Ева Полянская – жизнь и судьба. Книга 3. Прошлого не вернуть

Мне показалось, что он сейчас уйдет, и я снова останусь один на один с этим становящимся не посильным изо дня в день трудом!

– Не уходите, пожалуйста, прошу вас, – с этими словами я сжала его руки. – Мой муж болен, а я больше не могу, не могу таскать дрова, воду, искать еду, – я снова тихо заплакала так, чтобы Ян не услышал меня. – Не оставляйте меня.

– Ай, ай, ай, – покачал головой мужчина и вытер тыльной стороной ладони мои слезы. – Как не хорошо так думать про меня, а?

Он улыбнулся мне и пошел в соседнюю комнату.

– Так, таак, – снова протянул он, оглядывая Яна и уперев руки в свои бока. – Кто тут у нас? – он взял его за руку и нащупал его пульс.

– Вы кто? Что вам нужно?! Ева! – крикнул Ян и тут же надрывно закашлялся.

– Спокойно, спокойно! – сказал Иван Иванович. – Так, красавица, неси все, что у вас есть из лекарств, и мне бы руки помыть для начала.

– Кто вы, – прошептал Ян, тяжело дыша и лежа с закрытыми глазами.

– Я главный врач местной больницы, а вот вы кто у нас будете уважаемый, – он сел на постель рядом с Яном.

– А я ваш терапевт, и заместитель, – прошептал Ян, – меня прислали к вам, документы, – он снова закашлялся.

– Вот те на, – Иван Иванович развел своими руками. – А я его жду, жду, ищу, ищу, а он тут больной в постели валяется, да еще и жену свою гробит!

– Нет, нет, все нормально, все хорошо Ян, не переживай, – я зло шикнула на богатыря, который совсем недавно спас меня, и подала ему тазик с теплой водой, чтобы он мог вымыть свои руки. – Это последняя вода, – прошептала я. – Вы его осматривайте пока, а я до колонки сбегаю.

– Стоять! – скомандовал мужчина. – Я сейчас этого доходягу осмотрю, потом сам за водой схожу, а ты за это голуба моя, – он показал на меня пальцем, а потом отдал мне полотенце, которым вытирал свои руки, – чаем меня напоишь, все иди, – он кивнул в сторону двери головой, я взяла тазик и вышла из спальной комнаты.

Постояв немного с тазиком в руке, я прошла в ванную комнату, поставила его на пол, а потом заплакала, снова заплакала, от того облегчения, которое испытывала в этот момент. Я, наконец-то была не одна со своими проблемами! Не одна! Я благодарила Бога и судьбу, которые послали мне этого человека, потому что я понимала, что больше так жить я не могла, мои силы были на исходе!

– Спасибо! Спасибо! – шептала я и сжимала свои кулачки.

– Эй, красавица! – услышала я его зычный и низкий голос. Я выбежала из ванной комнаты и увидела выходящего из спальни Иван Ивановича.

– Что, – я прижала свои руки к груди, с мольбой глядя на него.

– Вылечим твоего молодца, поставим на ноги, слово тебе даю, – он положил свои руки мне на плечи, и у меня было такое ощущение, что на моих плечах сейчас стоит две горы, настолько тяжелыми они были для меня. – В больницу бы его, да мест у меня нет.

– Не надо в больницу, я сама могу делать, что нужно, вы только скажите что, – я все еще прижимала свои руки к груди, глядя на него.

– Хорошо, скажу, – он кивнул мне головой. – Давай ведро, схожу за водой, поставим чаек и я тебе все расскажу, что и как делать, глядишь и вытянем твое парня, а, – он снова подмигнул мне и широко улыбнулся.

– У меня вот только к чаю ничего нет, – растерянно говорила я, когда разливала этот напиток по кружкам, – я еще на базар не ходила.

– Так, где кухня, – хлопнул себя по ногам мужчина, и огорченно покачал головой. – Не могла раньше в больницу прийти? Хотя я и сам недавно приехал, в командировке был, – вздохнул он.

Кухня не обрадовала моего спасителя ни чем. Те же голые стены и никакой еды.

– Ну, это, красавица, – он стал грозить мне пальцем, а потоп окинул меня с ног до головы внимательным взглядом и я вся сжалась. – Ему все отдавала, – тихо сказал он, я опустило виновато свою голову, а потом кивнул ей. – Ясно, – он тяжело вздохнул, – повезло ж ему. Так, сиди здесь, никуда не выходи, следи за печкой из-за ним вон, – Иван Иванович кивнул головой в сторону двери, ведущей в спальную комнату. Я снова покорно кивнула головой и пошла к печке, чтобы подкинуть в нее дрова.

Я не заметила, как задремала возле нее, видимо меня разморило от тепла. Меня разбудил громкий и зычный голос, который доносился с улицы. Я вздрогнула и проснулась, медленно встала, подтягиваясь и зевая, подошла к окну, выглянула на улицу, да так и застыла. Возле нашего дома стола подвода, в которую была запряжена лошадь, Иван Иванович и еще какие-то мужчины, брали мешки с подводы, или банки, и несли все это в наш подъезд. Раздался стук в дверь, и я быстро кинулась ее открывать.

– Принимай хозяйка, – сказал незнакомый мне мужчина, зашел в коридор и занес мешок на своих плечах. Я молча показала ему на кухню, он прошел в нее, поставил мешок, кивнул мне головой и вышел, но за ним тут же зашел другой мужчина.

Постепенно кухня стала заполняться мешками, банками, коробками.

– Что это, – спросила я растерянно у Ивана Ивановича, который зашел на кухню.

– Еда, – резко сказал он.

– Но куда столько? – удивилась я. – Нас же всего двое.

– Да, особенно если учесть, что ты привыкла, есть как птичка, – кивнул головой мой спаситель, снял с себя шинель, в которой был, потом шапку и закатал рукава гимнастерки. – Но мы это исправим, – с этими словами, он щелкнул меня по носу и стал развязывать первый мешок.

– Ешь, ешь, давай, – тыкал в мою сторону Иван Иванович ложкой, он тоже кушал суп, приготовленный им на печи, – не отстану, пока не доешь.

– Я больше не могу, – простонала я, держась за живот, – Иван Иванович, милый, сжальтесь надо мной.

– И не подумаю, – нахмурился тот, – и это дева моя, ты завязывай с этим, для тебя я только Иван, ну или можно Ваня, мне и так понравиться.

– Хорошо, – кивнула я головой и засмеялась! Первый раз за все то время, что я провела в этом месте, я засмеялась! Казалось от еды и тепла, я немного опьянела, поэтому я смеялась и смеялась, а потом мой смех перешел в плач.

– Ну, ну, ну не надо Ева, – он подошел, сел рядом и приобнял меня за плечи, – чего ревешь то, все же хорошо будет.

– Поэтому и реву, – сказала я, заикаясь, – спасибо вам Иван, я думала, что уже все, я больше не могла, – я прижала руку к груди, а потом положила голову на его плечо и снова разрыдалась.

– Эх, дева, дева, – тяжело вздохнул Иван Иванович. – Натерпелась ты. Ничего, ничего, теперь легче будет. Постоянно рядом я быть не смогу, сама понимаешь.

– Семья? – я подняла голову и посмотрела на него.

– Один я, – нахмурился мой богатырь, – нет у меня семьи. Больница моя семья, да вот вы теперь, – он пристально посмотрел на меня. – А я так надеялся, что он твой брат, – Иван огорченно покачал своей головой.

– Муж, Ян Александрович Балашов, – сказала я ему и засмеялась сквозь слезы.

– Да я уже понял, что муж, ээх, – вздохнул он. – Ну а как же, такая красавица.

Я засмеялась еще громче от такого нехитрого комплимента, потому что мне было хорошо! Покой и уверенность в завтрашнем дне поселились в моей душе, и все это принес он, мой богатырь, Иван Иванович.

– Спасибо тебе мой богатырь, – неожиданно для себя произнесла я и смутилась.

– Богатырь, вот уж, – засмеялся Иван Иванович, и хлопнул себя по ногам, – так меня еще никто не называл, но тебе можно, голуба моя, тебе можно.

Теперь так и повелось. Утром я выходила во двор, собирала уже наколотые дрова, и несла их в нашу квартиру. Иван Иванович приходил на обед, проверял самочувствие Яна, которому с каждым днем становилось все лучше, приносил воды и еды, а я за это кормила его обедом. Пока богатырь ел, он рассказывал новости городка, или то, что происходит у него в больнице. Я внимательно слушала его, слегка улыбаясь ему, или смеялась, если он рассказывал смешную историю. Ян потом сердился на меня, говорил, что я слишком любезна с Иваном Ивановичем, но я помнила и была благодарна ему за свое спасение, именно спасение, потому что я знала, что силы мои были на исходе, и я готова была уже сдаться.

Благодаря ему, я перестала ходить дома в валенках, и могла себе даже позволить надевать халат, а не ходить в свитере и теплой юбке. Стала чаще мыться и обтирать Яна, потому что дома было тепло и много воды. Наш рацион стал другой, еды теперь было больше и продуктов тоже, и теперь я могла готовить не только жиденький бульончик. Я кое-как, но выведала, что эти запасы были из подпола самого Ивана Ивановича, а он клялся мне и божился, что это ему принесли благодарные больные, которым он помог стать на ноги.

– Красавица моя, ну посуди сама! – грохотал он на кухне, прижимая свои руки к груди, – разве я способен на засолку огурцов или вот этих грибов? Ты представляешь меня в фартуке?

Он делал вид, что повязывает фартук и начинает солить огурцы. Я громко смеялась и отрицательно качала своей головой. Но меня тут же звал встревоженный Ян, и мне приходилось пересказывать ему, почему я сейчас так громко и весело смеялась. Он хмурился, сжимал свои кулаки и говорил, что скоро, очень скоро сам встанет на ноги, и тогда помощник нам уже нужен не будет. Иван хмыкал при этом, и огорченно качал своей головой.

***