Олимп

– Знаешь что, больше я на твою доску не полезу! – беззлобно сказала Афина. – Отдохну, вызову Пегаса и улечу от тебя.

Аполлон рассмеялся. Наяды уплыли дальше по течению, нимфы здесь не жили, поэтому вокруг них стояла оглушительная тишина. Только птицы яростно щебетали, стараясь перепеть друг друга.

– Лежать бы так и лежать. И не думать ни о чем, – тихо сказала дочь Зевса.

– Бедная, ведь тебе с детства не дают расслабиться, – чуть повернув к ней голову, откликнулся Аполлон.

– Скорее, я сама себе не даю, – усмехнулась богиня. – Натура у меня такая. Вечно в поисках чего-то.

– И как же тебе помочь?

– Ты уже помогаешь, отвлекаешь меня. Я серьезно, чего ты ухмыляешься? – Афина в шутку шлепнула его по руке. – Ты действительно мне этим помогаешь. Ты и Афродита. И Дионис.

– Дионис? – удивился Аполлон. – Он что, успел тебя напоить? Когда же вы пировали? И почему меня там не было?

– Я… только никому не говори. Я участвовала в вакханалиях.

– Ты? В вакханалиях? – приподнявшись на локте, Аполлон с интересом посмотрел на спутницу. – Никогда бы не подумал! И как ощущения?

– Конечно, я в восторге, – хитро прищурилась богиня. – Но для меня это развлечение на один-два раза. Большего себе позволить не могу.

Аполлон снова лег. Кончики их пальцев соприкоснулись, и Афина в который уже раз почувствовала невидимое течение, охватившее все ее тело. Воздух вокруг них стал напряженным, как перед грозой, еще чуть-чуть, и засверкают молнии. Закрыв глаза, Паллада попыталась определить причину этого странного явления, но тщетно – она ничего не смогла понять.

– Ты чувствуешь это, правда? – услышала она голос Аполлона. И, едва разжимая губы, прошептала в ответ:

– Что это?

– Если бы я знал, – откликнулся он.

Ощущение становилось все сильнее. Афине казалось, что еще немного, и энергия, охватившая ее, заполнит все вокруг. Она чувствовала силу, исходившую от Аполлона, и сама излучала ее. Теперь стояла действительно оглушительная тишина – птицы, почуяв, что что-то происходит, затихли на ветвях, не смея шевельнуться. Молодые боги, испытывая новые для них ощущения, сами как будто застыли во времени и пространстве. Но вот солнечные лучи переместились с лица Афины на грудь, напоминая, что время продолжает неумолимо двигаться вперед. Пришла пора возвращаться на Олимп. Богиня открыла глаза. Аполлон уже стоял рядом, протягивая ей руку. Возвращались они молча. То, что они испытывали рядом друг с другом, было ново как для целомудренной Афины, так и для любвеобильного Аполлона.

Приземлившись возле дворца богини, Феб придержал ее за руку.

– Совсем забыл! Когда свадьба Гермеса и Ириды?

– Завтра вечером будем пировать.

– Значит, у меня еще есть время приготовить подарок. А ты что подаришь?

– Не скажу, – улыбнулась Афина.

– Коварная, – улыбнулся в ответ Феб. И, помолчав, добавил: – Мы еще увидимся с тобой сегодня?

– Не знаю, вряд ли. Я еще не заходила к Зевсу, а у него всегда есть для меня работа.

– Это точно, – усмехнулся бог. – Хорошо, тогда я пойду, проведаю свою гулящую сестру.

Афина хмыкнула и зашла во дворец. Золотые двери как будто ждали ее – раскрылись и закрылись сами, впустив и тут же скрыв от любопытных глаз. На несколько мгновений Паллада прижалась спиной к холодящему мрамору, стараясь успокоиться. Природа ощущений, охвативших ее в лесу, была непонятна богине. Она не знала, что такое любовь, но, глядя на других богов, всегда думала, что это что-то сильное, первородное, притягательное и мучительное. И еще, что это всегда ведет к ссорам и страданиям. Взять хотя бы Артемиду и ее любовь к Гермесу. Она полюбила в первый раз в своей жизни, и чем это закончилось? А сколько страдала Гера из-за непостоянства Зевса? И у Аполлона возлюбленных не счесть… Поэтому Афина была уверена, что не только не умеет, но и не хочет любить, свое сердце она открывала только для смертных, отца, Аида, Афродиты и Артемиды. Помня о том, как безжалостна любовь, она была уверена, что не испытывает ничего подобного к Аполлону. Ведь она не чувствовала жгучей ревности, когда видела его в окружении влюбленных женщин, ей не хотелось видеть его рядом каждую секунду. При этом богиня чувствовала, что их что-то связывает, что-то очень крепкое и могущественное.

Встряхнувшись, Афина прошла в свою мастерскую, где лежал еще неоконченный свадебный подарок для вестников богов – покрывало для их брачного ложа. Работы оставалось немного, только расшить его цветными нитками. Картина так и стояла у нее перед глазами – красные розы, символ любви и страсти, увитые зелеными и золотыми листьями, и все это на ослепительно белоснежном фоне. В этот раз Паллада не захотела делать привычные сцены из жизни богов. Критически осмотрев свою работу, богиня села вышивать.

Тем временем Аполлон лихо домчался до чертогов Артемиды и влетел в раскрывшиеся перед ним двери. Богиня целомудрия сидела на троне, с наслаждением потягивая прохладный виноградный сок – он так понравился ей, что дочь Латоны попросила Диониса сделать для нее кувшинчик. Бог вина, улыбаясь, сотворил волшебную лозу, и теперь у Артемиды всегда был свежий напиток, стоит лишь подставить кубок.

– Где ты была? – свирепо вращая глазами, вопросил Аполлон, устремившись к сестре.

Артемида от неожиданности поперхнулась и пролила часть сока на белоснежную тогу. Но ее это ни капельки не расстроило.

– Ты бы видел сейчас свое лицо! – заливисто засмеялась она.

Аполлон не выдержал и тоже рассмеялся.

– А я смотрю, ты оправилась после разрыва с Гермесом.

Артемида ничего не рассказывала ему об их отношениях. Но, так как Феб и вестник богов были неразлучными друзьями, он знал обо всем, что произошло. Когда объявили о свадьбе Гермеса и Ириды, Аполлон сам пришел к другу.

– Почему ты согласился на этот брак, если уже несколько месяцев морочишь голову моей сестре? – спросил он, с трудом сдерживая гнев.

– Я пытался возразить Гере, когда она сообщила о своем решении нам с Иридой. Но она пообещала, что отправит меня в вечное услужение Аиду, если я не женюсь на ее любимице. Я не должен был так легко сдаваться, понимаю, но… Прости меня, друг.

Гермес стоял, опустив голову, не смея взглянуть на Аполлона.

– Ты ведь не у меня должен прощения просить, – процедил тот.

– Я не могу заставить себя подойти к Артемиде. Мне очень стыдно. Понимаю, что веду себя неправильно. Я обязательно извинюсь, обещаю!

– Я не хочу ссориться с тобой, Гермес, – вздохнув, сказал стреловержец. – Но она – моя сестра, я за нее убить готов. Вот что мне с тобой делать?

Гермес поднял голову и посмотрел на него.

– Если хочешь, можешь побить меня. Я не буду сопротивляться. Но ты ведь понимаешь, что такой исход, в итоге, будет лучшим для самой Артемиды. Мы, боги, не умеем хранить верность. Только Аид владеет этим искусством. Как бы мне ни нравилась Артемида, я не смог бы целую вечность довольствоваться только ей.

Аполлон фыркнул.

– Ты не слишком ли наглый и смелый, а? – поинтересовался он. – Как ты смеешь говорить мне в лицо, что изменял бы моей сестре?

Но в глубине души Феб был согласен с Гермесом. Артемиде было бы нелегко в браке с этим шалопаем. Тем не менее, он несколько дней не общался с другом, решив потомить его до свадьбы. Пусть помучается. Но сегодня, увидев Артемиду веселой, он подумал, что, возможно, его сестра не так уж и сильно любила Гермеса.

– Да, оправилась, – довольно улыбнулась новоиспеченная богиня, отвечая на вопрос брата. – И все благодаря Дионису.

– И здесь Дионис? – удивился Феб. – Какой он, однако, прыткий! Чем же он тебе помог?

– Афина рассказала мне о вакханалиях и посоветовала принять в них участие. Я обратилась к Дионису, и все – теперь не чувствую ни боли, ни ревности, ни злости.

– Удивительно, – вздохнул молодой бог. – Никогда не думал, что Афина, оплот спокойствия и сдержанности, примет участие в этом буйном действе. Теперь и ты туда же. Ну, хорошо, главное, что это тебе помогло. Слушай, а ты подготовила подарок для Гермеса и Ириды?

– Нет, – покачала головой богиня охоты. – Даже не знаю, что им подарить.

– Я тоже. Может, поднесем совместный дар?