Хроники загадочного Острова, или Файолеана

– Ничего не понимаю. Его не должно здесь быть! Если бы он узнал, что я здесь, то и пришёл бы прямо сюда – уж я его знаю.

– Но из того дома сделали заказ у нас.

– Неужели он… Что-то его остановило… Наверно, мне давно пора вмешаться, а я сижу тут и ничего не могу! – Эймер с досады ударил ладонью по стене. Потом добавил: – Спасибо, что снова помогли мне.

– Ты так ничего и не расскажешь? Я не понимаю, что происходит!

– Нет, я не могу рассказать.

– Но почему? – расстроилась Эльта. – Я никому не скажу! Честно! Не веришь?

– Верю. Просто так вам же будет лучше.

– А что случится, если ты мне расскажешь? Это же всего-навсего рассказ.

– «Всего-навсего рассказов» не бывает.

Эльта вопросительно посмотрела на него.

– Не бывает, – с нажимом повторил Эймер. – Если я расскажу, вы немедленно окажетесь замешанной во всём этом.

– Но я ведь и так уже замешана! Куда ещё больше? Так нечестно… Я не понимаю, что творится, и совета спросить не у кого. А ты мне ничего не объясняешь! Обещаю, что никому не выдам тайну и ничего не сделаю без твоего разрешения!

– Да не в этом дело! Я вам верю – вы же видели Кауса. И спасли меня. Просто… ну… тут, в вашем Гайстуне, можно позволить себе думать о чём угодно. А на Острове так нельзя. И об Острове лучше не думать впустую. Там сейчас не лучшие времена. Простите, – сказал Эймер и ушёл к себе.

Эльта тоже направилась к себе, подошла к лестнице – и почему-то остановилась, поглаживая деревянные перила. Тут Эймер вернулся:

– Эльта, мне нужна ваша помощь. Неловко вас просить, но мне больше не к кому обратиться. Вы бываете в порту?

– Бываю, но редко. Только когда ездим с родителями за город. А гулять там мне не позволяют.

– А у вас есть какая-нибудь газета, где сообщают о кораблях, пришедших в порт?

– Не знаю. – Эльта пожала плечами. – В «Вечерних огнях Гайстуна», наверное, пишут… Но там пишут только про большие корабли, о которых и так говорят в городе. А что?

– Мне обязательно нужно узнать, если сюда придёт бриг «Альбатрос». Я сам редко могу бывать в порту… Если вдруг услышите об «Альбатросе» – сообщите мне! А этого человека не бойтесь.

– Сыщика?

– Да. Сейчас о нём можно забыть. Не важно, что он здесь, – он нам больше не опасен, – сказал Эймер таким тоном, как будто появилась другая опасность, куда более серьёзная.

Больше ничего от него не дождавшись, Эльта ушла к себе. Странно, но теперь её как-то перестал занимать этот сыщик и прочие опасности, реальные и воображаемые. Она села у окна в своей комнате, задула свечу и долго смотрела в синее весеннее небо на чистые звёзды и луну, которая плавно поднималась над острыми гайстунскими крышами.

– Ах, как бы мне хотелось попасть куда-нибудь, где можно попробовать другую жизнь! – прошептала Эльта и почувствовала, что глазам стало горячо. – Туда, где никто не будет ничего от меня скрывать, потому что я ещё маленькая… Туда, где меня будут воспринимать всерьёз, и я сама смогу всё решать…

Вдруг небо прочертила тонкая вспышка – словно какая-то звёздочка услышала её и полетела исполнять желание.

Просьба Яника

Наступило жаркое лето. Гайстун затих и разомлел под палящим солнцем, многие горожане уехали за город. Обычных заказов в лавке стало меньше – зато мазь от солнечных ожогов и два крема, для загара и от загара, пользовались таким спросом, что Фредек Подер работал не покладая рук. Эльта иногда разносила заказы, но ничего необычного больше не встречала, из дома № 18 по Терновой улице ничего не заказывали. Как-то раз Эльта спросила у Греты про этот дом. Та удивилась:

– А разве там кто-то живёт? Этот дом такой большой, но пустует – так я слышала… У папы есть знакомый архитектор – вот он приходил к нам и что-то говорил об этом доме, что хорошо бы им кто-нибудь занялся – его можно перестроить, и получится отличный особняк…

И сыщика с Острова Эльта больше ни разу не видела. Жизнь вошла в привычную колею – по крайней мере, Эльте так казалось. Она привыкла к присутствию Эймера в лавке, но общались они редко – он ничего не рассказывал, ни о чём не спрашивал и не обсуждал с ней новости. Эльта замечала, что каждый выходной – а выходной ему, как всей гайстунской прислуге, полагался раз в месяц – Эймер уходил в порт и возвращался хмурый и ещё более молчаливый, чем обычно. Он покупал газеты и просматривал их на досуге, но по его лицу Эльта понимала, что он не находил того, что искал.

В середине лета Эльта с матерью ездили к родственникам за город. Когда проезжали через порт, Эльта разглядывала корабли, высматривая «Альбатрос», – на всякий случай она разыскала в энциклопедии статью про корабли и теперь знала, что у брига две мачты и все паруса прямые, только на второй внизу ставится большой косой парус. Но таких судов в порту не было. Она прислушивалась к разговорам и ни разу не услышала название «Альбатрос». Впрочем, не только он – любые корабли теперь занимали её воображение: раньше она как-то не задумывалась, что каждый из них пришёл из других мест, которых она никогда не видела, – а сколько там, должно быть, удивительных и красивых вещей! Тюки с товарами, рулоны тканей, гомон порта, в котором можно было услышать речь на разных языках, стали для неё по-особенному притягательными, и ей даже захотелось самой отправиться в морское путешествие. Но пока никаких путешествий не ожидалось – ни морских, ни сухопутных: они с матерью месяц погостили у родственников и вернулись домой. Лето закончилось, но «Альбатрос» так и не появился.

А осень выдалась холодная и дождливая. С моря приходили низкие тяжёлые тучи и наваливались на Гайстун – вершина горы и даже сторожевая башня скрывались во мгле, и казалось, что облака ползут по самым крышам Верхнего города. Мостовые и стены домов словно навеки пропитались холодной сыростью.

В школе в этом году стало больше предметов и уроков, и домашние задания сделались сложнее и объёмнее, так что на посторонние дела у Эльты почти не оставалось времени, и она нечасто вспоминала про Эймера и Кауса. Вспомнила, когда в свой последний осенний выходной Эймер вернулся в лавку уже затемно, мрачный, как будто узнал плохую новость. Поздно вечером Эльта спустилась посмотреть, что он делает. Она тихо прошла за прилавок и остановилась в тёмном коридоре. Дверь в каморку Эймера была не заперта, а только прикрыта, и Эльта заглянула в щель. Эймер лежал ничком на своей кровати, зарывшись лицом в подушку, и трясся от беззвучных рыданий. Ему было тринадцать, а может, уже и четырнадцать зим – Эльта не знала, когда у него день рождения, но он казался Эльте совсем взрослым. Что могло так его огорчить? Чем ему помочь? Эльта постояла в нерешительности и вернулась к себе.

После затяжных дождей пришли холода. Жизнь в порту замерла. Ледяной ветер с запахом снега, предвестник близкой зимы, скрипел флюгерами, бился в окна, хлопая ставнями, и жалобно завывал в каминных трубах. Даже на самых укромных улочках и в самых уютных дворах Гайстуна было не скрыться от него – он проникал всюду, заставляя прохожих ёжиться и ускорять шаг. В «Пудре Подера» покупатели всё чаще спрашивали согревающие мази и кремы для обветренной кожи. А дни становились всё короче, и казалось, что лето было уже очень давно.

В один из таких сумрачных ноябрьских дней, когда всё в мире казалось серым и тяжёлым, а фонарщики зажигали фонари через считаные часы после того, как погасили их, Эльта возвращалась из школы и недалеко от лавки встретила Эймера, который шёл на рынок за покупками. Эймер поздоровался и сказал, с тоской взглянув на небо:

– Скорей бы уж выпал снег…

У Эльты сразу загорелись глаза.

– А что тогда?

– Каус может вернуться. Хоть бы он появился поскорее. – И зашагал дальше.

Эльта убежала домой – и не заметила, что у соседней витрины стоял Яник и слышал их разговор. А Яник покраснел до кончиков ушей и хотел взъерошить волосы, как делал всегда, когда волновался, но забыл, что на нём шапка. Кое-как поправил её и пробормотал: «Ох, какой же я дурак!» – после чего решительно направился к косметической лавке, но у крыльца его решимость куда-то исчезла. Надо было попросить у Эльты прощения, но идти прямо к ней домой оказалось страшновато. Ещё немного подумав, Яник решил подойти к ней на нейтральной территории – завтра в школе.

Но в школу Эльта не пришла – ни завтра, ни на следующий день. Спустя несколько дней Яник встревожился настолько, что спросил у Неты с Гретой, которых терпеть не мог:

– Что с Эльтой, не знаете?

– Она заболела, – сказала Грета.

– А что с ней?

– Говорят, сильно простудилась. А что?

– Ты же с ней больше не дружишь, – вставила Нета.

– Не твоё дело, – ответил Яник грубо. – А вы у неё не были?

– Нет.

– Тоже мне подруги!

– Мы навестим её на следующей неделе, если она не поправится, – сообщила Нета.

– А сейчас нас вряд ли к ней пустят, у неё лихорадка, – прибавила Грета. – А сам почему к ней не сходишь? Взял бы да навестил.

– Надо будет – и навещу, – буркнул Яник и отошёл.