Льдинка

Дверь позади меня открывается. Это точно Маркус. «Он думал, я уже заснула, и пришел за мной? Ну, уж нет! Сегодня я буду спать здесь!» Он молча садится рядом. «Черт! Он видит мою картину».

– Я не хочу с тобой ссориться, Марианна, – выдыхает он. Я знаю, он сейчас провел рукой по волосам. Его типичный жест в моей компании. И вся злость на него уходит куда-то, будто и не было ее вовсе. Молчу, понимая, что… я тоже не хочу ссориться. —Ты закончила ее?

– Нет, – шепчу я, и мне хочется расплакаться от своего бессилия перед ним.

– Она холодная, – его слова врываются в мой мозг. Он прав. Она холодная. Я даже на миллиметр не сдвинулась в том, чтобы показать чувства. Я их боюсь. Я боюсь, что, кто-то их увидит и не поймет. Я в первый раз столкнулась с этим. Я стыжусь своих чувств.

Воображение рисует мне картину. Я вижу, какой она должна быть. Я не испортила холст, я просто не дорисовала. Там, где его рука касается ее кожи, разгорается пожар. Внутри тела должна быть вспышка огня. Еще много чего…раскрытые припухшие от поцелуев губы, ореол окружающего их аромата. Я открываю глаза и смотрю на картину. Сегодня я не способна ее нарисовать. «Завтра».

– Марианна? – я и забыла, что он здесь. Моргаю, пытаясь понять, что его так удивляет во мне.

– Что?

– Пойдем в кровать. Тебе надо отдохнуть, – он касается моей руки. В его взгляде мелькает злость. – Да ты вся заледенела.

Не успеваю я что-то ответить, как оказываюсь на его руках. Несколько секунд, и я уже в нашей спальне, лежу на кровати, завернутая в одеяло. Сама я больше не чувствую холода. Пока он вышел в гардеробную, избавляюсь от своей любимой пижамы. Она не греет, а мне хочется свободы. Маркус возвращается, ложится рядом и обхватывает меня рукой. «Сюрприз-сюрприз». Чувствую, как он напрягается, понимая, что я голая. Я хочу его!

Дальше все происходит слишком быстро, чтобы я думала. Поворачиваюсь к нему и впиваюсь в его губы. Он весь такой горячий. И нет никаких мыслей. Ничего нет… ведь тот, кто мне действительно нужен, сейчас рядом… Мой лед уходит, растапливается.

***

Маркус был беспощаден, вымещая на мне свой гнев. И пусть между нами все-таки установилось подобие перемирия, он не отказал себе в праве показать мне, кто все-таки хозяин положения. Он забирал все, что я могла дать… весь день до самого вечера. Сладкое наслаждение с примесью боли. Он пил мою кровь, буквально вгрызаясь в шею. Я была в его полной власти.

Я морщусь от неприятного ощущения. Чувствую, как его пальцы скользят по моей шее. Раны еще не зажили. Это плохо. Мне нужна кровь… его кровь. Я натягиваю одеяло повыше и забываюсь беспокойным сном.

***

Первый признак жажды – это слабость. Все тело плохо слушается. Горло саднит от сухости. Каждое сглатывание причиняет колющую боль.

Я открываю глаза, но темнота проходит только через несколько секунд. Понимаю, что моя строптивость в этот раз не привела ни к чему хорошему.

Добираюсь до ванной с огромным трудом. В зеркале вижу, до чего все плохо: синяки под глазами, бледная кожа. Я поворачиваю голову, рассматривая место укуса. Ранки затянулись, но так они не должны выглядеть. Прошло достаточно времени, чтобы я могла восстановиться. Уже середина ночи.

Я осматриваю свое тело. В некоторых местах видны растекающиеся синяки. Нужно придумать отговорку для Роксаны, чтобы она дала крови. От одной мысли об алой жидкости мое дыхание перехватывает и сразу сознание выдает образ Маркуса.

***

Каждый шаг дается с трудом, особенно когда желаешь показать, что все нормально. Я спускаюсь вниз и молю всех богов, чтобы Роксана была одна. Как часто это бывает, мои молитвы остались неуслышанными.

Дэвид с особым удовольствием уплетает круассаны и смотрит телевизор. Роксана наводит порядок после завтрака.

– Привет, – выдавливаю я из себя. Каждое слово, будто ножом режет мне горло, а запах Дэвида, как никогда становится довольно привлекательным.

– Привет, бунтарка, – улыбается он. – Нам здорово влетело.

– Прости.

Роксана смотрит в мою сторону, и я вижу, как она окидывает меня взволнованным взглядом. У меня перед глазами на долю секунды все чернеет. Я опираюсь о столешницу, пытаясь вернуть себе равновесие и сфокусироваться на чем-то, но предметы расплываются… пляшут. Я встряхиваю головой в попытке прогнать это все, но делается только хуже.

– Марианна, – слышу я голос Роксаны. Кажется, что у меня заложило уши, и теперь каждый звук отдает каким-то бульканьем. – Марианна, с тобой все в порядке?

– Я… мне лучше… пойду…, – произношу я с придыханием, и в следующее мгновение все начинает кружиться, будто в водовороте.

***

Я приоткрываю глаза. Морщусь от ноющей боли в висках. Горло неприятно жжет и жутко хочется пить… крови.

– Тебе стоит полежать, – слышу я спокойный голос Роксаны. – Ответь мне на вопрос: когда ты последний раз кормилась от Маркуса?

– Когда мы были в домике в горах, – припоминаю я.

– Сколько раз ты кормила его с тех пор?

– Раза два или три.

Роксана вздыхает и недовольно хмурится.

– Ты должна питаться, Марианна. Я пока что не звонила Маркусу, но это не значит, что он не узнает.

– Просто после той жуткой недели, когда их не было дома, я подумала, что ему нужно время для восстановления.

– Прошло уже несколько недель. На восстановление требуется максимум пару дней.

Мне нечего ей ответить. Я сама не знаю, почему так поступала. Хотя… знаю… пыталась снова доказать, в первую очередь себе, что смогу обойтись без Маркуса. Глупо и по-детски наивно.

– В любом случае, – продолжает Роксана, – стоит сделать тест… на всякий случай.

– Какой тест? – не придавая значения этому вопросу, спрашиваю я, садясь на кровати.

– На беременность. Возможно, вы ждете ребеночка.

Проходит несколько секунд, прежде чем я осознаю смысл ее слов. «Ребеночка??? Но разве…»

– Ребенок? – еле слышно переспрашиваю я. «О, нет! НЕТ!»

– Я сказала, возможно…

– Ты говорила, что шансы маленькие, что есть определенный период! – вскрикиваю я.

– В этот период шансы выше, а так он практически равен нулю.

– Но он есть!

– Практически нет.

Я опускаю голову, закрывая лицо ладонями, и начинаю раскачиваться. «Ребенок… я не могу… не могу… это не со мной».

– Марианна, дети – это благословение.