Олимп

Гермес сделал грозное лицо и побежал за женой. Аполлон присел рядом с сестрой и Афродитой.

– А где же Афина?

– С Гераклом. У них там очередной подвиг наметился, – ответила Афродита.

– Он сам-то их совершает, наш герой? – ядовито поинтересовался молодой бог.

Афродита лишь пожала плечами, медленными движениями стряхивая с себя песчинки и посылая дразнящие взгляды Аресу.

– Пойдем купаться, – потащила брата за руку Артемида. – Идем, ну же! Вода чудесная!

– Чудесная, говоришь? – Аполлон со смехом подхватил сестру на руки и забежал в море, нырнув вместе с ней.

– Как будто она все время здесь была, – тихо заметил подошедший к Афродите Дионис.

Богиня перевернулась на живот и обратила взор на море, задумчиво помахивая изящными ножками.

– Да, легко она влилась в нашу веселую семейку, – ответила Урания спустя некоторое время. – Правда, такая же ненормальная как Афина.

Дионис засмеялся.

– А тебе ведь она нравится, да? – внезапно спросила богиня любви, повернувшись к нему.

– Кто? Афина? – притворно удивился он.

– Артемида, дурачок.

– Скажем так… – замялся Дионис. – Я сожалею, что Гермес опередил меня. Теперь же из-за него она стала богиней целомудрия.

– И что ты думаешь делать? – прищурившись, спросила Афродита.

– Пока просто наблюдать. Стану ей хорошим другом, а там посмотрим.

– Умница, – довольно улыбнулась богиня. – Даже учить тебя ничему не нужно. – Снова перевернувшись на спину, богиня вздохнула. – Жаль, Афины здесь нет. Нашему слишком яркому веселью не хватает прохладного водопада ее серьезности. Никакого покоя моей девочке. А могли бы нежиться тут вместе…

***

Тем временем Афина Паллада помогала Гераклу справиться с очередным непростым подвигом. Огромные птицы с медными, острыми как копья, когтями и не менее острыми бронзовыми перьями превратили окрестности города Стимфала в дикую местность. Ранним утром богиня прилетела за героем на Пегасе, и теперь они вместе охотились на чудовищ. Геракл несколько раз чудом избежал гибели – он все не мог подобраться к птицам, стоило ему подойти чуть ближе, как они взвивались в небо, осыпая противника опасными перьями. Отчаявшись, он скрылся в находившейся неподалеку пещере, чтобы обдумать дальнейшие действия. Афина встала у входа в пещеру, наблюдая за стимфалидами. Увидев, что враг ушел, они снова скрылись в лесу. Вдруг Паллада, призвав Пегаса, взвилась в воздух, крикнув Гераклу, чтобы он не выходил из пещеры. Быстро вернувшись, она протянула сыну Зевса медные тимпаны.

– Возьми их, – сказала богиня. – Иди к тому лесу, где они гнездятся, и ударь в тимпаны. Как только птицы взлетят, рази их своими стрелами.

– Но их не берут обычные стрелы! – отчаянным голосом ответил Геракл.

– А яд Лернейской гидры тебе на что? – вздохнув, поинтересовалась Афина.

Хлопнув себя по лбу, сын Зевса осторожно достал из дорожной сумки пузырек с ядом гидры. Он собрал его по совету Афины и не прогадал – теперь даже от малой царапины чудовища погибнут.

Обмакнув по очереди стрелы в пузырек, Геракл осторожно, стараясь не пораниться, засунул их в колчан и пошел к лесу. Через некоторое время прозрачный воздух Эллады наполнил мелодичный звон тимпанов. И тут же в небо мрачной тучей взметнулись сотни птиц. Герой вздохнул, доставая лук. Похоже, битва будет долгой и тяжелой. С немейским львом все было намного проще – тогда он бился с могучим зверем один на один, все решала лишь сила. Здесь же, как и с Гидрой, нужно все время изворачиваться. Геракл натянул тетиву. Но прежде чем успел отпустить ее, в него снова полетело множество сверкающих на солнце перьев. Герой все равно выстрелил и сразу прикрылся, понимая, что это ему не сильно поможет – перья были настолько острыми, что никакой щит не мог от них защитить. Но ничего не произошло. Осторожно выглянув, он увидел рядом Афину. Она накрыла своего подопечного защитным куполом, и ставшие бесполезными перья просто упали рядом.

– Ты что, думал, я дам тебе тимпаны и буду наблюдать за битвой из пещеры? – с улыбкой спросила она.

Геракл улыбнулся в ответ и снова выстрелил в птиц, на этот раз целясь более тщательно. Одну за другой он задевал их ядовитыми стрелами, а наверху резвился Пегас, не давая чудовищам взлететь слишком высоко. Периодически стимфалиды атаковали богиню и ее подопечного, пытаясь пробить сильными клювами защитный купол Афины, но у них ничего не выходило. Неумолимо приближалась развязка – в небе оставалась всего пара десятков птиц. А потом все закончилось. Отдышавшись, Геракл огляделся вокруг. Под телами стимфалийских птиц не было видно земли. Повсюду валялись их бронзовые перья, нестерпимо сверкая на солнце.

– Оооох, – протяжно вздохнул герой, отбрасывая лук. – Как же это все теперь убрать?

– Хороший вопрос, – ответила Афина и надолго задумалась.

Геракл стоял рядом, боясь помешать богине. Он тоже пытался решить эту задачу, но никаких полезных мыслей в голову не приходило. Подойдя к мертвой птице, он внимательно осмотрел ее. Выпуклые глаза безжизненно уставились в небо, тело размером с человека все еще хранило тепло. Герой приложил ладонь к тому месту, где когда-то были бронзовые перья. Оказалось, что под ними скрывается беззащитный мягкий пух, как у обычной голубки. Геракл хмыкнул и подобрал с земли несколько перьев – надо будет подарить их его трусливому братцу, то-то он обрадуется.

– Есть у меня одна мысль, – раздался голос Афины. – Должно получиться.

Геракл в ожидании повернулся к ней, но вместо ответа богиня пронзительно засвистела – так, как лютой зимой свистит ветер, неся на ледяных крыльях снежную бурю. Сначала ничего не произошло. Но через минуту зашумели, закачались деревья, со стоном пригнувшись к земле. Вдруг повеяло диким холодом, и рядом с богиней и героем возник из ниоткуда суровый высокий мужчина. Холодными серыми глазами он безразлично скользнул по Гераклу и повернулся к Афине.

– Зачем ты позвала меня, дочь Зевса?

– Приветствую тебя, Борей, – дружелюбно улыбнулась она. – Нам нужна твоя помощь. Мы не знаем, что делать со стимфалийскими птицами. Не мог бы ты помочь… убрать их отсюда?

Борей, бог северных ветров, окинул взглядом поле битвы.

– Куда их отнести?

– На какой-нибудь пустынный остров, где они никому не помешают.

– Ладно, богиня, я помогу тебе. Только держитесь крепче.

Глаза Борея стали белыми, серебристые волосы и борода развевались все сильнее. Афина воткнула копье в землю, схватилась за него и приказала сыну Зевса сделать то же самое. Борей подул. И мир накрыла ледяная тишина – ветер был настолько сильным, что уже не ощущался. Геракл почувствовал, как мигом закоченевшие руки соскальзывают с копья, но их тут же перехватила могучая рука Паллады.

– Услуга за услугу, когда-нибудь и я приду к тебе, Афина, – раздался в этой ледяной тишине голос бога.

Это было последнее, что услышал Геракл. Мир померк для него. Не чувствуя ни рук, ни ног, герой скользнул на землю, отпустив копье Афины…

Он очнулся от того, что его кто-то тряс. Открыв глаза, юный герой понял, что лежит на земле, а богиня усиленно растирает ему оледеневшие руки и ноги.

– Я что, потерял сознание? – сгорая от стыда, спросил герой.

– Не переживай из-за этого, – ответила Афина, глядя на него сквозь опущенные ресницы. – Дыхание Борея мало кто выдерживает, для обычного человека оно смертельно. Если бы ты был простым смертным, давно бы уже сошел в царство Аида. Идем, пора домой.

Геракл не принял руки Афины, самостоятельно вскочил на ноги и метнул хмурый взгляд в сторону леса. Он не мог простить себя за эту минутную слабость, поэтому сердился на всех, даже на свою покровительницу. Но, подумав, что это глупо, повернулся к ней и сказал:

– Прости, я не могу понять, что со мной было. Это так унизительно.

– О, не вини себя, – дружелюбно откликнулась богиня. – Ты просто сильно замерз, вот и все.

– Ты… не против, если оставшиеся подвиги я попробую совершить без тебя? Поборол же я как-то Немейского льва, – спросил он, опустив голову.

Афина посмотрела на героя мудрым понимающим взглядом и кивнула. Геракл вдруг подумал, что так на него всегда смотрит его мать, прекрасная Алкмена. Ему вдруг захотелось обнять ее, и он попросил богиню довезти его до дома матери. Эврисфей подождет.

– Позови меня, когда я тебе понадоблюсь, – сказал Паллада на прощание, приземлившись возле дома еще одной возлюбленной Зевса.