Выбрать волю

Эсна мучительно зарделась. Ей казалось, что она не сделала ничего такого – просто постояла красивой фигурой рядом с мужем, любезно поулыбалась, однажды продекламировала наизусть анжельского поэта и три раза обсудила погоду.

Княгиня же сияла так, будто невестку, по меньшей степени, короновали.

Остальные дамы были взволнованы не меньше.

– Как вы думаете, а нам брат разрешит покататься? – с тоскливой надеждой спросила Анхелла.

– Я бы не отказалась оценить ходовые качества этого новшества, – мечтательно покачала головой звёздная бабушка.

– А я бы хоть одним глазком хотела посмотреть на этих купцов, – вздохнула одна из тётушек и жадно переспросила: – А правда, что у них руки совершенно чистые?

Ньонская традиция наносить татуировки в применении к купечеству приобретала серьёзный вес. Так, нечестного купца могли заклеймить на всю жизнь; и напротив, крупная сделка, в которой купец был на высоте, могла быть отмечена соответствующим знаком. В Ньоне представителей этого сословия всегда было легко узнать: они щеголяли обнажёнными руками, демонстрируя всему миру свою репутацию. С купцом, который скрывал свои руки, никто и дела иметь бы не стал.

В это утро, сидя за завтраком с дамами, Эсна осознала, что у неё есть и ещё одна сторона ответственности. Из всех них она единственная, кто может серьёзно влиять на уровень их жизни, и если она не позаботится об их потребностях и желаниях – не позаботится об этом никто. Конечно, и у княгини есть влияние на сына, но опытная интриганка никогда не обременяла владыку мелкими просьбами, сберегая свой капитал для крупных операций.

Поэтому вечером Эсна решилась попробовать.

К делу она подошла самым серьёзным образом: принарядилась, приукрасилась, надушилась, и явилась в покои к супругу аккурат к ужину. С порога засветила самую яркую и солнечную улыбку, на которую была способна. Эта улыбка отразилась на его обычно хмуром лице, разглаживая его и зарождая сияние в глазах.

Конечно, ужинали они вместе; у Эсны вполне получилась довольно живая беседа, и ближе к концу трапезы она взялась за исполнение своего плана.

– Грэхард, милый, – она слегка наклонила голову, приласкала его нежной улыбкой и тихо коснулась его ладони, – у меня есть к тебе одна просьба…

В высшей степени благодушный Грэхард взял её за руку и выразительным движением бровей показал, что готов слушать.

Мило смущаясь, Эсна поведала о том, как ей самой понравилась каравелла, и как много она рассказывала о своих впечатлениях другим дамам, и как им всем тоже очень захотелось посмотреть… и, быть может, грозный владыка будет так любезен, что…

Он оборвал её излияния весёлым смехом:

– Всё, что захочешь, солнечная, – горячо заверил он. – Скажи Дереку, пусть устроит.

Эсна незамедлительно отблагодарила супруга долгим поцелуем; поцелуй ожидаемо перетёк в нечто большее; нечто большее весьма растянулось во времени; и не было ничего странного в том, что в этот раз уже она уснула в его покоях, а ему и в голову не пришла мысль её выпроваживать.

…к счастью, в этот раз владыка не проспал и тихо удалился по своим правительственным делам, успев, впрочем, отдать распоряжение прислать жене служанку, дабы та могла помочь госпоже с утренними процедурами.

Так что настроение Эсны с раннего утра было самое что ни на есть лучезарное – хотя позже она и была слегка обескуражена тем, что за весь день ни разу не столкнулась с Дереком. Возможно, она не заметила бы этого исключительного обстоятельства – обычно они пересекались по два-три раза – но как раз сегодня он был ей нужен, чтобы передать распоряжение о каравеллах.

На другой день, к её уже большому недоумению, история повторилась, поэтому на третий Эсна отлавливала Дерека уже целенаправленно, так что добилась успеха. Тот, правда, получив поручение, тут же и убежал по делам, обойдясь без своих обычных шуточек, и Эсне подумалось, что Грэхард, наверно, уж очень его нагружает. Её глазами выглядело так, будто Дерек занимается вообще абсолютно всем – хотя скорее это было связано с тем, что только Дереку владыка мог поручить деликатное дело присмотра за супругой.

Так или иначе, вторая прогулка на каравелле состоялась – без анжельских купцов, разумеется, и даже без Грэхарда. Дам сопровождали туманный принц и его благолепие – по неясным причинам, глава совета Небесного выступил в роли наперсника.

Больше всего энтузиазма проявляла звёздная бабушка. Нимало не чинясь, она подхватила под ручку старпома и отправилась с ним в путешествие по кораблю, подробно и эмоционально обсуждая все нюансы его постройки. Эсна сперва было увязалась за ними, но быстро потеряла нить рассуждений – хотя до этого дня ей казалось, что она прекрасно разбирается в кораблях, но на практике выяснилось, что большое трёхмачтовое судно – это вам не лёгкая яхта.

Вздохнув, она вернулась на ют – там для дам был накрыт стол с закусками и напитками. Туманный принц взял в оборот капитана – они обсуждали стратегию вооружения каравелл – а княгиня негромко рассказывала дочери о каких-то постройках, мимо которых двигался сейчас корабль. Остальные наслаждались морской прогулкой и вели самую светскую беседу.

В морских боях Эсна смыслила мало, пустая болтовня ей претила, поэтому она сочла возможным примкнуть к княгине.

Та неспешно втолковывала дочери, что Грэхард едва ли разрешит ей участвовать в проекте Эсны – всё-таки принцесса дома Раннидов, которая вздумала преподавать детям из бедных семей, это нонсенс! – но если прижать Милдара, то можно вытрясти из него более перспективную идею.

– Если дело в престиже и репутации, – отметила Эсна, – то нужно организовать что-то элитное.

– Да, но что? – грустно спросила Анхелла.

Дамы задумались.

Если говорить об элите, то тут образование было исключительно домашним, а идти в частные учителя – тоже недостаточно престижно для принцессы.

– Надо озадачить Милдара, – твёрдо решила княгиня и позвала: – Ваше благолепие!

Тот незамедлительно подошёл. Его морщинистое лицо осветилось искренней улыбкой.

– Небесная госпожа, – кивком выразил готовность слушать он.

– Нам бы, – княгиня весело оглядела дочь и невестку, – устроить новый приём с господином Милдаром…

– Нет ничего проще! – приложил руку к сердцу его благолепие и поклонился.

Эсна и Анхелла переглянулись с улыбками, в которых светилась надежда.

Интермедия

Сегодняшний совет в Среднем дворце явно имел морской уклон: за одним из столов собралась целая толпа офицеров флота, включая самого младшего из Руэндиров. Обсуждали пиратский вопрос: для Ньона он, как и всегда, стоял весьма остро.

Даркийские, анжельские, ниийские и либерийские пираты представляли одну сторону проблемы. Но сегодня совет интересовала другая сторона – пираты собственно ньонские. Люди эти, с одной стороны, находились вне закона, с другой – покарать их представлялось делом нереальным или, во всяком случае, трудноустраиваемым.

В этом совете младший Руэндир вёл проанжельскую партию: предлагал применить анжельские способы решения таких вопросов к ньонскому законодательству.

– В настоящий момент, – убедительно вещал он, – у выбравших однажды путь пиратства нет возможности вернуться к честной жизни. Пример Анджелии же ясно свидетельствует, что наличие такой возможности играет на благо государства.

Действительно, в Анджелии действовал закон о пиратской амнистии. Воспользоваться им мог капитан, который искупит свою разбойничью деятельность работами на благо страны. Хотя пользовались этим законом нечасто, но именно вот таким вот желающим амнистии пиратам Анджелия была обязана двумя большими портовыми городами, сетью дорог и целым одним университетом – ну да, капитан Врейд любил науки.

Идея была вроде бы здравая, но вечный противник всего анжельского – младший князь Треймер – возражал не менее здраво:

– Ваше сиятельство, – нарочно титулом он делал акцент на роде, а не на морском звании оппонента, – так ведь наши пираты не чета анжельским. Кто из них, вы полагаете, надумает таким законом воспользоваться? – и он перечислил несколько громких имён, заставивших присутствующих поморщиться.

– Важен сам факт наличия такого закона, – возражал Руэндир.

Совет ушёл в прения, расколовшись на более либеральную и строго консервативную стороны.

Грэхард лениво наблюдал за перебранкой. В целом, в этом вопросе он был на стороне молодого Руэндира, но здраво сомневался, что в Ньоне эта инициатива получит поддержку, поэтому предпочитал посмотреть, до чего договорятся советники.

Те ожидаемо так и не договорились, однако ход перебранки натолкнул Грэхарда на мысли.

– Треймер, – своим негромким запросом он установил в зале полную тишину, – напомни, кто из наших адмиралов якшается с даркийскими пиратами?

В Ньоне было четыре адмирала – отец Эсны, старший Руэндир, муж Ирэни Грайвэк и князь Ленсон. Их эскадры курировали, соответственно, морские границы с Либерией, Анджелией, Даркией и Ниией. При этом в отношении пиратов из разных стран все адмиралы придерживались совершенно различных тактик. Так, Руэндиры издавна торговали с анжельскими пиратами, зато всегда рубились насмерть с либерийскими. Кьерины имели морской союз с ниийскими пиратами и порою вместе выступали против анжельцев. Учитывая, что все адмиралы ещё и состояли в сложных отношениях друг с другом, с официальными флотами сопредельных государств, да и собственно с ньонской властью в лице владыки… Ситуацию на ньонском флоте нельзя было назвать иначе, чем туманной.

Впрочем, младший Треймер, который так или иначе, через те или другие связи, приходился всем адмиралам тем или иным родственником, разбирался в вопросе лучше других.