Не забудь меня похоронить

– Давай гитару, Дим, это я и сам могу.

– Да что ты? Речитативом, а?

– Иди в жопу. – Я взял перебор и начал петь.

«Дыхание… я слушаю наше дыхание…»

Алиса едва шевелила губами, беззвучно подпевая. Это была победа.

Стоило взять последний аккорд, как телефон в кармане заорал «Лед» от 25/17. Я не глядя сбросил звонок. Телефон загудел снова, пришлось встать и отойти от костра.

– Адвокат?

– Отвали, Рельса, ты мне не отец. – Спорить с братом было бесполезно, потому как хоть я и носил прозвище Адвоката, но руки словами выворачивать умел он. Даром что говорил всегда мало.

– Я не отец. Электричка от вас идет через четверть часа.

Кир бросил трубку. За кадром повисла фраза «Не расстраивай мать». Зараза. На себя бы посмотрел! Когда-нибудь я ему скажу все, что думаю про отключенные телефоны и непринятые звонки.

Вот же на фиг! Я подошел к компании.

– Сорян, парни. Мне надо домой.

– Что, брат заставит Библию читать? – Димон заржал. Мы раньше с ним неплохо уживались, пока в этом году к нам не перевелась Алиса. Немного питерской загадочности, немного хитринки в светло-карих глазах. Мягкие волнистые локоны с цветными прядями и челка набок. Не девушка, а мечта. А за мечту кто-то готов и против друга беспощадно шутить.

– Мне тоже пора. – Алиса встала. – Слав, проводишь до станции?

– Ну блин. – Леха вздохнул. – Адвокат, может, гитару оставишь?

– Не-а. Знаешь же, что она не моя. – Я усмехнулся и застегнул чехол.

Электрички ходили часто – лесополоса, где мы любили собираться, располагалась по другую сторону от большого дачного поселка. Так что мы молча шли по широкой грунтовке. Хотелось проявить чудеса остроумия, но с чего начать разговор? «Ты ж Адвокат, трындишь как дышишь», – сказал я себе, но это не помогло. А между тем станция становилась все ближе.

– Жалко, дольше посидеть не удалось, – грустно произнесла Алиса. Я показал на высокие мигающие огни невдалеке:

– Здесь вышку подключили в августе, а до этого сеть не ловила и было проще.

Хотя ни черта не проще. Если брат не дозвонился, то могло начаться всякое. Например, у меня сводило живот от тревоги. То ли брат молился, то ли проклинал. Понятия не имею, как это работало и почему у него ничего не ёкало и не болело, когда я до него дозвониться не мог.

– Ага, то есть это вышка во всем виновата? А при чем здесь Библия? – Она, кажется, почувствовала, что вопрос неприятный, поэтому тут же добавила: – Можешь не отвечать, если это что-то личное.

– Да нет, почему. – Я пожал плечами. – Мой старший брат верующий и готовится в семинарию поступать.

– Ого. – В голосе Алисы сквозило удивление. – Интересно было бы познакомиться. Мне казалось всегда, что священники жуткие, все в черном и ходят такие: «Бу-бу-бу, надо молиться, мир греховен, бу- бу-бу».

Я пытался удержаться, но слишком живо представил повзрослевшего брата в образе пузатого попа, махающего лампадкой и говорящего «бу-бу-бу». Надо попросить кого-нибудь зафотошопить и ради прикола подарить Рельсе.

– Не, Кир не такой, он и потусить раньше любил, даже в группе играл в седьмом классе. Это его гитара вообще-то. Ну, он просто серьезный. С детства такой был. И рассудительный. Иногда странный. Я как- то привык. Ну, вон Леха в НЛО верит, но почему-то его так не стебут.

– Это точно. – Алиса улыбнулась.

Про себя я отметил, что Рельса и правда всегда в черном. Рубашки, футболки, джинсы – даже трусе- ля и то всегда черные. Просто один цвет. Готовится к рясе? Ой, да пофиг. Тут девушка мечты рядом, а я про братские труселя думаю.

Мы дошли до станции. Я посмотрел на экран телефона – до электрички оставалась еще пара минут. Алиса проследила мой взгляд, и пришлось спрятать смартфон в карман – неловко стало за свой дешевый «Самсунг», у нее-то «яблоко» последней модели.

– Ну ладно, раз мы секретничаем, то расскажи тоже какой-нибудь свой секрет.

Она задумалась.

– Что тебе рассказать… О, этого точно никто из друзей не знает. – Она поднесла палец к губам, показывая, что это тайна и говорить никому нельзя. – Мама с детства звала меня Рысенок и до сих пор зовет Рысью, мол, такая же внезапная неприручаемая кошатина. Я в детстве облазила все деревья во дворе. Хочу ходить в походы и вести блог, только мама против.

– Почему?

– Потому что это неправильно. И вообще, будет восемнадцать, и тогда делай что хочешь. Она бы заперла меня и заставила читать учебник физики. Или экономики. Или что-нибудь про внезапные смерти и патологоанатомов. Блогеров и экстремальный спорт она не любит одинаково. У меня даже в социальной сети ничего нет, – она поджала губы, – так, только ленту смотреть и в личку друзьям писать. Ну и там чай-кофе-книжки иногда сфоткать.

– Жуть. Дай ссылку? – На самом деле я нашел ее профиль еще в первый день, только не подписался, а просто заходил время от времени. – Не бойся, я ничего плохого писать не буду, так что мама не отругает.

– Да нет, она просто переживает, вдруг я в плохую компанию попаду. Она, наверное, как твой брат. Очень серьезная, но не верит ни во что. Меня только старшая сестра поддерживает. Она классная.

Гул подъезжающей электрички прервал неловкую паузу, и мы вошли в полупустой вагон. Алиса села рядом. Мы молчали, пристально разглядывая друг друга, пока поезд не тронулся. А потом я решил продолжить разговор, который мы начали на станции.

– А отец у тебя…

– Нет его. Никогда не знала. – Она ответила резко. Видимо, это была не та тема, которую хотелось бы обсуждать.

– Прости. – Я умолк и взял ее за руку. – Просто я тоже без отца. Он ушел от нас к другой женщине четыре года назад, а спустя год погиб в автокатастрофе.

Не знаю, зачем я это сказал. Такое не говорят просто так, но почему-то с Алисой хотелось поделиться. Хотелось, чтобы она поняла.

Девушка протянула руку.

– Дай телефон. Давай, не стесняйся. Даже у нас в Питере не все понтуются, так что не парься. В телефоне что главное? Чтоб поговорить можно было. – Я протянул ей смартфон, и она вбила свой номер, коснулась губами моей щеки и прошептала: – Мой самый главный секрет – я ужасно пою. Так что спасибо, что выручил.

Подмигнула и убежала прочь в открывшиеся двери электрички на своей станции.

Через минуту от нее прилетело сообщение: «Кстати, ты обещал познакомить меня с семьей. Жду встречи». После букв – две строчки смайликов.

* * *

В квартире было светло, играла Перукуа и пахло благовониями.

– Мам, я дома!

Она не ответила сразу, я разулся и прошел в зал. Мама сидела со скрещенными ногами и не мигая смотрела на огонек свечи. И встала, лишь когда от движения воздуха погасла свеча.

– Я рада, что ты пришел. Ужин на столе.

– Кир разве не тут?