Шляпа что-то замышляпа

– Она, родимая… ты давай, давай, смотри, чтобы побеги-то не разбежались, не схлопнулись… а то знаешь, сейчас обиднее всего, растили-растили, и на тебе…

Смотрю. Чтобы не разбежались, не схлопнулись, сейчас вообще много какие вселенные разбежаться хотят, рассыпаться в большом разрыве, думают, вышел их срок. Не позволяю разбежаться, сгоняю обратно, Жучка помогает, бегает, гавкает, покусывает галактики за бока, чтобы вернулись в стадо.

– Вставай.

– А?

– Вставай, говорю.

Смотрю в темноту ночи, не понимаю.

– Так… ночь же.

– Вижу, что не день.

Догадываюсь.

– А случилось чего-то?

– Случилось… давай скорей, дело-то такое, счас без урожая к черту останемся…

Бегу к полю, издалека слышу, шум, грохот, пальбу, сразу даже не понимаю, где палят. А вот, где-то посередине поля, это дело дрянь, что посередине поля, эдак и на другие ростки перекинется…

Стоп.

Хлопаю себя по лбу.

– Как перекинется, почему перекинется, как события одной вселенной на другую вселенную повлиять могут…

– Могут. Еще как могут.

Это хозяин.

– Вы что… мысли читаете?

– Чего читать, если ты вслух бормочешь… Они же вон, за пределы вселенной вышли… оружие у них многомерное…

– Это как? Многомерное?

– Я почем знаю, как… отберешь у них оружие, узнаешь как…

Пытаюсь отобрать оружие. Понимаю, что не могу, слишком много у них оружия этого, до черта много.

– Из земли выдергивай!

Крик хозяина пробивается через грохот.

– А?

– Из земли выдергивай, говорю!

– Так погибнет же росток!

– Чего росток, хочешь, чтобы все поле к черту погорело?

Не хочу. Но и росток выдергивать не хочу, где у них это оружие окаянное, где, где, где, а вот, неприметная планета, с которой все началось, здесь эту дрянь и производят, додумались, сволочи…

Сжимаю планету в кулаке, руку обжигает пламя, мир меркнет…

– …мозгов-то вообще, что ли, нет, астрофизик хренов… каким местом думаешь-то…

Хозяин перевязывает мне руку, сжимаю зубы, чтобы не застонать от боли.

Вспоминаю.

– А росток?

– Жив, жив твой росток… идиотище… чего церемониться, выдернул бы, да и все…

Хочу сказать, что так нельзя.

Не говорю.

– Ну, всё… айда собирать.

Не знаю, что собирать. Но иду.

Трава за ночь покрылась инеем, уже подмораживает, вот и осень, не улетел я за летом в теплые края.

Идем на поле, хозяин держит лезвие, хоть убейте, не понимаю, что будем делать.

– Ну, вот… осторожно верхушку срезаешь… там, где жизнь в космос вышла… ты смотри, не там, где разумная жизнь появилась, а там, где она в космос проклюнулась, понял, да?

Не понимаю. Вернее, это-то я понял, а вот то, что мы делаем…

– К-как срезать?

– Ножичком, как.

– Они же… погибнут.

– Погибнут, конечно. Ну, не погибнут, время остановится.

– Но… зачем?

– Зачем-зачем, на продажу, зачем… думаешь, чего растили-то?

Не верю себе. Срезаю побеги, все переворачивается внутри, понимаю, что никогда себе этого не прощу, никогда, никогда. А что делать, куда деваться, астрофизик я или где…