Тринадцать месяцев

– Господи, хоть я и великая грешница, но помоги всем людям. А они что-нибудь да дадут моим детям, а, значит, и мне.

Слышит ее Господь или нет – сказать трудно. Но хоть дети Вардуи хронические безработные, голодным никто не сидит. Всегда что-нибудь подворачивается.

Только вот до дома никак руки не доходят. Так и стоит на Джавской улице старый домик с текущей крышей. Год от года не меняется. Но Вардуи на это наплевать. В жизни это не главное.

Аукнулось стрелочнику

…Сколько раз я твердила себе не верить никому и снова и снова попадалась на новые крючки. Отлеживаясь дома, я с удивлением принимала заботу от всех. Свекровь ругала своего «козельчика»:

– Что ты вперился, как баран, в этот телевизор?! Поди к жене, посиди, скажи что-нибудь.

– А что сказать? – недоумевал Эрик.

– Тьфу, вольтанутый, – и переходила на армянский, диктуя инструкцию.

Через пять минут около меня возникала улыбающаяся небритая физиономия мужа.

– Девочка моя, воды может, принести? А хочешь, анекдот про Чапаева расскажу? Из моего детства.

Я не хотела ничего: ни воды, ни Чапаева. Было тошно. Заходили в каморку и Хусейн, и Нина, приехавшая на Новый год. Каждый пытался сделать мне приятное.

И я сделала глупость, которая мне потом дорого обошлась. Я подумала – это и есть моя семья. Каждый из них хороший человек, просто очень несчастный. А я прячу от них свою заначку у Лены. Как это стыдно и не хорошо. В то время как бедная Нина таскает эту неподъемную водку через границу, лишь бы выручить лишние десять долларов у тамошних проституток. И все ради того, чтоб платить проценты в банке за их золото.

И я отдала золовке 400 долларов, почти весь свой НЗ на аховую ситуацию. Да еще ляпнула глупость:

– Нин, у меня просто так лежит, возьми. Пусти их на товар. Чтоб тебе у других на проценты не брать. Жалко тебя. Отдашь, когда мне понадобятся.

Нина тут же взяла и заверила: как только, то сразу. У нее была своя головная боль:

– Гоча, гнида, опять все деньги своим в деревню послал, а я и за квартиру плати, и его ублажай. Мой – то не как твой муж ест – что дашь. Гоче в день обязательно надо бутылку водки и килограмм мяса. Хоть из пальца высоси. Иначе он меня съест. Сванский медведь двухметровый.

Я посочувствовала. Знала, что она содержит его от и до. Все ж, 14 лет разницы это немало.

Аховая ситуация не заставила себя долго ждать.

Пришлось бегать по врачам и тут выплыло, что мне надо разгребать букет проблем от холостого мужниного прошлого. Иначе и вторая беременность закончится так же печально. Да и вообще вряд ли что-то получится. Врач сказал, что мои шансы стать матерью равны нулю.

Нужны были деньги на лечение. А их не было.

Сказала свекрови о ситуации и услышала ответ:

– Зря ты Нине все деньги дала. Не даст она тебе. Не с чего. Все в товар вбила. Сама понимаешь, у нее один Гоча чего стоит. Сюда еще высылает. Хусейну сколько чего на тряпки да на мобильник надо.

Эрик, услышав о проблеме, развел руками:

– Ну, как Бог даст. Может летом что заработаю.

– Я не могу ждать. Мне не 16 лет. Мне скоро 39.

– На все воля Божья – был философский ответ.

Круг замкнулся.

Рука помощи

Не хочу, чтобы у читателя осталось чувство беспросветного мрака от написанного. В моей жизни было масса чудес и удивительных совпадений. В самый аховый момент вдруг откуда – то приходила помощь, да так, что я и представить себе не могла своим сухим прагматическим умом, который так долго вырабатывала. Вокруг меня всегда были очень отзывчивые добрые люди и я буквально купалась в море любви. Один из таких людей, взявшихся ниоткуда, был мой брат во Христе Михаил.

Иногда входит в твою жизнь человек – хороший, добрый, умный – и общность интересов налицо, а стыковки, той самой, для чего Адам и Ева были созданы, не происходит. И только со временем понимаешь почему.

…Эта история случилась немало лет назад. Сидела я себе тихо – мирно в интернет-кафе, просматривала православные форумы и наткнулась на одно обсуждение. Вовсю ругали одного писателя-баптиста N. По словам участников, и слог-то у него не тот, и сюжеты хуже некуда, и в целом он не Лев Толстой, а печатается.

Тут дернуло меня вставить свои никому не интересные «пять копеек» (уж сколько раз зарекалась не комментировать ничего, так нет же – наступила на те же грабли). А именно настрочить этакую занозу на общем фоне праведного гнева: «Чем песочить человека, лучше подарите ему вашу любовь, и тогда он, может, вернется в лоно Матери-Церкви».

Лента обсуждения тут же удлинилась на три абзаца, пополнившись возмущенными комментами о пагубности общения с отпавшими от Церкви. Спорить с такой массой оппонентов не было смысла, и я ретировалась в реальность.

Прошла неделя или две, и как раз на Николу Вешнего (!) (все неспроста в этом мире) получаю я по электронке письмо некоего раба Божиего Михаила из Мексики:

«Здравствуйте, сестра во Христе Мзия! Ваш комментарий (ссылка, дата синей прописью) произвел на меня большое впечатление, так как Вы близко к сердцу приняли судьбу обсуждаемого человека. Немного о себе. Живу с семьей в Мексике, переехали сюда после распада Союза на ПМЖ. Являюсь прихожанином Американской Православной Церкви. Хотел бы с Вами познакомиться поближе. С любовью – Михаил».

Естественно, я тут же отписала свое согласие к дальнейшему эпистолярному общению. Переписка наша продлилась месяц. И вдруг новость: «У меня отпуск, – пишет Михаил. – Я еду в Тбилиси. Скоро увидимся». После чего я срочно побежала советоваться с бывалыми подругами по извечному вопросу: «Что делать?»

Подруги-перестраховщицы, хлебнувшие немало лиха в жизни, сразу обрисовали самые жуткие варианты:

– А вдруг он маньяк? Приедет и голову тебе в твоем же подъезде отрежет. Ты и пикнуть не успеешь.

– Зачем же ехать в такую даль, когда все это можно сделать у себя по месту жительства, – защищала я честь виртуального друга.

– Так, а фотку он твою запросил? Вдруг ты квазимода какая-нибудь столетняя.

– Нет. Мы на духовные темы только общались.

– Это-то и странно. Ехать неизвестно к кому и не понятно зачем. Вдвойне подозрительно, – говорила другая. – А ты видела этого типа?

– Нет пока. И вообще он женат. Он пообщаться едет. Просто так.

– Вы оба ненормальные, – последовал неутешительный вывод. – Прикинь! И женат, и деньги явно у него лишние есть, чтобы в такую даль в отпуск ехать. А, может, он мафия? Мексиканская. Как ее, «козаностра».

– Это в Италии.

– Какая разница! Бандиты – они и в Африке бандиты. Ты, как встретишься, ему сразу культурный намек дай. Мол, мои друзья чуть что в полицию звякнут. И мобильник в руке держи. Мол, граница на замке. Чтоб не думал, что заступиться некому…

Словом, пообсуждали мы тему приезда «козаностры», да так и не пришли к общему знаменателю.

…Мы встретились на вокзале. Я напрасно вглядывалась в черты лица моего развиртуализированного друга, пытаясь прочесть на его лбу код Чикатило или какую-то связь с гидрой мирового терроризма. Ничего похожего на его лице не было. Зато сразу же стало ясно другое.

Высокий, импозантный Михаил с первых слов доказал, что не зря имеет два диплома, читает на трех языках. Говорит – любо-дорого послушать, прямо рука сама тянется конспектировать его премудрые словеса. Словом, все при нем и даже больше. Кольцо на руке, все карты открыты. И, учтите, никакого сравнения с неокольцованным Эриком. Небо и земля без всякой надежды, что второй хоть чем-то когда-нибудь будет походить на первого. А тут еще в приятной обстановке за столиком в кафе выясняются многообещающие подробности:

– …Я летел сюда, чтобы определиться. Мне с тобой легко и хорошо. Ты совсем не такая, как моя жена, с которой я прожил 20 лет. Она меня совсем не понимает, не ценит. Нет, ты не думай, она по-своему хороший человек. Но мы говорим на разных языках. Живем как соседи. Мои дети выросли. У них своя жизнь. Я все продумал. Хочешь, паспорт покажу, чтобы ты не думала, – Михаил полез в карман пиджака.