Льдинка

Одна из причин, по которой я не люблю плакать, это послерёвное состояние, как я его называю. Вроде бы все становится на свои места, организм успокаивается, но тело, будто чужое, горло саднит, а в глаза насыпали песка. Я провожу рукой по еще плоскому животику, представляя, как там сейчас развивается мой малыш. Невольная улыбка трогает мои губы.

Через несколько минут я слышу голоса за дверью. Это Маркус и Роксана.

– Маркус, пожалуйста. Она не хочет тебя видеть.

Он что-то ей отвечает, но я не могу расслышать.

– Вы поговорите, когда оба успокоитесь. Подумай о ребенке. Все эти нервные переживания делают ему только хуже.

Снова ответ, которого я не слышу, но и голос Роксаны становится тише. Я напрягаюсь, но не разбираю слов. Дверь хлопает. Легкие шаги приближаются ко мне.

– Я принесла. Давай я помогу тебе сесть.

Роксана поправляет подушку, когда я поднимаюсь. Кажется, что, если я решу упасть, она готова в любую секунду меня подхватить.

– Начнем с фруктов, – улыбается она, подавая мне дольку яблока, – витамины полезны и все такое.

Говорят, что аппетит приходит во время еды. Ко мне пришел волчий аппетит, так что через минут десять, я уже сметаю все, что принесла Роксана. Она сияет.

– Если так и дальше пойдет, скоро ты станешь нормально питаться.

– Двойными порциями, – улыбаюсь я. – Нас же теперь двое.

Я рукой провожу по животику. Ладонь горячая, и я хочу, чтобы мой малыш чувствовал мое тепло. Роксана следит за мной, улыбаясь.

– Разве тебя не мучает эта ужасная тошнота? – интересуюсь я у нее.

– У всех беременность проходит по-разному. А я так долго мечтала об этом, что теперь даже тошноту воспринимаю с радостью, – она заглядывает мне в глаза. – Все будет хорошо, Марианна. Главное не нервничай.

Я послушно киваю. О Маркусе мы не говорим. При мысли о нем во мне поднимается волна гнева. Для меня все равно до конца непонятна его реакция. Надеялся, что маленькая вероятность зачать ребенка обойдет нас? Я тоже надеялась…

***

Проходит неделя. Тошнота по утрам становится привычным делом. Роксана уже не раз намекает, что пора бы поговорить с Маркусом, но я никак не решаюсь. Не потому, что я трушу… я скорее опасаюсь снова разнервничаться и навредить малышу. Рокси делает упор на то, что ему требуется питание не только от матери. Кровь отца ребенка поддерживает женщину и помогает ей переносить тяготы беременности.

С каждым днем ищу оправдание реакции Маркуса. «Может, я неправильно поняла его?» И непривычно то чувство, возникающее, когда я думаю о нем. Желаю рвануть в его объятия… «Черт!» Последствия такого притяжения теперь во мне. «О чем я думаю?!» Гоню все мысли о короле прочь, от чего становится грустно.

***

Мне редко снились кошмары, если забыть о том времени после похищения. Обычно это было что-то банальное… кто-то за тобой гонится, а ты не можешь убежать, ноги, будто приросли к месту; или, например, вокруг тебя какие-то страшные насекомые, пауки…

Сейчас мне снился другой сон. Я бегу. Я могу бежать. Кругом темно. Тишина. Я знаю, что там во тьме что-то есть, и оно гонится за мной… нет, за ним. За моим комочком. Я всхлипываю. Понимаю, что это привлекает внимание, наводит на мой след.

Я бегу, не оглядываясь. Спотыкаюсь о корни, которые взялись из ниоткуда, а сил встать уже нет. Я ползу на четвереньках… со всех сторон сплошная тьма. Я могу различить лишь силуэты деревьев. Я в саду, заброшенном саду. Белый туман окружает меня. Темнота и белый туман. Из земли появляются руки. Множество рук. Они хватают меня за одежду, рвут ее. Я пытаюсь вскочить на ноги, но меня хватают за лодыжку ледяные пальцы. Я падаю на спину, и меня сразу же облепляют костлявые руки. На некоторых из них я замечаю трупные пятна. Я брыкаюсь, пытаясь высвободиться, а они все тянутся и тянутся к моему животу. Они хотят забрать мой комочек, мое чудо, мою жизнь. Я кричу, воплю, что есть сил.

– Проснись! – слышу я. – Марианна, проснись!

– Они хотели его забрать, – рыдаю я и, как только открываю глаза, кидаюсь на шею Маркусу. – Они хотели его забрать!

– Тише, любимая, тише. Это кошмар. Всего лишь кошмар. Ш-ш-ш…

Я прижимаюсь к нему, вдыхая аромат своего мужчины. Маркус усаживает меня к себе на колени и баюкает как ребенка.

– Все хорошо, родная, – шепчет он, а потом обращается к Роксане, которую я не заметила. – Я останусь с ней.

«Он будет со мной». Я всхлипываю, обвивая руками его тело – теплое, родное.

– Не бойся, я с тобой, Марианна. Я никуда не уйду.

Он говорит и говорит, прижимая меня к себе. Его губы скользят по моим щекам, собирая слезы. Его сильные руки обвивают меня. От него исходит сила. С ним мне не страшно.

Он укладывает меня обратно в кровать, закутывая в одеяло.

– Не уходи, – накатывает на меня паника, – пожалуйста, не уходи.

– Я не ухожу, – отвечает он, обхватывая меня со спины. Кладет свою руку на мою. Я медлю, а потом убираю свою ладонь. Я хочу, чтобы он касался меня, моего животика, нашего комочка, который во мне. Я накрываю сверху его сильную ладонь своей, прижимая к себе. Я ощущаю тот жар, от которого мое тело плавится всякий раз, когда Маркус ласкает меня.

– Я буду рядом, – шепчет он, обдавая мою шею теплом. – Никто не тронет вас, – он гладит мой животик. – Никто не заберет вас у меня. Спи. Я буду охранять твой сон.

Он целует мою шейку, потом трется о волосы, вдыхая мой аромат, и обхватывает меня крепче. Все тревоги отходят на задний план. Все постепенно исчезает.

***

Я открываю глаза, сначала не понимая, что происходит и почему мне так жарко. Потом я чувствую сильную руку, которая удерживает меня. Я расслабляюсь, вспоминая, что случилось днем. Повернув голову, встречаюсь взглядом с Маркусом.

– Ты не спишь? – шепчу я.

– Я не спал, – отвечает он. На меня накатывает чувство раскаяния. Я ужасно с нами поступаю. Я плохая. Он не спал, потому что действительно охранял мой сон…наш сон. Я поворачиваюсь к нему лицом, утыкаясь в шею.

– Прости, – это все, что я могу сказать. – Я испугалась…

– Я тоже испугался. Подумал, что ты меня возненавидишь из-за беременности. Ты просто не поняла меня. Я люблю тебя…вас. И никогда не брошу.

Я тянусь к его губам, желая поцелуя. Маркус такой нежный. Его язык проникает в мой рот, распаляя во мне огонь. Ладонь скользит по животику, лаская. Нежность каждого его прикосновения показывает мне, как я ценна для него. «Он боится меня потерять». Я пальчиками зарываюсь в его мягкие локоны, притягивая к себе. Его губы перемещаются к моей скуле, спускаясь ниже к шее, опаляя ее, вызывая дрожь во всем теле. Я чувствую его желание. Мой ответ ему вырывается стоном, но внезапно он отстраняется.

– Нет, малыш, – шепчет он, пытаясь отдышаться. – Нет.

– Нет? – выдыхаю я, не веря его словам. – Но…

Маркус целует меня медленно и успокаивающе.

– Нет. Если с ребенком что-то случится, я себя не прощу, а ты меня и подавно, – отвечает он. В его глазах есть доля нерешительности, испуга. Внутри меня все ноет. Я не должна была так реагировать на неизбежное.

– Хорошо.

Прижимаюсь к нему, вдыхая аромат его кожи. Сейчас мне хочется его горячих объятий, ведь он согревает уже не только меня.

– Только не уходи, – шепчу я. – Ты нам нужен.