Зеркаланто

…полный круг.

Здесь никого нет, говорю я себе, никого нет, откуда сигнал бедствия, черт бы его драл, вот так привидится непонятно что… Еще раз оглядываю пустую планету, если её можно назвать пустой, эту пустошь с бесконечным деревом… нет, даже не деревом – травой, кустом, не знаю, как назвать, начинается где-то на сорок пять градусов северной широты, тянется бесконечно длинными травинками… нет, травищами, которые тянутся и тянутся, охватывая планету.

…и – пустота.

Сигнал бедствия из ниотку…

– …это я вызывала.

– А…?

– Это я…

– Вы… – смотрю на бесконечную траву, спутавшуюся под порывами ветра.

– Да, я звала вас… Вы же можете рыть землю?

– Да, а… вы что… хотите, чтобы я…

– Ну, вы же ищете редкие металлы, не так ли?

– Вы хотите, чтобы я…

– …да. Вы можете вытащить из земли всю руду?

– Но вы же тогда?

– Мне надо срочно, очень надо! Имейте в виду, там внизу есть гольмий… много гольмия…

– Но вы же тогда…

– …я знаю.

– Вы действительно этого хотите?

– Да, да, и как можно скорее! А вы вытащите руду… вы можете её переплавить?

– Ну, это завод надо строить…

– Ну, вы же сможете, я знаю!

– Да, но…

– …а потом из сплава вы сможете сделать цепь?

– Конечно, но…

– Так сделайте, и поскорее, мне нужно поскорее, понимаете?

Понимаю, что ничего не понимаю, не выдерживаю:

– Да вы хоть понимаете, что сами погибнете?

– Я знаю, знаю… мне нужна цепь… срочно… красивая цепь…

…то, что я принимаю за инопланетный корабль, оказывается исполинскими часами, которые неведомо как перемещаются в пространстве и во времени, помахивая прогнившим ремешком, стрелки беспокойно мечутся, так-так-так-тик-тик-тик…

– …вы… конструктор?

– Ну… можно сказать и так…

– Вы можете сделать из меня… как бы это сказать…

– …вы уверены, что хотите перестать быть часами?

– Совершенно.

…смотрю на то, что получилось, что-то грабельное, чешущее, режущее, не пойми что, еще подумываю, что этим чем-то неплохо было бы расчесывать траву на планете, которой больше нет…

…мне доводилось видеть их еще раз, – вернее, это были уже не они, то есть, они, но не они: исполинская цепь, окруженная астероидами, оставшимися от планеты, и что-то граблеподобное, что могло бы расчесывать траву – мне кажется, они обнимали друг друга…

Неправильный роман

– …ну, знаете… так не положено, – многозначительно смотрю на книгу.

– А что не так? – книга отставляет чашку с недопитым чаем, приподнимается в кресле.

У меня перехватывает дыхание:

– Ну… вы понимаете, что книги вот так вот не входят к людям в дом?

– А… а что я должна была сделать?

– Ну как, что… ну, например, я должен был зайти в книжный магазин и вас купить… Или… или, например, вас кто-то забыл на улице, на скамейке, а я подобрал, ну или хотя бы какой-нибудь человек сунул вас мне в руки, и сказал что-нибудь вроде – нет времени объяснять, берите книгу – и я отнес вас домой…

– …ну а нельзя так, например, что мы с вами столкнулись на улице?

– Нет, это невозможно.

– Ну, или вы заблудились в незнакомом городе, и я показала вам дорогу?

– Н-нет, так тоже нельзя… Ну, хотя бы я сейчас вошел в дом, а вы лежали на столе, и неизвестно, кто и когда вас принес…

– Ну почему я должна лежать на столе, когда я хочу сидеть в кресле? И почему я не могу выпить чаю, если я хочу чаю? Кстати вы, как благовоспитанный хозяин, могли бы и предложить мне чашечку!

Хочу возразить, что книги не пьют чай, понимаю, что тогда меня объявят еще большим невежей, поэтому не остается ничего кроме как накрыть стол к вечернему чаю, поставить блюдо с запеченными снами, варенье из осенних звезд, книга приговаривает, что в те времена, когда её писали, варенье было куда лучше, и звезды ярче, и вода мокрее, и трава зеленее, и вообще…

– И все-таки это неправильно, – вырывается у меня.