Сводная сестра для мажора

– Такую подругу поиметь захотел бы даже я, – оскаливается парень.

– Силенок-то хватит, ковбой? – киваю на сидящих по обе стороны клонированных блондинок.

– То есть ты даже не возражаешь?

– Не уверена, что ты сможешь меня хоть чем-то удивить, – говорю, поведя плечом, и поворачиваюсь к онемевшему Альберто. – Так какими ты тут судьбами, чудо-пикапер?

– С мамой пришёл.

– Прекрасно. Продолжай.

– А ты здесь как оказалась, пиранья? – смеётся любитель тройничков, опять перетягивая внимание на себя. – Это закрытая вечеринка только для своих. А тебя я раньше в нашей компании не видел, да, ребята?

– Ага.

– Хочешь лично проверить мой пригласительный? – интересуюсь, продолжая мило улыбаться. – А если я пробралась сюда тайком, сдашь меня охране? Или всё-таки подождёшь, пока я съем пару канапешек?

– Предлагаешь тебя обыскать? Да ты просто огонь, подруга, – говорит парень и подаётся вперед, теряя интерес к своим блондинкам.

Они посылают мне через стол враждебные сигналы, от которых хочется лишь закатить глаза. На их трофей я не претендую. Вот совсем. Меня больше интересует худой, лохматый Альберто, потому что я успела заметить его руки, перепачканные в мазках краски. Он художник?

– Я вижу, вы все уже познакомились с моей сводной сестрой? – раздаётся за спиной растягивающий слова голос Чернова. – Прошу любить и жаловать – Катюша.

От удивления несколько раз моргаю, но быстро беру себя в руки. Чернов только что в очередной раз сам нарушил собственное правило. Мы же с ним незнакомы, и нам совсем не обязательно трепать на каждом углу о том, что являемся сводными. Мог и сейчас умолчать об этом факте. В университете, например, никто не знает, что я живу с ним под одной крышей и что его мать является женой моего отца.

– Любить не обязательно. – Салютую бокалом мажору, сидящему напротив, и украдкой бросаю взгляд на Мишу.

Чернов, одетый в белую рубашку и чёрные классические брюки, садится за стол по другую от меня сторону, а рядом с ним вдруг приземляется красивая, модельной внешности брюнетка. Один в один похожая на ту, что я как-то выпроваживала из нашей квартиры. Но не она.

Миша с противным скрежетом двигает её стул по полу и закидывает руку на плечи девушки, прижимая к своему боку.

Мы пересекаемся взглядами, и я прищуриваюсь, крепче сжимая свой бокал.

***

– А меня Яна зовут, – говорит топ-модель по-американски, распластавшись по Чернову.

Не знаю, кому предназначалась эта информация, потому что реакции на неё никакой нет. Два парня, которые ещё не вступили в диалог, сидят, уткнувшись в свои телефоны. Мажор на другом конце стола что-то говорит Мише, а сам Чернов лениво поглаживает свою Банану по бедру.

Мне, конечно, до конца не видно, где он там её поглаживает, но я надеюсь, что день рождения его матери всё-таки тормознет братца от непристойных выходок.

Отвернувшись от новоиспеченной парочки, поворачиваюсь к своему соседу.

Альберто с задумчивым видом накладывает себе закуски и, кажется, немного дёргается понимая, что я опять на него смотрю.

Оценивающе сканирую его внешность и прихожу к выводу, что он всё-таки симпатичный парень. Худой только очень и длинный. Сегодня его волосы не зализаны назад, как несколько недель назад в клубе, а свободно растрёпаны и доходят ему до подбородка. На нём тёмно-зелёная рубашка и чёрные брюки, пиджак висит на спинке стула, и я замечаю, как он несколько раз пытается оттянуть удушающий ворот, но не делает попыток расстегнуть пуговицы.

Послушный домашний мальчик.

Ал бросает на меня быстрый взгляд и, поставив тарелку перед собой, вонзает вилку в салатную гору.

– А не поухаживаешь за мной? – произношу кокетливо и заправляю выбившуюся прядь за ухо.

Сама не очень понимаю, зачем это делаю. У меня буквально потребность побесить Чернова. А я откуда-то знаю, что он точно взбесится.

Может быть, потому что чувствую, что он привёл свою Яну-банану сюда не просто так. На праздник к маме левых девушек обычно не таскают.

– Что?

– Я хочу того же, что ты положил себе, – произношу, не переставая улыбаться.

Альберто подозрительно косится на меня несколько секунд, а потом подхватывает своими длинными пальцами мою тарелку.

– Ты художник? – решаю спросить в лоб.

– Почему ты так решила? – отзывается парень, накладывая мне несколько канапе с икрой, пару ломтиков рыбы и кусочков сыра.

– У тебя руки перепачканы в краске и пальцы художника, – указываю ему на несколько засохших пятен на ребре ладони.

Альберто замирает и теперь смотрит в том направлении, куда я указываю.

– Вот чёрт… – тихонько под нос ругается Ал, и его щеки моментально краснеют, когда он вскидывает свой виноватый взгляд на меня и улыбается, демонстрируя свои ямочки. – Отнекиваться, думаю, бесполезно, раз у тебя такие весомые аргументы, Шерлок?

– Бесполезно, – поддакиваю я.

– У меня был урок перед праздником, и я жутко спешил, боялся опоздать. Моя студия находится на другом конце города, а моя мама очень пунктуальная женщина, очень, – Альберто делает страшные глаза и ставит мою тарелку на место.

Его живая мимика меня смешит, и я хохочу, запрокинув голову и перебросив за спину волосы.

Щеку обжигает и покалывает от чужого, направленного прямо на меня взгляда с той стороны, где сидит Миша. Я не смотрю на него и разворачиваюсь корпусом к Альберту, чуть отодвинув свой стул. Наши колени соприкасаются и парень дёргается снова.

– Ты сказал, у тебя своя студия? – спрашиваю и запихиваю в рот ложку салата.

Мне правда интересно. Где бы ни была эта студия, я уже хочу там побывать. Поэтому Альберто от меня уже так просто не отделаться.

– Да, я преподаю масляную живопись. Просто предпочитаю работать на своей территории. Ты тоже рисуешь?

– Подожди, – хватаю его за руку, – преподаёшь? Тебе сколько лет?

– Двадцать шесть, – отвечает Ал.

Поражённо таращусь на него, округлив глаза.

– Я не дала бы тебе больше двадцати!

– Да, – усмехается парень, поднося кулак ко рту, пряча за ним ещё один смешок, – есть за мной такой косяк.

– Да врёшь ты всё, – всё ещё не могу поверить. – Ты препод?