Солнце в кармане

– У меня нет жены.

– Почему?

Это была запретная тема. Евгения даже не догадывалась, на какой тонкий лёд ступила.

– Потому что никто не должен заключать брак в обязательном порядке, – выдал Сергей заученную, тысячекратно повторённую фразу, – Кому-то надо и наукой заниматься.

– Так ведь можно же совмещать! – не унималась поборница справедливости, член профсоюза купидонов и расчётчица по совместительству.

– Раз можно – будем совмещать. Сделай-ка мне рассчёты по дейтерию – тритию, гелию-3 – бору-11, дейтерию – гелию-3… И давай ещё по дейтериевому монотопливу – просто хочется посмотреть, что получится, на перспективу.

Лёд треснул. Евгения как стояла, зажав в руке штору, так и замерла, соображая: это шутка такая или действительно задание? По лицу Сергея прочесть ответ было никак нельзя: он даже говорил, не отрываясь от бумаг, не глядя на собеседника, – привычка, ужасная в социальном смысле, но практически полезная в работе.

– Я бы рекомендовал тебе начать полчаса назад, потому что мы уже отстаём от графика, – спокойно пробубнил он, не изменив положения.

Это замечание вывело расчётчицу из оцепенения, и она молча – явно демонстрируя, что обижена – села и принялась за работу. Спустя пару недель по институту расползётся сплетня о том, что в далёкой юности Сергея жестоко унизила дама сердца, после чего он стал предубеждён насчёт всех женщин вообще, но это будет далеко от истины. Надо сказать, с женщинами Сергею не везло изначально: ни одна из них не могла дослушать до конца любое его рассуждение, не говоря уже о том, чтобы понять и поддержать разговор. Одна за другой прекрасные студентки физфака подтверждали унылые гендерные стереотипы. Почти все они стремились поскорее выйти замуж, а в узкий кружок интересов часто не входила даже физика. Но на любого Шерлока найдётся своя Ирэн Адлер, и в этом смысле Сергей не был исключением. Впрочем, если выражаться физическими терминами, синтеза любовных ядер не произошло – только обычное расщепление с выделением такого количества радиоактивных частиц, что сердце Сергея до сих пор являлось покрытой пеплом зоной отчуждения.

Постепенно кабинет наполнился работниками: подошёл Александр, поделившийся свежими соображениями, затем появился Мишутка с Викторией. Парень с порога направился к Сергею и робко заметил:

– Вы напрасно тратите время, в этих книгах ведь нет ничего про топливо.

– С чего ты взял?

– Я, пока нёс, посмотрел в конце указатель терминов. Там на «т» только «термоядерный».

– Указатель! – хмыкнул Сергей, – В нём, может, и нет. Зато по тексту нет-нет, да и появится намёк. Смотри, вот тут, например, в биографической сноске.

– Сотрудник, занимался вопросами физзащиты, – прочитал вслух Мишутка, – работал над исследованием радиоактивного загрязнения. И что это нам даёт?

– А то, что в установке вряд ли использовали дейтерий – гелий-3, потому что эта реакция, в отличие от многих других, как раз чистая, не даёт нейтронного выхода.

– Значит, и реакцию с дейтериевым монотопливом тоже можно исключить, – добавил Александр.

– То есть, их можно не считать? – обрадовалась Евгения.

– Спокойнее, коллеги! – осадил их Сергей, – Если вы не забыли, в реакции с монотопливом может образоваться тритий, который среагирует с дейтерием и станет источником радиации. К тому же, это старая книга, и многое могло поменяться. Так что, не отвлекайся, Женя. Считай.

Скорчив обиженную мину, она вернулась к расчётам и стала проговаривать цифры вслух: чтобы ничего не перепутать и показать, какой непомерно большой объём работы ей достался. Сергей уже привык к любым ухищрениям и манипуляциям коллег, поэтому не обращал на это внимания. Мишутка ушёл к панели управления в надежде увидеть отцовские воспоминания и наладить взаимодействие с механизмом, а два инженера остались думать над оставшимися вопросами.

Сергей уже предполагал, какие результаты получатся у Евгении, поэтому пытался продумать следующий шаг и определить размер мишени. Гармония пропорции ускользала: при небольшом размере повышались требования к точности наведения лазерных пучков, при большом – оказывалось слишком мало места для правильной работы установки. В этих тщетных попытках поиска идеального соотношения размеров прошёл целый день. Члены рабочей группы вновь разошлись, включая Евгению, которая не сказала ни слова, бросив взгляд на никуда не собирающегося коллегу.

Эта ночь после бессонной предыдущей переносилась тяжелее. Где-то к двум часам спина затекла так, что пришлось отвлечься и прогуляться по тёмным опустевшим коридорам, чтобы размяться. В нежной майской тишине со стен смотрели фотографии изобретателей, большинство из которых уже покинули этот мир. Напротив из окна виднелось изуродованное пожаром крыло. Сергей пошёл по направлению к нему, и увидел свет в одном из кабинетов в непосредственной близости от реактора. Заглянув внутрь, обнаружил панель управления и худого юношу, сгорбившегося над ней.

– Мишутка? – удивился инженер.

– Доброй ночи, Сергей Васильевич.

– Ты что тут делаешь? Почему домой не ушёл?

– А вы почему?

– Мне нужно закончить работу.

Мишутка кивнул. Несмотря на то, что он был молод, следы непривычно долгой и напряжённой работы отпечатывались на его лице.

– Как успехи? – спросил его Сергей.

– Пока неважно. Мне сегодня принесли робо-руку, подключённую к чипу, чтобы я потренировался на ней в точной передаче команд. Я стараюсь изо всех сил, но дело идёт плохо. Даже карандаш взять не могу. Смотрите.

Мишутка повернулся к столу, на котором была закреплена металлическая рука с шарнирными суставами и проводками. Юноша задумался, зажмурился, и механическая конечность пришла в движение. Рывками, неуверенно она повернулась вокруг своей оси и зависла над лежащим на столе карандашом. Мишутка покраснел, вена у него на лбу запульсировала. Ещё рывок – и пальцы зависли над простейшим инструментом инженера. Затем указательный и большой стали приближаться друг к другу, вот-вот должны были сомкнуться – Сергей замер и, казалось, даже забыл о сонливости. Но тут раздался внезапный сухой треск – две части сломанного пополам карандаша разлетелись в разные стороны. Мишутка в отчаянии ударил по столу.

– Нет, я не могу, не могу! Я как будто под анастетиком – ничего не чувствую, не получается контролировать силу нажатия. Не выйдет!

– Если продолжишь нервничать и ломать мебель, точно не выйдет, – спокойно и строго проговорил Сергей, – Давай подумаем трезво. Что у тебя в чипе?

– Электроды?

– Да, они могут считывать электрическую активность мозга. А ещё?

– Ну, не знаю… Наверное, какая-то штука, которая превращает сигналы в команды.

– Верно, устройство управления. Между ними также должно быть устройство декодирования сигнала. А вот для обеспечения обратной связи, похоже, элементов не предусмотрено. Значит, нужно её добавить, только и всего.

– То же самое, только в обратную сторону? Чтобы механизм отвечал, а я понимал, что с ним происходит?

– Именно.

– Значит, я скажу завтра, чтобы добавили! И попробую снова! Спасибо, Сергей Васильевич! Сам бы я не догадался, хотя всё лежало на поверхности…

– Не за что. И не забудь ещё про нейронную сеть – а то ведь ритмы мозга, знаешь ли, переменчивы, сложно будет сразу понимать друг друга без слов.

Мишутка сделал какой-то жест, означающий у молодёжи что-то вроде «точно» или «в яблочко», но тут же сообразил, что инженер, вероятно, тоже не понял его без слов, и снова поблагодарил.

Вскоре свет в комнате у реактора погас – юноша ушёл домой с надеждой и со спокойным сердцем.

Спустя пару дней появились первые результаты неустанной работы – предположения Сергея насчёт топлива подтвердились расчётами, и они уверенно остановились на дейерии – гелии-3. Современные методы и материалы как раз позволяли осуществить нагрев до нужной температуры, оставалось только договориться насчёт второго компонента топлива – изотопа редкого и довольно дорогостоящего. Технология всё больше напрашивалась на приставку «космическая» – теперь не только из-за иридиевого хольраума, но и из-за гелия-3 – и тот, и другой, добывались «Роскосмосом» из астероидов и лунного реголита.

Переговорами занимался Олег, но, несмотря на его твёрдую уверенность в получении финансирования, этот этап затянулся. Под вечер пятого дня начальник пришёл в кабинет и заявил, что деньги будут, но министр требует вначале подробный отчёт о ходе работ – хочет убедиться, что драгоценные ресурсы не будут потрачены впустую. В связи с этим отчёт поручили Сергею. Спокойный и никогда не отлынивавший от работы инженер был вне себя.

– Олег, ты с ума сошёл? Я должен работой заниматься, а не бумажки заполнять! У нас только наметился прогресс! Если я ввяжусь в вашу вечную бюрократию, мы только потеряем время, а его у нас и так нет, ты же знаешь!

– А если не ввяжешься, мы лишимся последнего шанса на прогресс вообще! Что я скажу министру – извините, меня не слушаются мои подчинённые? Или – простите, нам некогда перед вами отчитываться?

Сергей понял, что дело безвыходное. Он сделал над собой усилие.

– Ладно. Пусть тогда остальные пока занимаются мембраной, а я… постараюсь побыстрее.

Пару предыдущих ночей ему удалось поспать, облокотившись на стол, но теперь это вновь стало непозволительной роскошью. Воодушевление, которое всегда охватывало его во время работы, совершенно отказывало в моменты, когда приходилось заниматься бумажной волокитой. Место инженерного вдохновения заняли нервное напряжение и раздражение: быстрее, быстрее, быстрее! Отчёт получался убедительным, но отнимал слишком много сил. Сергей стойко терпел затёкшие ноги и головную боль, концентрировал всё внимание на экране и клавиатуре, и настолько забыл о себе, что в один момент осознал – он едва может дышать.