Небывалые были

– Не скупись на холод, стужа.
Мне мороз страшнее нужен.
Заморозь весь белый свет.
Все застынет в вихре бед.

И тогда самые суровые морозы начинали неистовствовать по всем Дроздам и их окрестностям. А Горевуха ликовала:

– Бойся, бойся, стар и млад!
Погубить мороз вас рад.

И трясла своей клюкой в вихре снежного буйства, радуясь своей власти.

А народ дроздовский, загнанный лютой старухой по домам, сидел в них сиднем, не вылезая, боясь холода пуще огня. За заледенелыми окнами люди не видели ничего, кроме снежной бури, а за наглухо закрытыми дверями не слышали ничего, кроме ее жуткого завывания. И никто из них не ведал, что все это – дело рук Горевухи.

Лишь изредка выбежит кто-нибудь из теплой избы на жгучий мороз то ли за вязанкой дров, то ли за водой, то ли скотину покормить. И увидит тогда в снежном облаке не то птицу, не то зверя в черном одеянии, рыскающего с длинной клюкой по заметенным дроздовским дорогам. Перекрестится добрый человек и скорей в избу воротится от беды подальше.

А страшная старуха все бродит на ветру, не боясь жуткого ненастья, все нашептывает себе под нос глухие проклятья, утопающие в вое вьюги.

Глава 11

Тут и весне срок пришел, а зима, прочно обосновавшись на дроздовской земле, и не думала покидать завоеванные ею пределы. А вещая старуха только подогревала ее холодный пыл и, поднимая к небу костлявый кривой палец, наговаривала:

– Весны не будет.

Как-то пробегали ребята мимо горевухинского дома и увидали ее, стоявшую у калитки прямо под грозной черной тучей. Завидев детишек, старуха замахала на них клюкой, и они припустили быстрее.

– Мама, мама, а почему баба Гавриловна на нас ругается? – пожаловалась матери прибежавшая домой старшая дочка Меланьи Анютка.

– Ну, наверное, вы плохо вели себя. Вот она и рассердилась.

– И вовсе нет. Она сказала: весны не будет.

– Это она напрасно так сказала, – ответил глава семейства плотник Прохор, сколачивая новую скамейку. – Не слушайте вы ее. И чего зря сидите? Спать пора.

Дети отправились на теплую печь, но спать не стали.

– А разве так бывает, чтобы весны не было? – с недоверием прошептал маленький Яшка, прячась под толстое одеяло.

– Бывает, раз Горевуха так говорит, – ответила шепотом Анютка. – Она старая, потому все знает.

– Я боюсь эту бабусю.

– И я боюсь.

Детский шепот прервал грозный голос Прохора:

– Тихо! Будете баловаться, Горевуху позову. Тогда вам несдобровать.

А сам нервно покачал головой и вопросительно посмотрел на жену. Та даже передернулась от неприятного ощущения, вызванного одним только упоминанием о злой старухе.

Накликав беды, Горевуха держала теперь в страхе не только детей, но и взрослых дроздовцев.

– Весны не будет, – слышали изредка прохожие, видя на улицах черный силуэт с клюкой, и спешили прочь.

И детям строго-настрого было велено избегать всякой встречи с бабой-бедой.

Глава 12

– Да, плохи дела, – кряхтя и кашляя, проронил дед Лексеич, глядя на односельчан, собравшихся на сельской сходке в доме старосты.

– Да уж, хуже некуда, – подтвердила баба Солониха, мусоля клетчатый платок и кутаясь в полушубок.

– Что делать-то будем? – спросил староста Федосей Федосеевич в валенках и стеганом жилете и обвел всех пристальным взглядом. – Думу думать надо.

Все дружно молчали. Такого еще не было в достославных Дроздах. Оставалось только уповать на милость природы и продолжать грустить от неотвязчивой зимней стужи.

Люди терпеливо переживали случившееся, не надеясь уже дождаться весны. Тут уж и лету черед пришел. А зима, как наладила свое господство, так и ни с места. Жизнь, хоть и продолжалась, но будто застыла навеки. И всем было по-прежнему горько и тоскливо. И все уж позабыли, что такое праздники, веселье и радостное настроение.

Глава 13

Только раз в доме Настасьи Ильиничны бросили думы о скуке. Маленькая девочка Машенька, любимица всей семьи Воронковых, справляла нынче именины. Собрались родственники со всей деревни, да еще и соседей позвали. Посадили посреди горницы счастливую именинницу в розовом платьице с бантами, поставили перед ней большой круглый пирог со свечами и дружно запели:

– Как у Машеньки-душеньки
Праздничек в радость.
В подарочек сладость —
Именинный пирог.
Положи-ка в роток.

И дети, и взрослые встали в круг и давай водить хоровод. А Машенька-душенька взяла кусочек пирога, но в рот не положила. Пока народ веселился, ее не замечая, накинула на плечи платок, вышла с пирогом на порог – птичек покормить. А там и нет никого, все попрятались. Только ветер по двору гуляет, снег раздувает.

Вдруг видит девочка: в снежной мгле бабушка старенькая плетется, еле ноги волочит. И не радостно вовсе старушке, плачет, слыша, как в доме музыка громко играет, народ развлекает.

Подбежала Машенька к ней и пирог ей протягивает.

– На, бабуска, не плачь.

А в это время в доме смолк шум голосов, музыка играть перестала. Дверь распахнулась настежь, и на крыльцо выбежала перепуганная мать Настасья Ильинична. Видит, дочка Машенька в небрежно накинутом пуховом платке стоит радостная, улыбается.

– Что с тобой, деточка? – взволнованно спрашивает женщина. – Тебя никто не обидел?

Машенька отрицательно замотала головой и опять улыбается.

Однако мать ей не поверила, да и гостьи тоже, высыпавшись на крыльцо. Во время гулянки кто-то заметил в окне мрачную фигуру Горевухи. Хватились – а Машеньки-то нет. Но страхи оказались напрасны.

– Бабуска холосая, – стала защищать ее девочка. – Она сказала, сто она тозе Мася.

– Значит, это все-таки злая Горевуха.

– Она не злая, она доблая. Она сказала: спасибо, Масенька.