Низушка айсберга

– Да ну тебя, я тут собой рисковал, уже и посмотреть не могу?

Юлька фыркает при словах – собой рисковал.

– Ладно… потом не жалуйся.

Юлька приводит в чувство допотопный экран. Хочу спросить, откуда у неё экран. Не спрашиваю.

Смотрю. Сначала не понимаю, что я, собственно, вижу. В голове крутится одно-единственное – так не бывает. Просто. Потому что не бывает. Потому что мы в мальчишеских мечтах рисовали себе песчаные пляжи, мраморные дворцы, людей в легких одеждах, пышно накрытые столы, пир изобилия…

– Это что? – вспоминаю мудреное слово, – фотошоп?

– Дебил ты, какой фотошоп, это на самом деле все!

Усмехаюсь.

– И где ж это все на самом деле?

– В западной Конфедерации, где еще-то…

– Ты там была?

– Дебил, что ли, кто меня туда пустит…

Падает на нескончаемую стену нескончаемый снег.

Добираемся до края стены.

Не верю себе, надо же, у этой стены есть край.

Осторожно, ножничками-ножничками перерезаю егозу. Осторожно помогаю Юльке забраться на стену.

Вот это самое страшное. Когда замираем на стене, когда нас видят, я уже не сомневаюсь – видят оттуда, с пункта охраны, уже чувствую, как кто-то там вскидывает винтовку.

Хочется спрыгнуть со стены, – скорей, скорей, скорей. Смотрю в темноту по ту сторону стены, понимаю, если прыгнем, разобьемся насмерть.

Спускаться. Медленно, но верно. Спускаться. Черт побери. Спускаться. Через такие же ряды колючей проволоки и всего остального.

Спускаемся. Осторожно. Бережно. Только сейчас понимаю, что мне страшно, странно, что страх накатил именно сейчас, когда вроде бы все уже позади.

– Чер-р-рт…

Это Юлька.

– Юль… ты чего?

– Да не ори ты.

– С чего не ори, здесь уже можно.

– Мне эта дрянь в ногу кольнула…

– Какая дрянь?

– Проволока, какая еще…

Холодеют руки, только не это, ну пожа-а-алуйста…

– Сейчас… спустимся… разберемся…

Стена.

И снег.

А в Западной Конфедерации, говорят, цветут орхидеи.

– Трудодень до пятнадцати повысили, – говорю.

Сам не знаю, какого черта я говорю это здесь. Вроде не о том говорят люди на первом свидании.

– Часов? – охает Юлька.

Смеюсь.

– Нет, блин, пятнадцать минут в день отработаем, и все. Часов, ясное дело.

– Они охренели, сволочи, или как?

Юлька закусывает губу, шлепаю её по губам, не смей, еще прокусишь…

– Канать отсюда надо, – кивает Юлька.

– Куда? К дальним берегам?

– Да хоть бы в Западную Конфедерацию.

– И кто нас там ждет?

– Да ну, говорят, там даже приюты какие-то есть для таких вот… которые с восточной конфедерации… Юлька смотрит на меня, вижу, не очень-то и верит. Впиваюсь губами Юльке в губы, осторожно, бережно, только бы не прокусить, только бы не поцарапать, нда-а, никогда я так с девчонками еще… вот так… никогда…

Ноги касаются земли.

Осторожно подхватываю Юльку. Осторожно снимаю с неё сапог, чувствую, если увижу хоть каплю крови, умру на месте.

– Ну чего там?

Фыркаю.

– У-у, кровищи до фига, не выживешь.