Последнее хокку повара-самурая

– Да, сэр. Кембридж, Arts and humanities. Современные и средневековые языки.

– У вас отличное образование. Почему же вы всего лишь владелец ресторана? Не думали о каком-то более серьёзном занятии? Наука, дипломатия?

Японец запыхтел. Кристи нащупывал его болевые точки, теперь это стало для меня очевидно. Вот только зачем? Вдруг он снова выгонит нас, если его разозлить? И тогда прощай, дело, и моя статья, и собственный стол с компьютером в редакции…

– Думал, – коротко ответил владелец.

– И что же?

– Какое отношение это имеет к делу?

– Никакого. Или самое прямое. Пока – простое любопытство. Я не хотел вас оскорбить. Мне искренне жаль, что пропадает такой высококлассный специалист.

– Семья против моего ухода из бизнеса. Ясно? И закроем этот вопрос.

– Как скажете.

Ещё несколько бамбуковых палочек были извлечены без последствий. Но башня уже едва держалась. Был ход Кристи, он уже задел несколько потенциально подходящих палочек, но они не пожелали легко сдаваться. В конце концов, миллиметр за миллиметром, он вытащил одну. Я с облегчением вздохнула: как ни крути, болеть за человека, не далее, как вчера выставившего нас за дверь, совсем не хотелось. За того, кто назвал меня глупышкой пять минут назад, конечно, тоже, – но он всё-таки приходился мне братом. Из двух зол выбирают меньшее.

Задержав дыхание, Виктор стал двигать одну из палочек. Его чёрные глаза не мигая уставились в точку пересечения бамбуковых брёвен игрушечной башни. Кристи тоже наклонился ближе, оказавшись в нескольких сантиметрах от владельца «Хитати». Выгадав момент, когда тот будет максимально близок к провалу, брат вдруг тихо, но чётко шепнул ему на ухо: «Говорят, Юми-сан сделали по образу девушки, в которую вы влюблены… Поэтому вы так не любите, когда вспоминают о том, что она не человек?».

Это стало последней каплей. Одним резким размашистым движением Виктор смёл со стола всё, что строилось с таким трудом. Бамбуковые палочки с глухим стуком рассыпались по всему татами.

– Ты сделал это специально! – закричал он на Кристи так, что я испугалась, как бы не началась драка, – Хотел, чтобы я проиграл?

– Вовсе нет. Я же детектив, задавать вопросы – суть моей жизни. Я ведь не знал, что вы станете так остро реагировать на невинный интерес!

«Всё ты знал, – со смесью осуждения и восхищения подумала я, – Этого и ждал, но всё же – зачем? Что ты проверял, Кристи?».

– Однако факт остаётся фактом, – продолжил брат, – Вы проиграли. С вас правда или действие. Выбирайте.

– Это было нечестно.

– Разве? Вы разрушили башню. Случайно или намеренно – значения не имеет. Таковы правила.

Вздохнув, Виктор одёрнул пиджак и сел на место.

– Хорошо. Я выбираю действие. Говорите, что вам нужно, и уходите. Продолжим в следующий раз, я устал.

– В таком случае, не стану задерживать, – Кристи встал, отряхиваясь от бамбукового стройматериала, – Потребую с вас мой выигрыш как-нибудь в другой раз. До свидания.

Попрощавшись с Виктором и Линой, мы вышли из «Хитати». Небо было тусклым, как старая люминесцентная лампа в унылом офисе. Редко пролетавший мокрый снег падал на землю и сразу таял. К счастью, Кристи теперь был одет по погоде.

– И что это было? – спросила я его, пока мы ждали такси.

– Ты о чём?

– Эта игра в дженгу. Ты так и планировал?

– Да. Точнее, я не знал наверняка, как Виктор себя поведёт, но выяснил это – как и планировал.

– И каковы твои выводы?

– А твои? Как это выглядело со стороны?

– Так, будто ты хочешь провалить это дело и снова быть выставленным за дверь. В этот раз окончательно.

– Ха-ха! – Кристи рассмеялся так, словно я вспомнила его любимый анекдот про то, как нейросеть заходит в бар, – Может, ты ещё и дуешься на то, что я сказал, будто у тебя нет стратегического мышления?

– Нисколько, – обиженно сказала я.

– Саша-Саша, – брат покачал головой, но было видно, что он всё ещё улыбается, – Я не думаю, что ты глупышка.

– И что же умного я, по-твоему, сделала?

– Родилась моей сестрой, – вновь обезоруживающе улыбнулся Кристи, – Никому больше не пришла в голову такая гениальная мысль. Даже мне самому.

Я показала ему язык. Шутка была очень тонкой, и я почувствовала, что пора сменить тему разговора, иначе мы оба рисковали попасть в беспощадные ножницы правдивого юмора. Это лишило бы меня возможности подкалывать Кристи по поводу его неосторожной фразы снова и снова, а я не могла отказать себе в этом удовольствии.

– И всё-таки, – спросила я у него, – Чем тебе так помогла дженга?

– Как ты знаешь, Тадаси был убит достаточно хладнокровно. Убийца, как минимум, аккуратно усадил труп и точно сымитировал сэппуку. Как максимум – ещё и приготовил сашими около остывающего тела повара. Для этого нужна серьёзная выдержка. Ярко выраженный холерик, каким, без сомнения, является Виктор, не стал бы использовать такой способ убийства. Он практически не способен сдерживаться – что мы с тобой и подтвердили во время игры.

– Значит, мы ищем того, кто смог бы доставать палочки из башни, не позволяя твоим каверзным вопросам нарушить их спокойствие?

– Именно.

– А что насчёт Ангелины? Ты, кажется, говорил, что она на многое способна?

– Так и есть. Пока она мой главный подозреваемый. Но мы ещё не видели шеф-повара, поэтому рано делать какие-то выводы. Ангелина сказала, что «Хитати» откроется завтра – вот мы с ним и поговорим.

– А что насчёт Юми-сан? – спросила я, удивляясь, как брат забыл про ту, что явно была замешана в убийстве больше остальных.

– Ты веришь в восстание машин?

– А почему нет? Всё может быть… Ты же видел её лицо! У Юми-сан взгляд серийного убийцы!

– Она выглядит такой, какой её сделали люди. И если что-то преступное было совершено руками Юми-сан, кровь окажется на ладонях у кого-то другого. У того, кто ей управлял.

– Но ведь центр управления наверняка у Виктора, – вспоминая щепетильность владельца ресторана в этом вопросе, заявила я.

– Надеюсь, что так, – задумчиво ответил Кристи.

Третий день расследования начался с хороших новостей: Кристи сообщили, что группе полицейских, подхвативших вирус, стало немного легче, а майора перевели из реанимации в обычную палату. Мы с братом решили навестить его и заодно расспросить о произошедшем.

С двумя пакетами апельсинов мы долго блуждали по белым больничным коридорам, пахнущим спиртом и хлоркой. Майор лежал в отдельной палате, в удалении от всех прочих; когда мы подходили к ней, оттуда вышел врач в защитном костюме и респираторе. Подозрительно глядя на нас, он преградил путь: