а ты… Эх, ты! – на сцену вышла обида.

– Мне нравится здоровое питание, – попытался замять ссору Максим, но вдруг почувствовал, что ничего не выйдет, потому что это неправда. Потому что на самом деле он терпеть не может питаться правильно, он ненавидит фасоль, тем более с рыбой, а любит он вредные сосиски, жирный плов, копчёные косточки и вообще всё омерзительно вредное. Честность возобладала, и Максим внёс уточнение. – Но я любою мясо. А Ленка твоя доносчица.

Последнее слово сыграло роль очередного катализатора. Перепалка стала быстро набирать обороты. Взаимные упрёки, обвинения, колкости, ядовитые замечания метались между супругами, как шарики у жонглёров. Первая тарелка полетела на пол, когда Максим сдуру упомянул, какие вкусные котлеты готовит его мама, да ещё проявил удивительное знание кулинарии, уточнив, что котлеты рубленые. Огонь и без этого «масла» горел достаточно ярко, упоминание же о чужих поварских достоинствах раздуло его до небес. Татьяна в глубине души сознавала, что свекровь ничего плохого ей не сделала, но её неожиданно захлестнула безотчётная ревность. Дальнейший спор окончательно перешёл в область фантасмагории.