Тринадцать месяцев

К часу дня Эрик, не приемлющий суеты и спешки, дотаскивал себя до пункта назначения. Клиенты почему-то не были в восторге от его неторопливого стиля работы и жаловались мне – рекламодателю.

Потом выяснялись подробности. Кроме опозданий, как выяснилось, он устраивал по десять перекуров и использовал это время для непрошенной проповеди. Рассказывал клиентам отрывки из житий и полировал все это цитатами из Евангелия. Клиенты второй раз уже не звонили.

Я пыталась внести коррективы в его стиль работы, но натыкалась на нерушимую стену:

– Работаю, как могу, – оправдывался Эрик. – Не всем же быть олигархами.

Я злилась:

– На Бога надейся, а сам не плошай!

– Мы, значит, в разных Богов веруем – заключал супруг.

Пытался сразить меня очередной выдержкой из духовной литературы, но я не клевала.

Один из таких диалогов подсекла Нина. Посмеялась над моей наивностью:

– Мой брат, кому хочешь, мозги заболтает. Как-то мы мастера позвали – пристройку строить. Эрик-то наш же вечно спит либо телек смотрит. Так ведь, добил этого Гедевана. Он цемент кладет, а малохольный наш припер туда ему магнитофон и завывания поповские включил. Гедеван мне звонит и орет:

– Нина, убери его, работать не дает, я тоже человек.

Еще Эрик иногда начинал кадить дом – гонять бесов, по его собственному выражению.

Тогда Вардуи и Хусейн начинали вопить в два голоса.

– Опять вонищу развел! Уходи отсюда! В своей комнате ладан этот жги, хоть задушись.

Эрик не обижался на них. Все списывал на темные силы. Он жил в каком-то своем, искусственно созданном, мире.

Великая спячка

– Эрик и сколько ты будешь так сидеть? – спросила я через месяц сидения мужа у телевизора.

– Не знаю. Может до весны, а может до лета. Как Бог даст. Сезон малярки кончился.

– Тогда надо искать что-то другое

Голос с кровати:

– Вот же пристала к ребенку. Работать. Ты ж работаешь, ещё чего надо. У, еврейская кровь. Или немецкая. Мы так за деньги не трусимся. Нина пришлет что-то с Турции. Не сдохнем.

– Мне ж рожать надо. Как деньги на роды собрать?

Свекровь:

– Родишь прекрасно. Я пятерых родила. Трое померли. За деньги не думала.

– Если работы нет, надо хоть бутылки собирать а не дома сидеть.

Свекровь чуть с кровати не упала.

– Да ты охренела! Чтоб мой сын бутылки собирал?! Пока я жива, не будет этого!

Вещий сон

Жизнь текла себе дальше. Я бегала по урокам, управлялась дома. Эрик ночами смотрел порнушки по телеку. Он соорудил себе какую-то хитрую антенну и ловил российские каналы без кабеля, заодно и турецкие. Я была в своем режиме и ложилась спать в 11. Мне надо было рано вставать. Где-то к пяти утра Эрик отползал от телевизора и шел почивать. Но ему хотелось общения и он начинал рассказывать мне увиденное:

– Знаешь, американцы вертолет изобрели. К-17. У него во время полета крылья отваливаются и он в ракету превращается. И по ходу бомбить может. Новая модификация. Сверзвуковая скорость.

Я сквозь сон отвечала ему:

– Уху. Мм.

– А еще президент ихний совсем Путина не уважает. Против России, падла, хвост поднимает. ЦРУ, понимаешь…

– Ммм..

В семь утра я вставала, чтоб успеть приготовить обед и еще ухватить утренних учеников. Свекровь уже обычно не спала. Эрик погружался в сон, чтобы восстать к вечеру.

– Доброе утро, мама.

– … Твою мать, где это видано каждый день здороваться в одном-то доме? Этот-то, вольтанутый, опять всю ночь свои фильмы дебильные смотрел?

– Да.

– Совсем мозгами поехал. И чего говорит тебе, как жене? Я мать, должна быть в курсе.

– Про К-17 рассказывает. Что хвост отвалился.

– Чего? – свекровь вытаращила глаза.

– И про Путина переживает сильно.

– Хиванда (7)! Где он видал этого Путина? Чего за него должен живот болеть? – со вздохом протянула многострадальная мать. Потом обернулась ко мне. – Чего стоишь столбом? Кофе давай вари. И сигареты подай.

Так мы и жили. Тихо и однообразно.

И вдруг Эрик сказал мне как-то, пробудившись от спячки:

– Я страшный сон видел. Будто сыночек наш в трубу вылетел. Срок-то какой у тебя?

– Два месяца. Жду, когда шевелиться начнет.

– Ну, дай Бог. – и чмокнул губами воздух. – Я люблю тебя, мой малыш.

История Вардуи

Под конец декабря я почувствовала неладное. Бросилась к эхоскописту.