Оценить:
 Рейтинг: 0

Время последних

Год написания книги
2021
<< 1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 >>
На страницу:
13 из 16
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Несчастье? Может быть, она все-таки осталась жива? В его детской памяти все эти годы Русалка умирала. Она погибала, и вместе с ней погибала всякая возможность счастья для самого Турова.

«Кто она тебе?» – спрашивал в сердцах отец. И отвечал: «Никто!»

– Русалка, – шептал упрямый Туров. И его опять кормили таблетками, вели к врачам, и те с новыми силами принимались лечить эту странную «психическую аномалию» – душевную боль, гиперсочувствие, которым маленький Туров откликнулся на боль другого существа.

– Русалка, – пробормотал Туров.

Он очнулся и сел на кровати, взъерошив волосы. В темноте яростным красным огоньком светился в углу комнаты регистратор. Туров посмотрел на него, и ему показалось, что он видит перед собой тот самый наблюдающий злобный вороний глаз.

В этот миг решение свалилось Турову прямо в руки – готовое, с пылу, с жару, не требующее ни оценки, ни рассуждения.

Он зажег свет и откопал спрятанную в ящике стола карточку-идентификатор неизвестно куда пропавшего Торстена Свёдеборга.

– Что ж, напарник… Проверим твою сообразительность, – прошептал Туров.

12.

Он хорошо подготовился. Основную часть задуманной операции удалось выполнить прямо на глазах у пристально наблюдающего за ним Унбегауна. Незаметно погасив экран, чтобы результат его действий не был виден, он сунул карточку-идентификатор Торстена Свёдеборга в приемник, набил команду «обменять». Вынул, вставил свою карточку, задав последовательно команды «запись\зачистить\повтор». Все необходимые манипуляции он предварительно заучил наизусть, и теперь, действуя вслепую, был уверен, что не ошибется.

Так и случилось.

Теперь регистратор Базы отключил круглосуточную запись наблюдения за его комнатой, потому что он, Туров, якобы поменялся комнатой с пропавшим Свёдеборгом. Саму запись Туров подменил, скачав предварительно несколько видеофайлов своих собственных прежних записей.

Отныне путь наружу был свободен от наблюдающего ока регистратора. Если б кто-то на Базе заинтересовался вдруг местонахождением Турова, его любопытство было бы удовлетворено закольцованной записью нескольких суток из жизни Турова на базе. Причем сигнал шел бы из комнаты 9, прежней комнаты Торстена, в которую по какому-то капризу новичку Турову приспичило перебраться. А почему нет?

Наблюдение за комнатой 7, в которой на самом деле жил Туров, теперь снималось, потому что Торстена Свёдеборга на станции не было уже давно, и по всем документам он числился пропавшим без вести.

Ну, и выйти из подземной лаборатории – ночью, не привлекая ничьего внимания, предстояло теперь, конечно, именно Торстену Свёдеборгу, а никакому не Турову. К чему дразнить гусей?

Предоставим свободу действий духам и призракам, мрачно усмехался про себя Туров. А внутри, между тем, шевельнулся недобрый червячок: уж не здесь ли кроется секрет исчезновения Торстена Свёдеборга? Уж не по пути ли прежнего техника-программиста шагает глупый Туров – суется, как кур в ощип?

Но эти мысли не вызывали особых эмоций.

Решение принято.

Туров закончил работу, выключил всю лишнюю технику, встал и, кивнув на прощание хмурому в тот день Унбегауну, вышел в коридор. По крайней мере, с кошмарами будет покончено – в любом случае.

13.

На сборы не понадобилось много времени.

В 9.12 по земным часам, принятым по традиции на Базе, он уже стоял, одетый в термический костюм, возле тамбура внешнего люка. Все, что, по его мнению, могло бы ему пригодиться в пути, и самое главное – плоский контейнер с запасом кислорода – Туров приготовил загодя, сложив в небольшой вещмешок.

Скафандр одевать не стал – слишком тяжелый, быстро передвигаться не позволит, а защиту от радиации зари, чисто теоретически, он обеспечивал только на 65 %. (Практически же, на себе, никто этого до сих пор не проверял).

Туров, просчитывая риски, намеревался вернуться. Именно поэтому не брал скафандр – делал ставку на скорость.

На левом рукаве термического костюма он прикрепил хронометр, выставив время на таймере. До взрыва неба оставалось 5 часов 28 минут.

Два часа, чтобы добраться до Леса Тысячи Крыльев, час там и еще два, чтобы вернуться. 28 минут неучтенного времени на всякие непредвиденности. Если не выходить из графика – свободно можно успеть. Нужно!

Туров мысленно обежал взглядом самого себя, надел кислородную маску, повернул вентиль на трубке, выдохнул и точным рассчитанным движением вставил карточку в прорезь цифрового замка. Вбил код, и, когда дверь вскрылась, шагнул через порог.

Закрываясь, люк тамбурного входа негромко чмокнул за его спиной.

«Поцелуй на прощанье», – подумал Туров. Обернулся, глянул, как гаснет свет за прочным бронированным стеклом, а ноги его уже бежали, уже несли его вперед.

Спотыкаясь на сыпучем песке, поддавая плечом падающий мешок со всякой походной мелочью, Туров бежал. В мешке что-то тряслось и погромыхивало – очевидно, он плохо уложил свое имущество. Но останавливаться и перекладывать его он, разумеется, не собирался.

«Надоест – брошу», – без всякого сожаления решил Туров. Взятые с собой мелочи могли бы пригодиться ему в дороге. Но ни одна из них не сумела бы спасти жизнь, если у него не получится вернуться до наступления взрыва неба.

Поэтому он бежал, без остановок и передышек, стараясь держать размеренное дыхание.

Бежал под огромным невероятным небом Гайи, где ярко и выпукло проступали очертания галактики и всего мироздания.

Он боялся поднять глаза на эту невероятную, чудовищную, неземную красоту гайянского неба – боялся вдохнуть ее в себя и захлебнуться, потому что столько красоты разом не видел никогда ни один человек – и кто знает? Возможно, это погубило бы его.

Может быть, если он поднимет глаза вверх – он уже не сможет двигаться, зачарованный, захваченный, плененный навсегда этой невероятной красотой. Умереть, пораженным красотой – возможно, это самая правильная смерть для человека.

Но сейчас у Турова другие задачи. Он ведь принял решение, и умирать ему нельзя.

Бежать становилось трудно: Туров двигался в гору. Несмотря на крохотный по земным понятиям уклон местности – не более 10 %, воздух уже на этой высоте делался все более разреженным. Не останавливаясь, на бегу, Туров поправил гибкую трубку с кислородной маской, и вывернул вентиль на ней почти полностью.

Бежать сделалось легче, хотя усталость уже давала себя знать.

Однако главное испытание ждало Турова впереди, и он старался не думать о нем. Меньше думать, чтобы не удариться в панику – уговаривал он сам себя.

Лес Тысячи Крыльев появился на горизонте узкой черной полосой и теперь рос, ширился и менял цвет.

По мере приближения полоса светлела, принимая сначала глубокий синий, а затем и прозрачный аквамариновый оттенок.

И так же по мере приближения нарастал шум – страшный для Турова шум птичьих крыльев. Их действительно были там тысячи: птицы почти полностью покрывали своими телами кроны высоченных, в 150–200 метров гигантских кремер. Издалека было видно, как они шевелятся – при полном отсутствии ветра вершины деревьев ходили ходуном, плескались и вились по ветру длинными волнистыми языками, закручиваясь гигантскими воронками то вправо, то влево.

Это не листья, не тяжелые и кожистые ремневидные листья кремер разносило вихрями по небу.

Это взлетали и снова садились птицы – громадные стаи птиц с лазоревым, как листва кремеров, оперением.

«Смогу ли я это пережить? – мелькнула в голове Турова трусливая мысль.

Он взглянул на хронометр, отсчитывающий время – 4.32, он шел с опережением графика.

Эта мысль прозвучала отрешенно, когда он вбежал под полог Леса Тысячи Крыльев.

14.

Зная, что его неминуемо постигнет панический страх при шуме птичьих крыльев, Туров продумал, как защититься от этого в Лесу. Он решил выключить внешние наушники стереофона, чтобы отгородиться от пугающих звуков.

Конечно, подобные фокусы не поощрялось инструкциями: на чужой планете исследователь и разведчик обязан иметь и уши, и глаза на стороже. Но из двух зол – запаниковать или пропустить возможные сигналы опасности извне – Туров, как ему казалось, выбрал меньшее.
<< 1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 >>
На страницу:
13 из 16