Несъедобное время

А я…

А кто я…

Меня зовут Графоман.

Модель двести семьдесят восемь.

У меня так в инструкции написано. Модель двести семьдесят восемь. В случае поломки материальных деталей требуется замена. В случае сбоя программы обратитесь на сайт разработчика.

Материальные детали сам себе меняю, программа, к счастью, еще не сбивалась. Подумал, что сбилась, когда датчики обещали историю в такой-то реальности, в таком-то городе, в такое-то время, а истории не оказалось. Бросился к Райтеру, у него тоже орали датчики, а истории не оказалось, ну, значит, дело не во мне, а в…

А в…

А…

…

Нет.

Даже и думать не хочу, что что-то случилось с реальностями.

А ведь случилось.

И тогда я сказал:

Что-то происходит… с ним.

Нет, еще не тогда, не тогда, еще пару раз до этого видели, как надрываются датчики, показывают время, место, реальность, мы мчались туда со всех ног, там ничего не было, совсем ничего, хоть бы зарисовка какая-то, хоть бы событийка какая – нет, ничего.

Я так и не знал, как я должен был относиться к Райтеру, убить его, или хотя бы не пересекаться с ним, а то получалось, что мы с ним записываем одни и те же истории, одни и те же книги. А может, наоборот, надо было держаться вместе, это вообще удобно, держаться вместе, меня вот тогда убили на войне, прострелили голову, голову, это совсем плохо… Ждал помощи от центра, а центр молчал, он вообще давно молчит…

…очнулся на перепутье времен и реальностей, Райтер допроверял мою память, кивнул мне, как старому знакомому, потом ушел в какие-то миры, прежде чем я успел поблагодарить его.

Ну да.

А в центре ничего не сказали.

Я был там недавно, и снова ничего не сказали, вообще ничего, сидели за столами и молчали, я смотрел в их пустые глазницы, трогал истлевшие кости – они не отвечали.

А потом Райтер вырвал у девушки букет цветов и бросил в реку.

Анаконда называется.

Драка была, ну к дракам Райтеру не привыкать.

Я даже не спросил его – зачем.

Я догадался.

Зачем.

А до этого Райтер сказал мне:

– Он просыпается.

– Думаешь?

Знаю. Меняются реальности, меняются истории… он просыпается… он думает… он делает что-то…

…он медленно раскрыл свои огромные желтые глаза и посмотрел на стоящих перед ним – на какие-то доли секунды, а потом стремительно бросился на оторопевших путников. Майк даже не успел отскочить, был моментально растерзан чудовищем, тогда как мне повезло чуточку больше – я затаился за камнем, молясь, чтобы меня не заметили…

Из-звините.

Опять не то.

Опять.

Опять не про меня.

А вот про меня, вот, специально для вас нашел:

– Ну, вот представьте себе… вот это начальная точка всего… большой Взрыв.

– Так.

– А вот конечная точка, смерть вселенной.

– Так.

– А вот между ними временная линия… все события… Наполеон на Россию пошел… Гагарин в космос полетел… Везувий извергается… Трилобиты ползут…

– Ага.

– Это одна реальность. А вот реальность ветвится на две. На три. На десять. На сто. На миллион…

– Ну-ну.

– Вот все реальности, все события всех времен…

– Так.

– А вот скажите, сколько из них по-настоящему интересные? Ну… чтобы не просто так, улица, по ней люди идут, а чтобы по-настоящему что-то интересное происходило?

– М-м-м-м…

– Так сколько?

– Много.