За чертой ненависти

Глава 13

Навигатор Алексиной потерял ориентир. К счастью, указатели не позволили ей окончательно заблудиться. Когда машина начала подпрыгивать от бесконечных колдобин, девушка поняла, что деревня уже совсем близко. Заметив стрелку с обшарпанной надписью «Клетки», Олеся свернула на узкую дорогу. Машина тут же обречённо закряхтела, и что-то подозрительно застучало в движке. Крепко держась за руль, Олеся балансировала по скользкой дороге, стараясь не въехать в ближайшее дерево. Дорога показалась девушке бесконечной. Олеся уже и не верила, что доберётся до этой деревни, но когда на земле стали вырастать дома, в глазах Олеси затеплилась надежда. Возможно, её транспорт не успеет развалиться до того, как она найдёт нужный дом.

Машина Олеси заглохла практически у цели. Девушка вышла наружу и открыла капот. Отсканировав взглядом внутренности автомобиля, она поняла, что ничего не поняла. Мороз стал кусать её щёки, и Олеся хлопнула крышкой капота. «Ладно, – подумала она, – Сначала дед. Потом автосервис».

Так случилось, что у деда Киры кончилось лекарство, а сама Кирка только завтра вернётся из командировки. Лекарство нужное и важное, поэтому откладывать его приём для дедушки недопустимо. Спасать положение естественно пришлось Олесе. Январским морозным днём Олеся попилила в тьмутаракань.

Олеся оставила заглохшую машину и отправилась на поиски нужного дома. К счастью, пешком она шла недолго. Шмыгая носом, Олеся постучала в железную калитку. И вскоре перед ней возник пожилой человек с кустистыми бровями.

– Фёдор Иванович!

– Олесенька, проходи, родная! – дедуля радушно приобнял девушку и проводил её в дом.

Олеся отдала старику нужные лекарства, и он стал поить её чаем, расспрашивая о делах, женихах и обстановке в стране. Олеся говорила, как есть. Она давно знала этого пожилого человека и не раз в детстве была у него в гостях.

– Фёдор Иванович, а где находится ближайший автосервис?

– В городе, дочка.

– А до города как?

– За речкой автобусная остановка. Но переправа далековато. Боюсь, не дойдёшь и в сосульку превратишься. Мост-то наш развалили, а новый не построили. Кризис, видите ли.

– А как же люди теперь…

– А что им сделается? Тут одни бабки живут. Они в город не ездят. К нам машина приезжает раз в неделю с продуктами. Нам этого достаточно. Так меня ещё и Кира снабжает провизией на месяц вперёд, так что я только молоко здесь покупаю. Нам, старикам, много и не надо. Летом, конечно, в деревню приезжает молодёжь на машинах, когда дачный сезон открывается.

После тщательного опроса, Олеся поняла, что шансов в ближайшее время выбраться из этой глухомани было немного. Она набрала номер Киры. Но, как и полагается в таких случаях, телефон подруги молчал… к счастью, предоставив возможность оставить сообщение после короткого сигнала. Спасибо и на этом. Олеся пробормотала в трубку, что машина сломалась, а она очень, очень, очень хочет домой. Ей ничего не оставалось, как сидеть и ждать.

Когда за окном стало смеркаться, Олеся стала нервничать. Её не прельщала перспектива провести ночь вне своего дома. Фёдор Иванович от долгого одиночества выговорил всё, что наболело у него на душе. Олеся понимающе выслушала старика. Когда всем стало ясно, что подмогу сегодня ждать бессмысленно, дед показал Олесе её комнату.

– Давай, дочка, располагайся, а я пока растоплю баньку. А банька-то моя, ох, как хороша! Все хвори в миг как рукой снимет! Кирка любит в ней париться с берёзовым веничком. Хлещет им сама себя, мазохистка, – дед рассмеялся беззубым ртом, – Бочку огромную приволокла откуда-то. Говорит, вместо ванны.

Олеся улыбнулась старому человеку, и он побрёл топить баню. Девушка расстелила постель и решила снова позвонить Кире. «Ну, давай же, возьми трубку», – глядя на телефон, шептала Олеся, боясь, что сработает закон подлости. Именно тогда, когда Олеся больше всего нуждалась в подруге, её телефон предательски молчал. Олеся набрала маме. Она сообщила ей, что сегодня не приедет, объяснив сложившуюся ситуацию. Мама её успокоила, просила, чтобы Олеся не волновалась. Сынок за день так нагулялся со своей бабушкой, что спит теперь без задних ног. После разговора с мамой Олеся немного успокоилась. Она расположилась в кресле и стала рассматривать фотографии, развешенные на стенах. На них улыбалась девочка со смешными косичками. В этой малышке сложно было узнать стильную и смелую, притягательную, с роковым взглядом Киру. «Люди так меняются… Матвей с каждым годом всё больше и больше становится похожим на Олега. Это настораживает. Ведь помимо внешности, Матвей стал проявлять отцовский характер. Например, прыгает с дивана с наволочкой в руках – парашютист! Или несётся во всю прыть на электромотоцикле, подаренном чокнутой крёстной. Нет, я не допущу его к экстриму. Плавание, гимнастика, ну, может быть, ещё хоккей – да. Но никаких парашютов и мотоциклов!». Мысли Олеси прервал Фёдор Иванович.

– Всё, дочка, можешь идти купаться.

И в эту секунду рядом с домом посигналила машина.

– Ох, – подпрыгнул дед, – Кто это? Неужто подмога твоя прибыла?

Олеся бросилась к дверям, опережая деда. Накинув куртку, она вышла во двор, и снег захрустел под её ногами. Олеся отворила калитку и остановилась как вкопанная.

– Влад?

Мужчина посмотрел на неё пристальным взглядом, и у Олеси волосы зашевелились на голове.

– Я за тобой, – спокойно произнёс он, – Собирайся.

– Это ж чем я обязана такой чести?

– Я ведь могу уехать. Без тебя… – Полянский был как всегда холоден. И снова ей угрожал.

Из калитки выглянул Киркин дед. Влад поздоровался с пожилым мужчиной:

– Здравия желаю!

– И вам не хворать, молодой человек.

– Ваша внучка прислала гонца, – улыбнулся Полянский, – Я явился сюда, преодолев ветер и холод, чтобы забрать эту несчастную женщину и спасти её от неминуемой гибели!

Пожилой мужчина сузил глаза, пытаясь в темноте разглядеть гостя.

– О! Владик! Так это ты! – вдруг радостно воскликнул старик и крепко сжал руку молодому мужчине, – Проходи в дом. Чаем напою. Устал, небось, с дороги? А я только что баньку растопил для Олеськи. Спаситель прибыл, это значит, банька отменяется?

– Отменяется. У меня мало времени. Поэтому, Олесь, давай быстрей собирайся… и в путь. Я подожду в машине, – Олег приготовился уйти, но Олеся его остановила.

– А я с тобой никуда не поеду.

Олег удивлённо приподнял брови.

– Фёдор Иванович! – обратился он к дедушке, – Я поговорю с этой леди?

Старик понял, что нужно оставить их наедине и вернулся в дом. Влад не любил разговаривать с людьми, которые стоят в дверных проёмах, он взял Олесю за руку и подтянул к себе.

– В чём дело, Олесь? Я тебе что, мальчик, бегать за тобой за сотни километров? Кира сказала, что ты чуть ли ни на грани жизни и смерти. Что если я тебя не увезу отсюда, то она будет в контрах со мной до конца жизни.

– Я её об этом не просила.

– Не сомневаюсь. Вот только давай не будем сейчас выяснять отношения? Я отвезу тебя домой, и мы разойдёмся в разные стороны. …А если ты будешь продолжать гнуть свою линию, я тебе шею сверну.

– Какое благородство… – Олеся упёрла руки в боки и произнесла, отчеканив каждое слово, – Я никуда с тобой не поеду!

Влад тут же схватил девушку в охапку и перекинул её через плечо. Пока Олеся сыпала проклятиями, он невозмутимо нёс её к машине. Олеся готова была расплакаться от обиды.

– Отпусти меня! Я никуда не поеду! – кричала она и, беспомощно свесившись, тарабанила Влада по спине. Оставаясь глухим к громким протестам Олеси и её отчаянным крикам, он шёл вперёд уверенными шагами. Мужчина поставил девушку на ноги рядом с машиной. Пока он открывал дверь, Олеся выдернула руку, за которую её держал мужчина, и дала дёру.

Не останавливаясь, она мчалась вперёд, и, когда крики мужчины за её спиной стихли, Олеся победно заулыбалась. На улице было темно, и девушка не сразу заметила, что бежит по застывшей реке. Когда до неё дошло, что под её ногами метры глубины, она решила вернуться назад. Страх сковал её тело, а мысли в голове стали потрескивать. О нет! Это не мысли! Это… это…

Не на шутку испугавшись, Олеся стала осторожно передвигать ногами, но было уже слишком поздно. Трещина молниеносно разрослась, и Олеся с отчаянным криком провалилась под лёд. Тут же всё её тело пронзила дичайшая невыносимая боль, словно в кожу вонзились тысячи иголок. Глаза повылезали из орбит, руки и ноги свело от многочисленных судорог. Олеся открыла рот, пытаясь глотнуть воздух, но её лёгкие, казалось, были вывернуты наизнанку. Она не могла думать ни о чём, кроме этой безумной боли.

Услышав вскрик Олеси, Влад, не раздумывая, помчался на помощь. Он бежал, что есть мочи, и так боялся опоздать, что от спешки несколько раз терял телефон, которым освещал себе путь. Когда свет от подсветки коснулся мокрого и перекошенного от ужаса лица Олеси, Влад плюхнулся на живот.

– Руку! Протяни мне руку! – лёжа на льду, Влад тянулся к парализованной Олесе. Он пытался ухватить её хоть за что-нибудь, но девушка постоянно от него ускользала. Когда его кулак сжал её волосы, Влад стал пытаться вытащить ледяное тело на поверхность. Пространство вокруг мужчины угрожающе захрустело, предупреждая о возникновении новых пробоин. Тогда Влад издал нечеловеческий рык, и тело Олеси оказалось на поверхности. Лёд затрещал по всей реке, и теперь каждая секунда была на счету. Полянский стал ползти к берегу, подтягивая за собой парализованное тело девушки. Его руки закоченели от холода, и тащить Олесю было всё тяжелее.

Когда два тела оказались почти у берега, послышался испуганный голос Фёдора Ивановича. С безумными глазами старик бросился на помощь. Он схватил Олесю с другой стороны, и вскоре все трое оказались за пределами опасности. Влад взял Олесю на руки и понёс к дому. Девушка, ритмично постукивая зубами, бессмысленным взглядом смотрела в пустоту. Волосы на её голове практически заледенели, а губы отдавали синевой. Влад вошёл в калитку и обратился к деду:

– Спирт есть?