Давит со всех сторон непроглядная ночь.
– Где-то тут есть теплые моря, – шепчет Юлька.
– Должны быть.
– Обязаны.
– Были же на видео.
– Были.
– Ну, вот… и дворцы мраморные…
– И дворцы.
– Найдем.
– Обязательно найдем.
– Жить будем.
– Ну а то…
Ночь молчит.
Будущее, которого нет
– Имя, фамилия?
– Нету.
– Я серьезно.
– И я серьезно… Хоть знаете, сколько имя сейчас стоит?
– Знаю, сам цены назначаю… что за безымянность штраф у нас, вы в курсе?
– В курсе…
– Так платите.
– Так нечем.
– Слушайте, вы у меня кривляться в камере будете, вы у меня поняли?
Следователь взрывается. Да бога ради, хоть взрывайся, хоть синим пламенем гори, мне-то с этого что, мне уже терять нечего…
– Подсудимый, вы хоть понимаете, что вы делали?
– Я вам не подсудимый, вы мне еще адвоката не дали…
– Отвечайте на вопрос. Вы понимаете, что вы делали?
– Я-то понимаю. Я-то хорошо понимаю, зря, что ли, универ кончал…
– Вы мне умничать в камере пыток будете, – следователь снова взрывается, долго приходит в себя, – это же… это вы что же с людьми делали…
– Делал.
– Вы же сколько народу загубили… да не загубили, тут хуже…
Бежать.
Неважно как, неважно, какой ценой – бежать. Пока еще есть время что-то изменить, а время поджимает, сны подсказывают это…
Сны…
Опять приходили сны, вились вокруг кровати, как ни отгоняй их, навалятся, налетят, захлопают крыльями, вопьются когтями в голову…
Сны. Откуда-то из бесконечно далекого будущего, такого далекого, что там и не живет никто, некому смотреть сны, вот они и ломятся в прошлое, где есть горячие головы, податливые умы. Вот и приходят сны через миллион лет, а что такое миллион лет для сна, один миг…
Сны. Тяжелые сны. Про далекое будущее, такое далекое, что оно уже само про себя ничего не помнит. Остывающие звезды, остывающие планеты, вселенский холод, и люди…
А?
Что?
Люди?
Какие еще люди?
Не было никаких людей. Да нет, что вы, никогда не было, что вы про людей про каких-то… А-а, ну может быть, легенды, мифы, не более…
Не более…
Просыпаюсь. В холодном поту. Подскакиваю на жесткой тюремной кровати. Сны вспархивают, вспугнутые моим голосом, уже приноравливаются, чтобы снова сесть на постель…
Вот черт…
– Нинуль, ты меня любишь?
– Люблю.
– Как сильно?
– Как отсюда, и до луны пешком.
– Ты смотри, чего я тебе принес…