Ангел для кактуса

Отхожу немного в сторону, ожидая, когда моя новоиспеченная помощница будет готова уделить мне внимание.

Она будто спиной чувствует мой неприкрытый взгляд и, обернувшись, испепеляет меня ненавистью.

– Что? Так и будешь над душой стоять?

– Да, Алексей, вы пока можете ехать по своим делам. Расстановка растений займет некоторое время, а это сейчас в приоритете. Давайте я вам позвоню, и мы договоримся об удобном для вас и для нас времени. Оставьте свой номер телефона, пожалуйста.

Лариса протягивает ручку и листок бумаги.

– И паспорт тоже! – вставляет свои пять копеек «дочка».

– Лина! – в который раз одергивает ее тактичная мама.

– Что «Лина»? Он сейчас уедет, а ты, наивная, будешь искать его по несуществующему номеру!

Пишу цифры, а они прыгают туда-сюда – еле сдерживаю себя, чтобы не рассмеяться в голос. А когда возвращаю обратно канцелярию, лезу во внутренний карман пиджака за документами.

– Пожалуйста! – подаю девушке паспорт.

– Это у нее шутки такие дурацкие, – спешит оправдаться Лариса.

– Нет-нет, пусть будет! – стараюсь не смотреть на фурию, чтобы не спровоцировать новую волну негодования. – Для спокойствия.

Глава 3

Сколько можно сидеть в тачке просто так? Он там уснул или его заклинило?

Я ставлю кактусы один к другому на последнюю свободную полку – на третью, которая, если подойти с улицы, располагается в витрине на уровне глаз, – и время от времени бросаю взгляд в сторону черного «Рендж Ровера». Мне не интересно, что происходит внутри, – меня в принципе напрягает его присутствие.

Наконец он уезжает. И тогда я отодвигаю коробку с суккулентами, разуваюсь, забираюсь с ногами на подоконник и усаживаюсь в «позу лотоса». Таким поведением я провоцирую маму, потому что мне не нравится ее затянувшееся молчание – а оно продолжается ровно с того момента, как мама отогнала свою машину во двор и вернулась обратно в магазин.

Я кладу расслабленные руки на колени и нарочито сосредоточенно втягиваю носом воздух.

Это срабатывает.

– Не выгибай поясницу. Держи спину прямой, – морщится мама.

– Почему я должна так делать?

– Потому что так правильно.

– Правильно было бы взять с него деньги!

– Лина, – теперь мама не смотрит на меня, она собирает высокую каркасную стойку для больших кашпо, – у Алексея есть машина и желание помочь. Он сам привезет недостающие растения, в то время как я буду спокойно заниматься магазином.

Я понимаю, что мама права, но не могу так просто сдаться.

– А если он опять что-нибудь испортит?

– Что значит «опять»? Ты предвзято к нему относишься.

То есть он своей самодовольной ухмылочкой уже успел очаровать маму?

Я снова жадно втягиваю носом воздух.

– По его милости мы лишились лучших сортов пахифитумов, а ты так спокойно об этом говоришь! А вдруг…

– Надеюсь, «а вдруг» не случится, потому что ты все проконтролируешь, – режет мои доводы мама.

– Кто? Я?

Спрыгиваю с подоконника, обеими носками точно попадаю в кеды и, стоптав задники, спешу в противоположный конец магазина, чтобы заглянуть в глаза несправедливой карательнице. Но мама таковой себя не чувствует – даже в лице не меняется, когда я, стоя в шаге от нее, выражаю несогласие всем своим видом.

– Можешь считать Алексея всего лишь помощником на колесах, если тебя такой вариант больше устраивает, – ровным тоном сообщает она. – Хочешь взять под контроль закупку – пожалуйста!

Кажется, мама не понимает, что меня переполняют отнюдь не положительные эмоции.

– Но…

– Но я не стану возражать, если ты доверишь эту миссию Алексею.

Что-о-о?

– Ну уж нет! – фыркаю я.

Этому супчику даже клочок бумажки доверить страшно! Кошусь на начерканные им кривоватые цифры, что изуродовали белое поле, и, пытаясь справиться с негодованием, возвращаюсь к полке с растениями.

Передвигаю туда-сюда крошечные кашпо и никак не могу отделаться от навязчивой мысли: как-то слишком легко он расстался со своим паспортом. Сбегать от ответственности, вероятно, не собирается. Да и вообще… что ему стоит спустить пару десятков тысяч и свой и без того бестолковый день на новое экзотическое развлечение? Вряд ли он когда-либо имел дело с кактусами. Новые впечатления, смеха ради, позерство – дополнительный повод самоутвердиться.

Почему одним все достается с легкой руки, из ничего, а другие, даже занимаясь непосильным трудом всю жизнь, топчутся на месте?

Когда эхиноцериусы и астрофитумы заполняют собой все отведенное им пространство, я выхожу из магазина на улицу, чтобы оценить общий вид витрины со стороны. Из раскрытых дверей «Пицца-рая», помимо музыки, доносится умопомрачительный запах свежемолотых кофейных зерен, и я не могу сосредоточиться на работе. Желудок предательски скулит, поэтому я возвращаюсь внутрь с четким пониманием, что мне срочно необходимо перекусить. А лучше плотно поужинать. Или пообедать? Хотя правильнее будет сказать «позавтракать», несмотря на пять часов пополудни. Но прежде чем взять деньги да рвануть за кофе и пиццей для себя, а заодно и для мамы, я пытаюсь втиснуть в компанию цветущих кактусов еще парочку маммилярий. А потом вспоминаю про счастливчика, чудом не погибшего под колесами машины-убийцы. Беру его в руки, еще раз тщательно осматриваю и вскоре убеждаюсь, что с «парнем» действительно все в полном порядке.

Странно, я всегда считала опунции «девочками», а он, оказывается, «парень». Улыбаюсь и помещаю его строго по центру. А потом делаю пару шагов назад.

– Ну как? – обращаюсь к маме, продолжая сиять, будто сделала нечто невообразимое.

Мама скептически щурится, но через пару мгновений ее напускное недоверие бесследно растворяется.

– По-моему, чудесно, – улыбается она.

– Тогда закрепим результат перекусом?

– Неплохая идея.

Я беру деньги и с предвкушением безграничного счастья выпархиваю на улицу.

И вот передо мной пицца и заветный стаканчик с латте. Его пенная шапочка щекочет нос, и я блаженно улыбаюсь. Не спеша пережевываю свой кусок, наслаждаясь сливочным вкусом сыра и приятной теплотой внутри себя, и в конце концов торжественно произношу: