Блуждаем среди звезд

Стая! Что же будет со стаей?! Если здесь и сейчас он просто сдастся?! Нет. Все так не должно закончиться!

Темные тени двуногих существ подбирались к долгожданной добыче, смотрели на ее переливающуюся от луны шерсть, как на свою. Жаждали. Восторгались своей собственностью и воображали лица завистливых прохожих. Волк от боли уснул. По крайней мере, они так думали.

– Вожака выманили – остальных предупредить некому, – переговаривались между собой существа.

Один из них снял с израненной лапы хищника железные «зубы». Взял укол с подозрительной жидкостью.

Предводитель представил, как вместо его жгучей крови по телу течет лишь эта холодная забирающая жизнь жидкость. Он оскалил зубы. Пламя загорелось в глазах. Он почувствовал этот поток ветра свободы и то, что больше всего не хочет лишиться его, дать людям даже возможность забрать его у стаи. Он схватил зубами шприц и разбил его о землю – яд разлетелся во все стороны.

Хищник подскочил и зарычал с новой силой. Тени с испугом спрятались за спиною посиневшего пламени. И только после чьей-то команды схватились за оружие, отправились в погоню за упущенной дичью. Несмотря на раненую лапу, волк бежал так быстро, как мог. Успеть! Главное, успеть! Предупредить стаю во что бы то ни стало!

Защитник подбежал на свой слегка возвышенный пост, громко завыл на луну, дал стае сигнал. Хищники очнулись от сна, услышали из послания предводителя, что кто-то ведет на них охоту. И не могли поверить, что в долине есть кто-то сильнее их настолько, чтобы сделать из стаи мишень и жертву.

Раздался выстрел. С ужасом проснулись самые маленькие из стаи, в испуге побежали они в сторону скалы вожака укрыться у ее подножия. Раздался второй выстрел. Железные «зубы» поджидали их. Маленькие волчата выли от боли, звали на помощь. Матери, отцы бежали за ними. Железные зубья забирали и их. Они были повсюду.

Лидер не мог поверить своим глазам. Один за другим они теряли членов стаи. Он приказал оставаться в кругу и лечь как можно ниже, скрыться среди травы от выстрелов. Очередь пуль проносилась в сторону ночлега волков. И после все затихло.

Вожак спустился в горячую точку, чтобы найти выживших. Неизвестный ему запах проносился в округе. И звуки текущей воды. Это был керосин. Вдали вновь появился огонек, но в этот раз такой маленький. И держала его тень в толстом защитном костюме. Он бросил огонек на землю. Золотое, переливающееся в алый цвет при каждом вопле волка, пламя быстро заполняло пространство, создавая идеально очерченный круг, а потом расходясь во все стороны. Даже сухая трава не разгорается так быстро, как это странная для волка «вода» с жутким запахом. Одну за другой он перепрыгивал огненные стены в надежде найти хоть кого-то из своей стаи, семьи, которую он защищал всю жизнь и никогда не был готов так просто отпустить.

Тени усмехались, смыкались. В их руках было оружие куда сильнее волчьей пасти, быстрее ветра. Их образы все больше окрашивались в красный при каждом убийстве. Пламя играло их душами. Они принадлежали ему, этому духу разрушения, темной стороне огня. Не осталось никого. Последняя жертва загнана в угол. И наказание ей за хамство отказаться от легкой смерти – участь увидеть смерть каждого, кого он защищал.

А ночь близится к завершению, чего больше всего боятся тени, не желающие быть видимыми свету. Лучи проснувшегося в рассвете солнца сжигают их образы, ослепляют мелкие, жестокие, давно искривленные зеркала душ. На свету и в тени мы ведем себя иначе. Люди замешкались, волк бросился в бегство.

Солнце стремительно просыпалось, лучами указывая ему дорогу к последней надежде. Впереди река. Если сильно разогнаться, преодолеть возможно. Последний волчий представитель долины приготовился к прыжку. Раздался выстрел. Тень метилась в сердце, но от страха в дрожи попала лишь в ухо. Волк, слившийся с ветром, ничего в этот момент не почувствовал, преодолел реку. Однако вдали раздался иной выстрел. Раненый волк упал в воду, и его понесло течение.

Боль от пули не могла сравниться с той болью, которую резала тоска по еще недавнему прошлому. Тем более речные волны так крепко усыпляли его. Тени прекратили погоню: река вела в те земли, которые им посещать не стоит.

Течение выгнало некогда великого вожака, а ныне одинокого волка, на каменистый берег. Еще немного, и его бросило бы о близлежащие скалы. Сил больше не было. Волк открыл один глаз, чтобы осмотреть чужую землю. Вдали стояло странное сооружение из дерева. Поля, деревья, травы не росли, как того хотели, а прижимались к земле под чьей-то силой.

Вдруг волк почуял вблизи чье-то тепло. Но из-за ранения встать уже не мог. Теплая рука обхватила его и понесла в сторону хижины. Единственное, что мог теперь бывший великий хищник, – смиренно поддаться судьбе, больше ничто не держало его в этом мире: семья украсит стены логова браконьеров, стая погибла и больше не возродится, долина ветров превращена в один пепел. Тени забрали у него все, не оставили ничего.

Но все ли люди тени? Быть может, есть те, кто не боится находиться в свете? И есть еще искорка надежды (та теплая искорка, светлое в образе доброго пламени), что не все люди отдали душу пламени разрушения.

Без маски

На сооруженной на скорую руку печке из изрезанной бочки и дров стоял небольшой котелок с кипящим ароматным супом. От костра тянулись две еле заметные тени. Вечерело, полная свежести и зелени природа давно уснула, и только голоса двух людей нарушали тишину.

– Кто-то ведь просил приготовить суп пожиже, – начал спокойно Тим, – а теперь вытаскивает со дна всю гущу!

– Ну, простите, – призналась Паулина, но на лице ее не было заметно сожаления. – Да, я непостоянный в своих желаниях человек. И что теперь?

– Ты со своими желаниями оставила мне одну воду.

– Я так берегу тебя! – она легонько похлопала его по плечу. – Разве ты этого не понял?

– Нет. От чего же? – приготовился он выслушивать ее истории, которые, знал, могли затянуться надолго.

– Эти овощи могут быть отравлены, а некоторые грибы могли поганистыми подброшены каким-нибудь лешим.

– Ха-ха, – рассмеялся он во весь рот. – Придумаешь же ты небылиц, лишь бы оправдать свои порой непонятные мне поступки и действия.

– А грибной суп твой такой вкусный, теплый – самое то для теплого вечера у костра. Ты такой молодец, Тим, хорошо готовишь.

– Да, ингредиенты для сегодняшнего, причем долгожданного, ужина я подбирал тщательно. – Но тут он понял ее уловку: – Стой! Не отводи тему!

Легкий поток ветра поднялся в округе – зашелестели звонко, как протяжная мелодия, листья цветов, кустарников, берез и одинокого дуба, стоящего на холме вдали от их лагеря. И небо заплакало, хотя до этого вблизи не было ни одной тучи, а только яркая звездная полоса Млечного Пути.

– Ой, похоже, дождь пошел, – обрадовавшись, Паулина раскинула ладони, а потом еще долго смеялась, как ребенок, ловя одну за другой теплые капли.

– И как тебе всегда удается выйти из разговора в нужный тебе момент? – задавался вопросом Тим, но понимал, что не получит на него четкого ответа.

– Я добрый дух, что несет радость и тепло в этот мир.

– Конечно, – протянул он. – Тогда я могу забрать это у тебя.

Тим схватил оставленную ею чашку супа.

– Отдай! Я хочу есть, – она тянулась за его рукой, пытаясь выхватить драгоценную для нее порцию, но тщетно.

– Не соизволит ли госпожа дух оставить еду людям, ведь вам, существам нематериальным, человеческая пища не по вкусу.

– Что ты хочешь?

– Признайся, Паулина, что ты человек.

– Ладно, Паулина – человек, а теперь отдай мне мой суп!

– Вот и славно, держи. – Он вернул ей чашку, а потом направился к стоявшей рядом палатке.

– Куда ты? – с полным ртом пробубнила она.

– Если хочешь, и дальше мокни, а я иду спать, в тепло.

– Останься, и я поделюсь с тобой супом, – молила его Паулина, явно не желая ни покидать удобное место у костра с котелком, ни оставаться одной среди мрачного леса.

– Костер почти потух. Доедай и иди спать, а я на боковую.

– Говоришь, как настоящий капитан морского судна.

– Поторопись, иначе вскоре утонешь в этом море небесных слез.

– Так точно, капитан Тим!

– В твоем духе выдумывать прозвища. Я теперь и капитан.

– Так точно!

– Тогда не пренебрегай моим советом. – И с этими словами он вошел внутрь, застегнул молнию входной двери палатки.