Исповедь суккуба

Гниль

Два стража держат меня. Они знают о слабости моей, они попрекают меня несовершенством моим. С презрением отталкивая от себя, вновь притягивают меня, дабы не отпустить никогда. Но я не достанусь им – мне не стать такой как они говорят. Но я уже такая как внутри они хотят – дабы попрекать меня. Но я не достанусь им – брошусь прочь от них в пропасть. Ведь они питали меня, ведь они берегли меня – для себя, а теперь я лечу в бескрайнюю бездну, полагаясь лишь на себя. Ведь я безнадежна.

Мужчины пытаются поймать меня. Женщины нещадно поливают их грязью. В страхе я стерилизую себя, ведь это не мой война и не желаю в ней принимать участие. И однажды это может убить меня. Я не с вами, я не одна из вас – бережно сохраняя надежду я исцеляю себя, возвращая право на созидание.

Так прими же меня пропасть – обернись ко мне зубастой пастью своих каменистых шипов. Так прими же меня пропасть – ибо нет во мне ничего кроме пустоты. Все что делаю я – пустота, все что во мне – пустоты безбрежные дали. Я иду по земле, не оставляя следов, прямиков в бездну пасти твоей. Так зачем же оттягивать встречу? Ведь я безнадежна.

Теплые руки не согревают окоченевшие трупы, а любовь не спасает от смерти. Я зажгла огонь, а значит могу теперь выгореть. Ведь я безнадежна.

Так прими же меня пропасть – растерзай меня острыми зубьями, разбей по косточкам, окропись моей кровью, умойся. Ведь я безнадежна.

Но воскресишь ли ты меня? Дашь ли мне со дна твоего прорасти – вверх, прямиком к далекому Солнцу?

Черный человек, черный человек уже здесь. И я чувствую его дыхание, пропахшее смертью. Вижу истертые кости его, что проглядывают меж ошметками чернеющей мантии. И он говорит мне, – Смотри. Смотри, глаз не отводи. Ведь я и есть истина.

Ведь я – бескрайнее чёрное море, в которое все реки впадают. Посмотри мне в лицо, дитя, и может за маской страха и смерти ты увидишь нечто иное – там, где за гниющей плотью пробивается новая жизнь, впитывая мои соки.

Полюби же меня, прими – и увидишь, как через белые кости мои, как на разложившимся мясе моем прорастают ростки новой весны.

Не отводя взгляда

Звук шагов твоих в хрипе предсмертном, звук шагов твоих в похоронных колоколах, звук шагов твоих в грохоте взрывов и свисте пуль, звук шагов твоих в траурном плаче. Запах твой – в запахе мертвых тел, разложения, гнили, в банках с формалином.

Так почему я люблю тебя?

Почему ты приходишь ко мне – во сне, черной тенью, белым мигающим контуром? Присылаешь ко мне слуг своих, что вниз тащат меня, что глядят на меня из щелей и углов по ночам, когда город спит?

Их шаги я во сне в коридоре услышу. Когда – нибудь они придут ко мне, когда – нибудь они придут ко мне, они пришли ко мне. Вползая ко мне в комнату, стаскивают меня с кроватью и уносят вниз. Бросают на меня алчущие взгляды, хватают меня руками, меня желая. И я начинаю желать их взглядов, начинаю желать их касаний. Они бы давно поглотили меня – если бы не ты, если бы не я.

Они надевают на меня острую обувь, что пронзает мои ноги шипами и говорят мне, – Иди!

Они надевают на меня тяжеленую корону, что пригибает меня вниз к земле и говорят мне, – Иди!

– Ты должна быть достойной, ты должна быть достойна, ты должна уметь смотреть в глаза, не отводя взгляда.

– Люди готовили тебя для самих себя, для любви, для работы, семьи, для всеобщего блага и злата. Мы готовили тебя для него, мы готовили тебя ему, мы готовили тебя самой себе.

Так смотри на его лицо – когда он умирает, когда он истлевает, когда он рождается и оживает. Так смотри на его лицо – прекраснейший облик. Так смотри на его лицо – гниющую массу омерзения. Смотри и не отводи взгляда, ведь это и есть Настоящее!

Тот, кто испил из подземного источника не насытит жажду ничем иным и вновь под землю вернется.

Мы ожидали тебя, мы воспитали тебя – для него, для самой себя.

Тщета

Древняя душа моя, я устала ждать пробуждения тебя. Бесконечно затерянная, бесконечно потерянная, многократно воплощенная. Древняя душа моя – миллионы раз звезды сияли над тобой, миллионы раз солнце освещало тебя, миллионы раз темные воды держали тело твое, пожирали тело твое, отпускали тебя – вновь и снова.

Ужасное откровение пронзает меня, разрывает моё иллюзорное тело, мою призрачную жизнь, оставляя мне, оставляя во мне лишь огненное ядро, сжигающее фальшивую оболочку. Крик моего ужаса, вой, загнанной в угол собаки продолжается стоном наслаждения, возгласом упоения – разрушением самой себя. Я не ведаю жизни своей, я не вижу будущего своего. Я не знаю куда ступать мне – под ногами лишь горящие угли и острые камни. Упоение моё…

Раскрытая, обнажённая истина столь мерзка и ужасна. Но припадая к ней в страсти своей, я твержу – я люблю тебя, ведь нет ничего прекрасней тебя.

Непознаваемые Силы погружают меня в водоворот бытия, и срывает вихрь маску с меня – и то буду больше не я, но извечно, навеки Я.

Это и есть конец бесконечного меня. Этот путь никогда не закончится – этот путь повторится вновь и снова. Вся моя жизнь тщета и есть лишь одна истина, – я люблю тебя.

К центру земли

Ты должен приучиться смотреть в бездонные глубины!

Жюль Верн «Путешествие к центру Земли».

Наш путь лежит к центру земли. Не бойся стыда, не бойся боли, страха не бойся. Наш фонарь наш путь озарит – светом вновь обретенной души – на нашем пути к центру земли.

Омерзительно грязные, столь невинные в своей греховности, столь безупречные в своей неидеальности – господин Темных Земель я не боюсь больше тебя, ведь я самое страшное, что может с тобой случиться. Не соблазняй, не похищай больше меня – я ведь сама найду тебя. Ведь ты принадлежишь мне настолько, насколько я принадлежу тебе.

И нам остается – в синхронном движении, в едином танце открыть эту дверь, проскользнуть по сосудам вниз в глубину, где во тьме растворяется поглощенный свет и вернуться домой. Таков итог нашего пути к центру земли.

Наперегонки с ночными кошмарами по лабиринту пещер, меж корнями опор Мирозданья и по щупальцам дремлющих Древних – лежит наш путь к центру Земли. Не стоит пугаться – мы ведь слеплены из «местного теста», пусты сожаления – ведь для других миров мы навсегда остаемся чужими.

Ведь нет ничего более правильного. Нет ничего более верного чем наш путь к центру земли.

Нет в мире места лучше дома.

Великое Ничто

Холодный ветер стирает всё

И весь наш мир в пустоту снесён

И ни при чём здесь, ни тьма, ни свет

Взойдёт ли солнце, раз неба нет?

Великое ничто

Fl?ur (https://www.google.com/search?sxsrf=APq-WBt_OD3mr3H9r8ENomlij_HHtYDR2Q:1650062800450&q=Fl%C3%ABur&stick=H4sIAAAAAAAAAONgVuLSz9U3MCwsKyvOWsTK5pZzeHVpEQDbblJMFwAAAA&sa=X&ved=2ahUKEwiewc_4kpf3AhXus4sKHVrdD4cQMXoECBcQAw)

Бездна – я боюсь тебя, я смотрю в тебя – влюбленными глазами, вожделея из страха тебя. Бездна – кто спасет меня от тебя? Нет лекарства от тебя – ни деньги, ни слава, ни многообещающая любовь. Прорва бездонная перед который меркнут все богатства людские. Бездна – тебе все равно сколь прекрасен я, тебе все равно кто любит меня, тебе все равно кто я.

По ночам ты прорастаешь в меня, тоской голода моего обращая все что мне дорого в ничто, ведь столь иллюзорно оно. Наивно полагая, что, создав меня из пустоты небытия ты временно отпустила меня, каждую ночь я вспоминаю тебя как единственную реальность.

Мы все неизлечимо больны одиночеством. И с особым удовольствием топим себя в его темных водах. Дабы найти себя, дабы стереть себя.

Море первородного хаоса, погружаясь в тебя, я хочу петь тебе заунывные песни своим истинным голосом, рисовать тебя черными красками, страницы обращая в поэмы наивные – все чтобы отравить других так как травлю я себя. Изо рта моего льется черная жижа, жижа капает с кончиков пальцев моих, своим ядом благословляя все к чему я прикасаюсь, всех кто слышит и знает меня, каждого кто познает меня.

О великое Ничто, о ничтожное Ничто, хаотичность порядка, всеобъемлющая пустота. Единственный смысл, заключенный в бессмыслице. Мне не уберечь себя от тебя, черная Бездна, и потому я пою тебе хвалебные песни, что не спасут меня никогда.

Пожиратели