Игрушка для бизнесмена

Игрушка для бизнесмена
Мария Летова

ОН – успешный столичный бизнесмен. Я – первое, что подвернулось ему под руку в ночном клубе. Я знала, что такие, как он, не связываются с провинциалками вроде меня больше, чем на одну ночь, но все равно села в его машину. Я знала правила этой игры, но не думала, что когда-нибудь увижу его снова.

Содержит нецензурную брань.

Мария Летова

Игрушка для бизнесмена

Глава 1

– В следующий раз клей на скотч…

Из зеркала в золотой деревянной раме на меня с иронией и насмешкой смотрит двухметровая девица в настоящих лабутенах.

Щеки загораются, и кончики ушей тоже.

– Вот дура… – стоящая рядом с ней девица пониже качает головой и моет свои костлявые руки в умывальнике.

Обвожу губы красной помадой, игнорируя обеих.

Покачивая задницами и гремя по кафельному полу своими шпильками, уходят из туалета.

Оставшись одна, быстро убираю помаду в сумку и осторожно поворачиваю застежку. Вздохнув и покусав губу, скребу ногтем след от засохшего клея-момента, на который посадила фальшивую эмблему “Шанель”. Она отвалилась вчера.

Смотрю на свое отражение, приглаживая руками пайетки на платье. Ноги адски болят. Говорят, от туфель “Джими Чу” ноги никогда не болят, даже если шпилька десять сантиметров. Не знаю как насчет “Джими Чу”, но в китайских подделках они просто отваливаются.

На шпильках мои ноги выглядят гораздо эффектнее, хотя без них тоже на десятку. Ноги – мое богатство, как и мое лицо. Оно у меня красивое. Хорошие гены – это то, на что в первую очередь обращают внимание все толстосумы, именно поэтому сегодня я выставляю свои гены на показ. Я не пью и не курю, и мне двадцать три. Я могу стать отличной матерью для детей какого-нибудь Рублевского богатея, хотя я слышала, что из-за пробок Рублевка больше не котируется.

Ладно, мне бы и богатей попроще подошел. Здесь в столице у каждого десятого есть по миллиону на карманные расходы.

Перебросив через плечо сумку, выхожу из туалета.

В Московских клубах не протолкнуться в любой день недели, даже в понедельник.

У меня глаза слипаются, но домой я не поеду. По крайней мере, не сейчас. Я временно живу у своей бывшей одноклассницы, и сегодня у нее в гостях парень, поэтому она попросила меня поболтаться где-нибудь часов до трех ночи.

Еще и двенадцати нет.

Проталкиваясь через извивающуюся в танце толпу, добираюсь до одной из барных стоек. На всех других ловить нечего, я там уже была.

– Извините… – буркаю, без зазрения совести тесня плечом какого-то мужика в костюме.

Забираюсь на барный стул, и проваливаюсь в свой видавший виды телефон, чтобы бармен меня не беспокоил. У меня денег осталось ровно столько, чтобы не сдохнуть от голода и купить обратный билет в том случае, если Марина попросил меня съехать.

От этой мысли внутри все холодеет. Я не могу вернуться. Не могу. Если вернусь, придется все начинать сначала…

Слава Богу уже целых две недели у меня есть работа.

Я уже три месяца в Москве и три месяца околачиваюсь по клубам. Здесь миллионера не встретить, но можно найти… какие-нибудь полезные связи. Мне в жизни ничего и никогда не достается просто так, и эти чертовы связи тоже не достанутся. Жаль, что я не блондинка. По статистике на них обращают внимание в три раза чаще. Но, с другой стороны, я бы не хотела родиться какой-то другой. Я брюнетка, и глаза у меня карие. Ну и что? Зато в Скандинавии это экзотика.

Толпа вокруг рассеивается, и становится легче дышать.

Подняв глаза, вижу, как к стойке в паре метров от меня подходит мужчина и знаком дает бармену сигнал. Тот быстро соображает и ставит на стойку стакан, в который плещет порцию виски.

Опрокинув его залпом, мужчина просит еще, а у меня по спине бежит холодок.

Высокий очень подтянутый брюнет с аккуратной короткой бородой, одетый в серый джемпер и черные джинсы. На вид ему за тридцать. На запястье присутствуют часы.

Я не разбираюсь в дорогих часах, хотя пыталась, поэтому его аксессуар для меня ни о чем не говорит, но выглядит впечатляюще.

Опрокинув еще одну порцию, ставит стакан на стол и окидывает взглядом пространство, а потом цепляется глазами за меня.

Опомнившись, выпрямляю спину.

Задумчиво проходится ими по моим ногам, потом по лицу и волосам, которые я предусмотрительно перебросила на одно плечо. Они мне почти по пояс, и я не хочу, чтобы они застряли в молнии чьей-нибудь куртки или еще где-то.

Отвернувшись, брюнет просит еще виски и глотает его все тем же залпом, после чего просит счет.

В панике смотрю в свой телефон, чувствуя, как покалывает кожа на всех открытых участках тела.

Потому что он опять смотрит.

Мое сердце колотится, как ненормальное.

Меня и раньше клеили в барах – это рутина, но то были одни сплошные голодранцы, которые подкатывали ко мне с одной единственно целью – предложить быстрый перепих на заднем сидении какой-нибудь машины. Я таких за версту чую. К моему берегу всю жизнь прибивает подобное дерьмо, потому что у меня лицо такое, а единственный парень, в которого я со школы была влюблена, выбрал мою одноклассницу, которая после вторых родов стала похожа на настоящую ленивую корову. Так ему и надо.

А этот…

Он другой.

Нос улавливает тонкий и неброский запах восхитительного парфюма, который хочется просто намазать на хлеб и съесть.

– Кого-то ждешь?

По рукам ползут мурашки.

Я новичок, и на глаз размер банковского счета определять не умею, поэтому терзаюсь.

Чего ему от меня надо – дело ясное, и мои ладони потеют, потому что я еще ни разу такого не делала – не уходила из клуба с мужчиной. Я понимаю, что рано или поздно это случилось бы. Не думаю, что мой путь в жены миллионера миновал бы его койку, но я еще ни с кем не хотела уходить, а сейчас…

Повернув голову, смотрю в бесстрастные глаза. Для этого мне приходится выгнуть шею. Он возвышается надо мной, закрыв широкими плечами обзор, и спокойно ждет, пока приму решение. И совершенно точно не расстроится, если оно будет не в его пользу.

Это говорит о том, что он совершенно точно не голодранец. Об этом говорит многое. Спокойная уверенность в себе, его расслабленность и полное отсутствие позерства, которое так любят голодранцы и от которого меня воротит.

Если уж в часах и шмотках я не особо разбираюсь, то в психологии – да. В пятнадцать я поступила в колледж на эту бесполезную и бесплатную специальность, правда не закончила, потому что официанткам платят намного больше, чем школьным психологам, уж поверьте.

Сглатываю слюну, отчаянно мучаясь в нерешительности еще секунду, а потом отрицательно мотаю головой, отвечая на его вопрос: