Хроники загадочного Острова, или Файолеана

– Каус, ну подожди минутку! – попросил Эймер. – Я должен поговорить с Эльтой!

– Может, вы впустите меня, наконец? – проворчал Каус.

Эймер приоткрыл окно совсем чуть-чуть, в такую щель проскочил бы разве что мышонок, – но Каус как-то оказался в комнате. Эльте показалось, что он на мгновение просто превратился в струю холодного воздуха, а потом – опять в самого себя. Каус отряхнул снежинки с расшитых золотом алых рукавов и сказал Эльте:

– Прости, я чуть было не забыл про тебя. Ты весной загадывала желание? Как там… Попасть куда-нибудь, где можно попробовать другую жизнь, где ты сама сможешь всё решать и где к тебе будут относиться как ко взрослой… Верно?

Эльта сразу вспомнила тот апрельский вечер и кивнула, порозовев от смущения.

– Твоё желание ещё не погасло? – поинтересовался Каус и улыбнулся: – Ну что ты так изумлённо смотришь? Желания иногда попадают ко мне. Редко, очень редко, но такое случается. Тебе повезло – я могу прямо сейчас исполнить его и увезти тебя на Остров.

– Насовсем?

– Это уж как сама захочешь. В общем, решай. Ты загадала желание про Остров. Если оно ещё не погасло, собирайся, и поехали с нами. Учти, такой шанс представляется раз в жизни – и даже реже!

Мысли в голове Эльты закружились как карусель. Её первым стремлением было согласиться и умчаться вместе с Каусом и Эймером в неведомую даль, навстречу чудесам. Но тут Эльта подумала о том, что будет дома, если она уедет, в какой ужас придут её родители, и вся радость вмиг испарилась.

Расстроенная Эльта плюхнулась в кресло и тут же вскочила – на днях она решила связать себе шарф в розово-красную полоску, а теперь села на своё вязанье. Переложила его на стол, на раскрытую книжку, снова опустилась в кресло и обхватила себя за плечи.

– Ну, что такое? – спросил Каус с досадой.

– Но ведь меня хватятся. Мама с папой… И Яник… все… Испугаются. Как же я вот так возьму и исчезну? А что с ними будет?

Каус прошёлся по комнате.

– Ну, на Острове ты вряд ли станешь вспоминать здешнюю жизнь. И вот моя мама, например, никогда не обращала внимания на такие мелочи, как мои отлучки из дома на месяц-другой…

– Ты забыл сказать, что твоя мама – зимняя буря, – прибавил Эймер, – и что именно от неё ты унаследовал способность летать вместе с ветром, свою знаменитую ветреность и холодность.

– Это не холодность, а трезвый взгляд на вещи, – поправил Каус. – И ты забыл назвать мою красоту.

– И скромность, – закончил Эймер и спросил другим тоном: – Скажите, Эльта, а вы согласились бы побывать на Острове, если бы никто об этом не узнал?

– Конечно! Я же каждый день мечтала об этом! С тех пор, как ты приехал, и даже раньше…

– Что правда, то правда, – подтвердил Каус. – Вот это, я понимаю, желание… Не то что у некоторых…

– Но если меня хватятся и будут искать, я никуда не поеду. Ах, если бы можно было, как во сне, попутешествовать, а потом проснуться дома! – Она тоскливо вздохнула.

– Значит, так тому и быть, – решил Эймер, и в его лице появилось что-то жёсткое.

– Это благородно, спору нет, но не слишком ли ты щедр? – осторожно заметил Каус. – Впрочем, делай что хочешь.

– Не слишком. В самый раз, – сказал Эймер и подошёл к часам над кроватью. – Эльта, дайте руку.

Она удивлённо встала и взяла его за руку. Другой рукой он прикоснулся к середине циферблата и произнёс:

– Отсюда до утра после праздника – гораздо дальше, чем кажется.

Стрелки часов дрогнули и начали крутиться назад, сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее. У Эльты возникло странное чувство невесомости, как во сне, если снится, что падаешь. Стрелки слились и словно исчезли с циферблата, ощущение свободного падения усилилось, у Эльты даже закружилась голова, – а потом всё внезапно прекратилось, стрелки вернулись на прежнее время, и часы спокойно пошли дальше.

– Что это было? – выдохнула Эльта.

Вместо Эймера ответил Каус:

– Да ничего особенного. Эймер совершил непоправимое… Зато у тебя появились две свободные недели, когда тебя никто не хватится. Из чего следует, что во всём есть свои плохие и хорошие стороны.

– Как это – две недели?

– Очень просто. Две недели пройдёт только для тебя, а для всех остальных, для твоих родителей и для всего города, – только одна ночь. Эймер замедлил твоё время… Эймер, может, ты объяснишь, зачем это сделал?

– Объясню, но не здесь.

– Ах да, не здесь. Нам пора ехать, Эльта, одевайся. Тут сейчас не стоит оставаться – понимаешь, скоро здесь станет слишком много твоего времени, как воды в час прилива.

– Пять минут – и мы на улице, – пообещал Эймер. – Подгони сани к крыльцу, не полезет же Эльта в окно.

– А я, стало быть, должен лезть в окно? Вот так всегда. – Каус приоткрыл окно, театрально бросил: – Не забудьте закрыть, а то комнату застудите! – и исчез.

Эльта ещё никогда не собиралась так быстро. По совету Эймера оделась как можно теплее, взяла свои лучшие варежки и муфту. Прежде чем задуть свечу и уйти, бросила взгляд на замок в книжке – он показался ей на удивление живым, почти настоящим. Рядом лежало вязанье, заслоняя краешек розового куста.

Разговор у маяка

Сани стояли у самого крыльца лавки, серые кони нетерпеливо били копытами и встряхивали гривами. Эльта устроилась на сиденье рядом с Эймером, Каус тронул вожжи, и пара лошадей весело побежала по улице. Эльта почувствовала, когда сани оторвались от земли, и не успела ахнуть, как Каус взял круто вверх, изящно обогнул острую крышу дома на углу и поднялся над городом на высоту птичьего полёта. У Эльты захватило дух. Она взглянула на родной дом, который сверху показался ей трогательно маленьким. Хотела разглядеть окно своей комнаты, но дом быстро отдалялся, и вскоре Эльта совсем перестала различать его среди других домиков Среднего города. Потом и весь Средний город остался позади, они пронеслись над кварталами Нижнего, как порыв северного ветра, – и вот уже справа показался тёмный порт. Далеко внизу лентой извивалась дорога к маяку. Возле маяка Каус стал снижаться – ощущение от этого было такое, будто катишься с ледяной горы.

Залив замерзал, поэтому маяк зимой не использовали, и сейчас он стоял тёмный, заснеженный и холодный. Сбоку, словно ища защиты от зимних ветров, к нему притулился домик смотрителя. Возле него Каус и остановился. Эльта и Эймер выбрались из саней.

– Эльта, вы не замёрзли? – спросил Эймер.

– Нет… Эймер, пожалуйста, давай на «ты»!

– Хорошо.

Эльта подняла голову – она ещё никогда не видела маяк так близко, он показался ей огромным. Тем временем Каус поднялся на крыльцо домика и подёргал дверь.

– Сейчас я вам открою. – Он вихрем взлетел к каминной трубе и нырнул в неё. Через минуту отворил дверь изнутри, как радушный хозяин: – Добро пожаловать. Сперва немного обогреемся. Так, дрова-то хоть здесь есть? Есть…

Они вошли внутрь, и Эльта успела только обвести взглядом скромную комнатку с белёными стенами, старой мебелью и лоскутным покрывалом на продавленном диване, как на столе зажглись свечи, а в очаге заплясал огонь. Вскоре стало так тепло, что Эльта сняла шубу, а Эймер – свою потёртую зимнюю куртку.

– А разве здесь никто не живёт? – спросила Эльта.

– Пока нет, – ответил Каус. – Один смотритель уехал, другой ещё не приехал, кстати, оба – мои старые приятели… Давайте-ка перекусим на дорожку.

Он выскочил на улицу и вернулся с корзиной всякой снеди. Они вскипятили чайник, Каус самолично разогрел мясной пирог и копчёные колбаски, и все уселись за стол.

– Что там случилось? – первым делом спросил Эймер.

– Её величество собралась обойтись без тебя, и только ты можешь её остановить.