Чертог Белой Ночи

– При нём ничего не нашли, но сопротивление при аресте и данные Сферы за последние годы не дали ему легко отделаться. Шесть лет в изоляционном измерении первого уровня с возможностью изменения срока, – ответил ему Мортен.

– Шесть на первом уровне? – Поддельное безразличие дало брешь, позволив негодованию вырваться наружу. – Он застрелил мага на складе. За это сажают в тройку минимум на пятнадцать!

– Это случилось в Чертоге, где Сфера ничего не видит. Рядом не было даже патрульных дронов, а во время ареста при Рейне не было оружия, кроме артефактных колец и… – объяснял Мортен, но Макс остановил его, выставив ладонь, давая понять, что продолжать не нужно.

– Не доказано, – закончил он сам.

Мортен кивнул. Эти слова заставили его передумать, и Макс решил, что должен всё-таки увидеть Дэна перед заключением, хоть ему этого совершенно не хотелось.

На пути через мост, ведущий из Цитадели в корпус хранителей, порывы западного ветра предвещали бурю. Тёмные тучи рисовали мрачные холмистые пейзажи, простирающиеся над чернеющей Невой. Опоры моста, который упирался в круглый корпус, парящий над неспокойной рекой, в виде арок возвышались на несколько десятков метров над водой. Корпус служил командным пунктом хранителей, их тренировочной площадкой, а также базой изоляционных камер, в которых держали осуждённых преступников перед заточением в капсулах.

Оказавшись у камеры Дэна, Макс наконец осознал, что прошло слишком много времени. Всё, что он мог сказать ему сейчас, не имело смысла, но так или иначе он был единственным, кто пришёл к нему перед заключением, а значит, был последним, с кем ему удастся поговорить в ближайшие шесть лет.

– Всё-таки совесть замучила тебя настолько, что ты пришёл? – Голос Дэна раздался из тени камеры, а потом он показался, ступая в тусклый луч света, падающий из коридора. Его опухшую челюсть и щёку скрывала повязка. – Каково это осознавать, что первым преступником, которого ты посадишь, будет родной брат?

Макс не сразу нашёл что ответить. Может, потому, что поступки и решения, которые каждый из них принял на своём пути, сделали их совершенно чужими, а может, потому, что его удивило, как Дэн спокойно принял свою судьбу. В его глазах не появилось того тяжёлого и безысходного взгляда, который поражает каждого, попавшего в эти камеры. Казалось, что он с достоинством принял происходящее и просто ждёт, когда наказание вступит в силу.

– Как ни странно, мне действительно жаль, что это был именно я, – признался Макс. – Но я бы сделал это снова и снова, если бы потребовалось.

– И почему твои слова меня не удивляют? Ах да, вспомнил: хрупкое равновесие и прочая чушь, которой ты слепо следуешь. Надеюсь, что теперь ты будешь спать спокойнее, засадив меня сюда и укрепив равновесие двух миров.

– Чтобы не оказаться здесь, тебе нужно было повзрослеть и идти дальше, когда проснулась магия, но вместо этого ты скатился в такое дерьмо, из которого чистым уже не выйти. Не надо винить меня в своих преступлениях.

В холодных и безразличных глазах брата разгорелась ненависть. Он подошёл к решётке и издевательски переспросил:

– Говоришь, тебе жаль? Мне насрать.

– Я рад, что с этим мы всё выяснили. Теперь расскажешь, что делал в тоннелях вчера?

– Всё то, за что оказался здесь.

– Можешь сколько угодно острить, но я уверен, что ты там появился не случайно. Если тебе известно, что происходит, помоги успеть сделать хоть что-то.

– В следующий раз постараюсь бить тебя по голове не так сильно. Напомни-ка, с какой такой стати мне, – расставляя интонации, медленно говорил брат, – помогать тебе?

– С той самой, что эта хреновина внизу камня на камне не оставит от Чертога, а потом и от всего города. – Голос Макса стал жёстче. – Какого чёрта ты там делал? Кто дал тебе тот свёрток? Что там должно было быть?

– У меня тоже есть принципы. Я не знаю, что должно было быть внутри свёртка, и уж точно не собираюсь рассказывать тебе, где его получил. Можешь вернуться в Чертог и попытаться это выяснить сам, если духу хватит, – ответил брат и полностью скрылся в тени камеры.

Часть II. Блуждающие во мраке

Пять лет спустя

Глава 9. Лоренс

Дневник Лоренса Лилигрена

«Поиски ответов, на которые я потратил несколько месяцев, оставили только новые вопросы. Времени больше не остаётся, и мне приходится в спешке приводить записи в порядок перед возвращением во Францию.

Во время моего первого путешествия по Индии мне повстречалось большое количество взрослых магов, чья сила, подобно спичке, легко вспыхивала, сгорая на глазах, или гасла от малейшего дуновения ветра. Теперь я твёрдо убеждён, что все разговоры о слабых поколениях носят более глобальный характер, чем принято считать.

Одним из самых ярких примеров тому стало знакомство с магом по имени Санджив. На момент нашей встречи ему было тридцать два года. Он рассказал, что только в двадцать пять лет узнал о своих магических талантах, а это на восемь лет позже общепринятого возраста. Тем не менее тогда у него всё же ещё было около пяти лет, чтобы максимально развить свои способности, но Асура принимала на обучение магов только до восемнадцати лет, а о полноценных практиках и систематическом получении знаний в Индии говорить не приходится. После этих пяти лет Санджив даже отдалённо не приблизился по силе к ровесникам, способным перемещаться хотя бы раз в день, и стал уличным фокусником.

Конечно же, отдельно этот случай, как и многие на него похожие, в иной ситуации не вызывал бы у меня таких смешанных чувств, как не вызывает и у большинства магов нашего времени. Однако традиции семьи дали мне возможность обращаться к архивам, в которых хранятся записи предыдущих поколений, в свою очередь охватывающих несколько столетий.

Мой предок, Эмерик Ребель, в 1354 году начал свои многолетние странствия по миру, и именно его заметки стали для меня ошеломляющим открытием. Наш род всегда славился не только чистотой крови, но и невероятной силой, и это целиком заслуга Эмерика. Он выяснил, что магия – это не дар, а генетическая особенность, передающаяся из поколения в поколение и проявляющаяся с разной силой. Также по его записям я могу судить о том, что маги встречались ему крайне редко и зачастую превосходили его по силе, а некоторые имели ещё и внешние отличия, которые более не встречаются.

Многое в его записях заинтересовало меня и вдохновило на первое путешествие, но сейчас я вынужден прервать его, потому что меня ждут дома. Ещё по приезде в Дели я получил письмо от матери, в котором она сообщила, что моя сестра Ксави наконец дала своё согласие на брак с Дерэнтом Родари, старшим сыном главы влиятельного итальянского клана, и очень скоро они рассчитывают всё устроить.

Какое-то время я проведу в Париже, но как можно скорее собираюсь отправиться в Чертог Асуры, где планирую задержаться на неопределённый срок».

Вонь стояла чудовищная. Нигде в Асуре грязь, отходы и мертвечину нельзя было найти в таком обилии, как здесь. Называли этот район Ямой, и без серьёзного повода сюда никто не спускался. Тот, кто создал это место, явно ничего не слышал о прямых линиях. Высокие пожелтевшие дома словно разбросал трёхлетний ребёнок, а равнодушный прохожий мимоходом сгрёб их в кучу. Там, где осталось свободное место, было не лучше. Грязные страшные улицы могли неожиданно закончиться тупиком и кишели нищими, бездомными и прочим пьяным отребьем.

Лоренс поправил тяжёлую сумку на плече, и вонючая улица увела его в сторону. Следом увязалось несколько тощих босых китайцев с взъерошенными сальными волосами и измазанными грязью рожами. Они вцепились внимательными и жадными взглядами в хорошо одетого чужака, но пока держались на расстоянии.

Впереди виднелась стена дома с разбитыми оконными проёмами. Чем ближе Лоренс подходил к тупику, тем чаще осматривался. Откуда-то из развалин на середину улицы юркнул скрюченный иссохший старик. Его глаза, словно бельмо, закрывала красная магия. Лоренс остановился напротив, точно так, как ему было сказано. Преследовавших его бродяг тут же сдуло ветром, который дует из краёв демонов и сеет страх. Китаец с красными глазами схватил Лоренса за руку, и, сдвинувшись, как всегда бывает при перемещении, окружение изменилось.

Они оказались в одной из похожих друг на друга лачуг бедных районов города: маленькая, захламлённая и ничем не примечательная каморка. За ними появились четыре мага, а старик сразу забился в угол у железной кровати. Главный – японец по имени Сэдео в широком белом плаще, охваченном красным тканевым поясом, и с золотой накладкой в виде карпа на левом глазу – велел Лоренсу раздеваться, а сам опустился на корточки рядом со стариком, раздумывая, чистить память бродяге или просто убить. Смуглый мрачный маг с двуручным мечом, который тот держал закинутым на плечо, остался стоять в стороне. Два других подошли ближе и молча ждали, когда Лоренс выполнит указания. Одного из них звали Акио. Он был вдвое моложе остальных: одет в блестящий кожаный комбинезон, с причёской афро на голове и аккуратным маникюром, который занимал его внимание, пока Лоренс раздевался. Другой был ему незнаком: на вид за сорок, грубые черты лица, взгляд жёсткий. Волосы собраны на затылке. На голове виднелась татуировка змея. Когда он подошёл к Сэдео, Лоренс обратил внимание, что татуировка вилась вокруг шеи и пряталась за рваным воротом футболки.

Закончив с ногтями, Акио всё-таки принялся вытряхивать содержимое сумки Лоренса, и вместе со звоном металла раздался истошный крик. Маг с татуировкой внезапно прикончил старика.

– Змей, чего тебе он дался? – манерно протянул Акио, забыв о проверке. – Мне теперь придётся искать нового проводника…

– Яма ими кишит, – ответил ему Сэдео и поднялся на ноги.

Акио озадаченно вскинул бровь.

– Я не закончил, – тихо возразил он. – Искать в этой куче дерьма…

– Не ной, будь большим мальчиком, – высмеял его мрачный с мечом, так и не двинувшись с места. – Мы не будем рисковать, оставляя свидетелей. Даже зачарованных.

– Я бы стёр ему память, – оправдывался Акио.

Змей начал угрожающе наступать на него.

– Я не собираюсь на своей шкуре проверять, как хорошо бы ты его вычистил!

– Хватит! – остановил их Сэдео и поднял с пола разобранный боевой посох с металлическими кольцами по всей длине. Змей тоже принялся за дело и просветил Лоренса на предмет зачарованных жучков и трекеров, а потом швырнул ему широкие тряпичные штаны.

Лоренс долгим взглядом оценил этот небрежный жест и стал одеваться, не выпуская Змея из поля зрения. Он собрал в хвост светлые волосы, обнажив выбритые виски и слегка оттопыренные уши с серебряными кольцами, всё ещё отвечая вызывающему вниманию японца холодным молчанием и таким же холодным взглядом. Едва различимый голубой оттенок глаз с морозным узором хорошо сочетался с неправильными, но утончёнными чертами лица Лоренса, придавая его надменному виду ещё больше высокомерия. Под кожей на лице было множество артефактных имплантов, в виде металлических пластинок на скулах и подбородке. Они опускались к шее и ровными рядами расходились по плечам. Когда Лоренс сложил вещи обратно в сумку, Сэдео удовлетворённо кивнул и протянул ему руку:

– Теперь можно идти.

Мир снова сдвинулся, открывая незримую дверь в место назначения, которое выглядело как пещерный храм. Длинный неф с высоким сводчатым потолком простирался на несколько десятков метров. На выступающих с двух сторон площадках, поддерживаемых рядами каменных колонн, собрались роскошно одетые маги. Внизу за боем в центре арены наблюдала толпа зрителей попроще.

Пока они шли по коридору из колонн, мрачный с мечом посматривал на Лоренса, будто собирался заговорить, но не мог решить, на каком языке.

– Меня все называют Мат. Говорят, ты ищешь белого демона, – наконец произнёс он на отличном английском, но со странным акцентом.