Дом с шести до полуночи

– Да, сэр, – я вежливо поклонился хозяину, – я взял на себя смелость…

– …немедленно разбросайте… вы слышите меня?

– Простите?

– Немедленно разбросайте листья.

– Но…

– Что Но? Что Но? Вы не поняли, что нужно разбросать листья?

– Я их…

Мой хозяин сжал кулаки.

– …только не говорите мне, что вы их сожгли.

– Но… это действительно так.

– Черт побери… на кой черт я вообще вас нанял…

Я хотел было возразить, что любой другой работник на моем месте сделал бы то же самое – но предпочел промолчать.

– Срочно… срочно засыпьте это чем-нибудь… я не знаю… срочно…

– Я оторопело посмотрел на своего хозяина:

– Но… чем?

– Простыни… простыни… скорее несите простыни!

Меня передернуло. При одной мысли, что придется вынести белоснежные простыни и расстелить их на земле мне стало не по себе: я вспомнил, сколько труда стоило Дженни отбелить эти простыни, представил себе её лицо – но снова промолчал.

– Скорее же… скорее!

Я посмотрел в пустые глаза своего хозяина – и окончательно убедился, что он безумен. Про себя я твердо решил заявить о расчете, как только… как только что… собственно, что мне мешает сделать это прямо сейчас…

Когда мы вышли на улицу с простынями, оказалось, что зарядил дождь, какой-то слишком сильный для осени – мой хозяин остановился на пороге, сжимая корзину с простынями и воздел глаза к небу:

– Всё… всё пропало…

– Что пропало?

– Да вы не понимаете, если мы их сейчас положим, они станут черными! Черными!

– Разумеется.

– Значит, всё пропало… всё…

– Он отбросил простыни и подскочил ко мне:

– Скорее! Зажигайте свечи! Свечи!

Делать было нечего, я зажег фонарь у входа и заспешил по дому, чтобы зажечь свет. Темнота за окнами тем временем сгущалась, её не могли разогнать даже всполохи фонарей. И чем дальше, тем больше мне казалось, что вместе с темнотой вокруг нашего дома собирается что-то другое – оно заглядывало в окна, оно смотрело, дышало, черт побери – оно чувствовало и думало…

Оно…

Что оно…

Я хотел спросить у хозяина, что здесь вообще происходит, – но мой господин уже не смотрел на меня, всё его внимание было поглощено предметами в доме – он бегал из комнаты в комнату, хватал все вещи, которые казались ему темными, выбрасывал их в окна.

– Друг мой… – хозяин повернулся ко мне, – помогите… помогите мне вытащить этот шкаф…

Я оглядел массивный шкаф и понял, что даже совместными усилиями мы не сможем выбросить эту здоровенную махину на улицу.

И тут меня осенило.

– А если… а если накрыть его белой простыней?

Хозяин так обрадовался, что даже пожал мне руку, чего раньше никогда не делал.

– Да вы просто гений… как хорошо, что я взял вас к себе на службу… ну, конечно же… давайте… скорее же, скорее!

Мы завесили шкаф простыней, задернули шторы и зажгли в комнате побольше свечей. Мой господин придирчиво оглядел мои безупречно белые волосы и белоснежный пиджак, недовольно хмыкнул.

– Ну, хорошо… может быть, продержимся… до снегопада…

– До сне…

– Друг мой, разве вы не слышали, что сегодня обещали снегопад?

Я покорно кивнул – и устроился возле камина, где было теплее всего. Моё внимание привлёк рисунок на камине, выполненный тончайшей кистью – сказочный город, над которым расправил крылья дракон. Хозяин проследил за моим взглядом – тут же побледнел и пошел красными пятнами, его руки задрожали.

– Черный… – он показал на рисунок, – черный…

– Ну да… вам не нравится черный цвет?

Он подскочил как ошпаренный:

– Да как вы не понимаете… это же черный цвет, черный цвет!

Я хотел возразить, что в черном цвете нет ничего страшного – но тут же спохватился, что спорить с безумцем бесполезно. Нарисованный на камине город между тем не отпускал мое внимание, – он манил, он очаровывал, он… в эту секунду я понял, что город тоже смотрит на меня, более того – он видит меня, он понимает меня, он думает, он…

Он…

Город…

Нет, не город.