Сверкающий зал.
Накрытый стол.
Икра.
Ну, об этом я уже говорил…
– А вы делаете успехи, друг мой…
Это Уульм.
Одобрительно похлопывает меня по плечу, подергивает мои струны.
Играю мелодию войны, мелодию смерти.
Люди мечутся по улице, ищут врагов – интересно, кто на этот раз будет врагами. Да не все ли равно – синие против красных, красные против синих, черны против белых, белые против черных…
Камень с грохотом разбивает витрину.
Выстрелы поверх толпы.
Кто-то что-то орет в мегафон, не слышу, кто и что – мою мелодию все равно не перекричит…
Капли крови рассыпаются нотами.
Он хватает ноты – одну, другую, третью…
В какой-то момент чувствую, что больше не в силах играть, – смычок и струны не слушаются меня. Он перехватывает смычок, терзает мои струны – быстрее, быстрее, быстрее, яростнее, – только теперь понимаю, что ничегошеньки я не умею, сколько бы там ни учил меня Уульм…
…ноги не держат меня, мир несется навстречу…
– К-который час?
– Да вы лежите, лежите, что всполошились-то…
Это Уульм.
С трудом разлепляю веки.
Уульм протягивает мне чашку с кофе, бормочет что-то, выпейте-будет-легче…
Пью.
У кофе привкус крови. И музыки. Раньше и не знал, что так бывает, привкус крови – и музыки.
Он смотрит на меня.
Как мне кажется – с благодарностью.
Он увидел меня под дождем.
Нет, под фонарем.
Нет, под дождем.
Нет, все-таки под фонарем.
Свет фар.
Тормоза.
– Садитесь.
– …у вас какой размер?
(это уже там, во дворце)
Даже не сразу понял, что меня спрашивают про мой размер одежды.
– Не жмет?
Тогда даже не сказал, что в плечах широко, а в бёдрах узко.
Уже позже спохватился, что в старом пальто осталась горсть мелких монет и еще что-то… что-то важное…
…не помню.
А нет.
Помню.
– А за сколько у вас кольцо?
Это в магазине.
Продавец называет цену.
– А… подешевле есть?
Уже жду ответа продавца – для вас тут ничего нет.
Продавец вынимает невзрачное колечко.
– Всего пятьдесят.
Вспоминаю.
Хлопаю себя по лбу.