Росток Имболка

Росток Имболка
Мария Владимировна Фомальгаут

И осень седая проклюнулась, И солнышку быть не судьба, И по вечерам в полнолуние В три бара заходит трибар. В сияющем зале показывается Среди подуставших зевак, Он виски и бренди заказывает И старый французский коньяк.

Росток Имболка

Мария Владимировна Фомальгаут

Иллюстратор Мария Фомальгаут

© Мария Владимировна Фомальгаут, 2017

© Мария Фомальгаут, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-0167-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Наш замок

Мы жили в прекрасном старинном замке, в котором хватало места нам всем.

Наш замок висел на двери, иногда поскрипывал от ветра.

Иногда в замок приходили новые люди, стучали в ворота – мы впускали их, наливали глинтвейн, подогревали ванну с шампунем и отводили гостям комнату.

В нашем замке было отверстие для ключа.

По вечерам в замке зажигали свечи и устраивали веселые танцы.

Однажды наш замок сломался. Мы позвали мастера.

Мастер пришел и спросил:

– Что у вас за замок?

– Мы не знаем, – сказали мы.

– А не знаете, так как я вам его чинить должен? Если это замок, который висит на двери, я развинчу его отверткой, если это замок из камня, я возьму камень и цемент. А так – что же мне взять?

Мы не знали.

И мастер не знал.

И ушел ни с чем.

Летемь

Сегодня метель.

Сегодня, это когда? Это сегодня сегодня. Тридцать седьмого дня лунного месяца.

Метель.

То есть, метель, это не просто сегодня метель, это такая метель, что всем метелям метель, когда у-у-у-у-у-у-у! – снег воет, кружится, и у-у-у-у-у! – снежинки летят, и ветки летят, и деревья летят, и дома летят, и луна летит то вверх, то вниз, заблудилась луна, и повозки летят… не-ет, повозки не летят, в такую погоду никто из дома носу не высунет, повозки в теплых сараюшках спят, а люди у очагов греются, пьют чафе, рассказывают сказки…

И метель в метели летит, сама метель в метели заблудилась, у-у-у-у-у, летает туда-сюда, ищет выход из самой себя, не находит…

А это что?

Никак повозка едет…

Да нет, быть не может, откуда повозки в такую погоду, повозки до… а вот нет, летит повозка то вверх, то вниз, кувыркается в бесконечной метели, ищет дорогу, которой нет.

Машет экипаж перепончатыми крыльями.

Качается на экипаже единственный фонарь, второй уже улетел, потерялся…

Чу! Показалось… нет, не показалось, вот он, огонек, мерцает вдалеке.

Закоченевший возница направляет экипаж к огоньку, ну давай же, крыльями, крыльями маши, ну, родной, ну, еще…

Экипаж беспомощно взмахивает крыльями, кувыркается в метели.

Огонек меркнет.

Исчезает.

Экипаж мечется среди снега, возница обреченно опускает вожжи, – спасения нет…

Снова огонек – тусклый, робкий – экипаж несется к нему, рассекая пелену метели…

Закоченевший экипаж прибивается к крыльцу, закоченевший возница стучит в тяжелые двери.

– Кто это в такую погоду?

Это отец семейства. Недоволен отец семейства, в такую-то погоду добрые люди по домам сидят, а тут на тебе…

– Пусти его… пусти!

Это мать семейства. Волнуется, кто там замерзает на улице в такую ночь.

Отец семейства сомневается, наконец, спохватывается:

– А-а-а, привез, наконец-то!

И Рамья подскакивает, хлопает в ладоши:

– Привезли! Привезли!