Дом с шести до полуночи

Дом с шести до полуночи
Мария Фомальгаут

Чем дальше, тем больше понимаю, что здесь, рядом со мной, кто-то есть.Кто-то… Кто-то… Кто-то живой. Спрашиваю себя, что я знаю про живое, вытаскиваю что-то из глубин памяти:Петли. Это когда поток запетливается.Кольца. Это когда потока нет, одна петля сама по себе.Потоки. Ну вот, как я, например.Вспоминаю что-то про трехмерные структуры, тут же отгоняю от себя эту мысль.

Дом с шести до полуночи

Мария Фомальгаут

Иллюстратор Мария Фомальгаут

© Мария Фомальгаут, 2018

© Мария Фомальгаут, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4490-8186-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дом с шести до полуночи

– Как мы счастливы! Миленький мой, как мы счастливы!

Честно говоря, я не разделял восторг Элизабет. Конечно, тридцать первое ноября тысяча восемьсот пятидесятого года досталось нам за смехотворную сумму, правда, не всё тридцать первое, а только вечер с шести до полуночи, – но и это при моих более чем скромных доходах было отличным приобретением. Но когда мы доехали до купленного дня и вошли внутрь, меня чем дальше тем больше не оставляло чувство, что здесь кроется какой-то жуткий подвох.

Я оглядел промозглый осенний вечер, подсвеченный огнями фонарей и зажженными окнами – и не обнаружил ничего, что предвещало бы какую-то беду. Восторг моей новоиспеченной супруги окончательно развеял мои сомнения – наконец, мы сошлись во мнении, что тридцать первое ноября продавали так дешево, потому что промозглый осенний вечер мало кому мог понравиться.

Мы осмотрели вечер и решили, что с шести до семи у нас будет маленькая, но уютная гостиная с камином и лучами осеннего заката. С семи до восьми мы обустроим столовую, где можно поднять бокалы, а с восьми до девяти расположится кухня с большой жаровней. С девяти до десяти я задумал сделать будуар для своей благоверной, а с десяти до одиннадцати – свой кабинет, но Элизабет сказала, что не хочет, чтобы запахи кухни проникали к ней в комнату, поэтому нам пришлось поменяться. С одиннадцати до полуночи же мы обустроили уютную спаленку с балдахином и пологом.

Расставив мебель и развесив шторы и несколько картин, мы решили повидать наших соседей – оказалось, что с нами в одних сутках живут сразу три семьи: день арендовала семья Спейдов, веселая хохотушка жена и такой же супруг. Утро облюбовала вдова Харт с тремя дочерями. Ночь тридцать первого ноября приглянулась Диамондам – пожилой супружеской чете, к которым изредка наведывался их сын. Мы пригласили соседей в гости – они оказались весьма милыми людьми, к тому же по секрету сообщили мне, почему время в тридцать первом ноября продается так дешево:

– Что же вы хотите, – шепнула мне младшая Харт, – вы сами подумайте, сколько в ноябре дней?

– Э-э-э… а-а-а-а… тридцать?

Меня прошиб холодный пот.

– Вот именно, тридцать.

– Значит, нашего дня…

– …просто-напросто не существует.

– Но…

– …а это значит, что наш день – её голос понизился до еле различимого шепота – из другой реальности.

– Да?

– Именно так.

– Кого не существует? – насторожилась моя супруга, недовольная, что я оживленно болтаю с гостьей.

– Нашего дня, – повторила младшая Харт, – если об этом узнают, нас выселят. Но вы не беспокойтесь, пожалуйста, документы проверять никто не будет, мы тут двадцать лет живем…

Дамы перевели разговор на тему обустройства гостиной, я понемногу успокоился. Но ближе к вечеру, когда гости разошлись, мне вспомнился один момент, который тут же лишил меня покоя.

– Хотел бы я знать, – сказал я, – почему все эти Харты, Спейды, Диамонды платят вдвое больше, чем мы?

– Ну… может… осенний вечер никому не нравится…

Я свернул разговор – чтобы не беспокоить супругу, но про себя твердо решил как следует осмотреть доставшееся нам время. Когда Элизабет поднялась в будуар распаковывать свои вещи, я еще раз обошел доставшиеся нам апартаменты – но как ни старался, не нашел ничего подозрительного. Ну не считать же серьезной проблемой дождь в половине восьмого или сильный порыв ветра без четверти девять.

Чтобы подбодрить свою супругу, я стал рассказывать ей, как мы разбогатеем, и переедем в Рождество, а то и в далекое будущее – говорят, там хорошо. Но к моему немалому изумлению Элизабет отчаянно запротестовала – заявила, что не променяет наш уютный вечер даже на целое лето.

В половине одиннадцатого мы с Элизабет вспомнили, что навестили далеко не всех – ведь после полуночи, первого декабря тоже кто-то жил. Мы постучались в соседнее время – нам открыли почти сразу же, на пороге возник сморщенный старик с подслеповатыми глазами. Он представился мистером Клабом и показал свой дом – не дом, а настоящий замок на целую неделю до седьмого декабря. В замке оказалось множество комнат – большие залы, гостиные, каминные, бильярдные, шахматные комнаты, библиотеки… но чем дальше я смотрел прекрасный замок, тем больше меня поражала одна вещь…

– …а где же время с полуночи до трех часов?

Почтенный Клаб вздрогнул.

– Э-э-э… друг мой, мой замок начинается с трех часов ночи…

– А что же до трех часов?

– Я не знаю, друг мой…

Я удивился, как это почтенный Клаб, столько лет живший в замке, ни разу не удосужился навестить соседа, живущего между полуночью и тремя часами. В ответ на это почтенный Клаб испугался еще больше и заявил, что нам нужно немедленно переехать к нему, иначе случится беда. Мы успокоили нашего соседа и заявили, что с нами всё будет в порядке.

Но когда мы вернулись домой, чем больше время приближалось к полуночи, тем больше меня охватывала тревога: я чувствовал, что странный дом еще себя покажет. Без пяти минут полночь у меня сдали нервы – я поднялся с кровати, теплее укутал Элизабет и распахнул окно – студеный ночной ветер ворвался в комнату, всколыхнул занавески. Ночной город встретил меня молчанием и темнотой – только несколько огоньков горели вдалеке, два из них были фонарями, а третий вспархивал над мостовой и зависал на несколько секунд – я так и не понял, что это было.

– Дэтти…

Оказалось, Элизабет не спала, во все глаза смотрела на большие часы с гирями – стрелка неумолимо приближалась к полуночи.

– Дэтти… мне страшно…

Я взял её за руку, непривычно холодную.

– Дэтти…

– Всё будет хорошо… вот увидишь…

Часы ударили полночь, полночь отозвалась утробным гулом. То, что я увидел в следующую минуту, заставило меня проклясть свое решение купить осенний вечер – но было уже позд…

Черный цвет

– Вы убрали листья? – мой хозяин побледнел, как свежевыстиранная простыня, – вы? Убрали? Листья?

Я вежливо откашлялся и приготовился к обороне: я уже знал, что мой хозяин, мягко говоря, со странностями, и может выкинуть всё, что угодно. Однако, скандал по поводу убранных листьев – это было что-то новенькое. Мне даже захотелось в сердцах предложить хозяину, давайте, я снова разбросаю листья по двору – но я тут же отогнал от себя эту мысль.