Утраченное наследие

– Я постараюсь… – с сомнением протянул Григорий.

– Постарайся! И помни, – лицо мэра приняло заговорщическое выражение, он даже прищурил глаза, – если ты справишься, карьерный рост тебе обеспечен!

Григорий только вздохнул в ответ, поднимаясь с места.

– Гриша, ты же мужчина, которому давно пора жениться! – вдруг бодро сказал мэр и постарался изобразить подобие отеческой улыбки напоследок.

– Да… Наверное, пора бы… – неуверенно ответил Гриша. Он толком уже и не слушал мэра.

– Иди работай! О результатах лично докладывай мне!

Гриша кивнул и направился к выходу.

Он вернулся в кабинет в полной растерянности. Другой бы радовался обещаниям мэра, а Грише плакать хотелось от этого задания. Ведь Анатолий Валентинович ему не простит, если он не войдет к нему сейчас и не расскажет, что нужно было градоначальнику. А если и расскажет, то все равно он уже его не простит, потому что все это через его голову. Да и чувствует Круглов, что молодого заместителя могут облагодетельствовать назначением на его место. И дело было не из легких… И улицу эту Грише было очень жаль…

В большом общем кабинете правового управления стояла тишина, которую нарушали лишь периодические звонки телефонов то в одном, то в другом конце. Коллектив юристов трудился каждый над своим делом. Правда, периодически все с любопытством поглядывали на мрачного заместителя начальника.

Он сидел за своим столом и несколько минут смотрел в одну точку – на папку, которую вручил ему мэр. Потом открыл ее и увидел фотографию дома купца Курагина.

«Тот самый дом…» – быстро пронеслось в его голове.

Он не мог поверить своим глазам. На снимке был дом белого цвета с балконом и колоннами, которым он всегда подолгу любовался, гуляя по улице Петербургской…

От досады Григорий чуть было не швырнул папку на пол. «Нет. Это же надо… – думал он. – Именно этот дом…» Он отодвинулся от стола, окончательно расстроенный. «Как это вообще все на меня навалилось?.. Непонятное расположение мэра, как следствие, озлобленность Анатолия Валентиновича, сплетни в коллективе… Ведь все сейчас думают, что я молодой и наглый карьерист, подсиживаю опытного начальника. Да еще вот это… новое задание. Что же так неценно все в наше время? С. – город немаленький. Больше строить, что ли, негде? «Пережиток прошлого… Кому как, господин мэр!..»

Тяжелые размышления прервал телефон, зазвонивший на этот раз на его рабочем месте. Начальник просил зайти к нему в кабинет. Гриша обреченно поднялся и пошел к Анатолию Валентиновичу.

– Григорий, вы сегодня перестанете по начальникам-то ходить? – кокетливо съязвила Юленька и улыбнулась.

Все коллеги прыснули от смеха.

Гриша поморщился и без ответа вошел в кабинет Круглова.

Глава 4. Лебединая песня

Второй раз за утро, войдя в кабинет своего непосредственного руководителя, Григорий ожидал грозы. Хотя теперь ему было все равно, что скажет Анатолий Валентинович. Не до него… Гриша осознавал, что его вины в происходящем, в общем-то, нет. Все действительно навалилось на него неожиданно. И раздражало больше всего прочего то, что он никак не мог на это повлиять.

Анатолий Валентинович по-прежнему пил кофе и курил. Вид у него был спокойный, но глаза сверкали как-то болезненно и недобро.

– Получил задание?.. – спросил он у парня немного нервным тоном.

– Да, – ответил Григорий и подумал: «Интересно, а он откуда знает, что меня вызывали для дачи ответственного поручения?»

– В курсе я этого дела с домом на Петербургской, – неожиданно, как будто услышал мысленный вопрос подчиненного, ответил начальник.

– Вы занимались этим делом? – спросил Гриша на свой страх и риск.

– Я только резюмировал правовую сторону вопроса. Занимались там другие люди… И не только из администрации… – многозначительно добавил Анатолий Валентинович. – Если задание дал лично мэр, конечно, уже не отвертеться… Попробуй познакомиться с хозяйкой дома, оцени ситуацию. Я постараюсь помочь, если что…

«Ага, вы постараетесь помочь», – подумал Гриша.

– Неприятное дельце, – Анатолий Валентинович продолжал и старался быть как можно ласковей. Делал вид, что никакого неприязненного отношения к заместителю у него нет. Это еще больше настораживало Григория. – У нее ведь документик имеется, комиссионно заверенный, что дом является культурной и исторической ценностью, – продолжал начальник, растягивая слова.

– Мэр считает его незначительным.

– Ну, мэр считает… Ты юрист. Ты понимаешь, что заверенный надлежащим образом документ есть свидетельство и из дела его не выкинешь. К тому же Курагина – умная женщина. Она может призвать на помощь общественность. Годы, возраст… Терять ей нечего, окромя этого дома. Да и культурную ценность для города дом действительно имеет. Там библиотека у нее серьезная, много раритетных, редких изданий, дневники деда и отца, картины. Обстановку дома семья сохраняла столетиями. Понимаешь?

«Нагнетает…» – думал Гриша.

– Характер у женщины – кремень, – продолжал начальник. – Не знаю, может, и возьмет ее твое обаяние. Так ведь еще и предлагают-то ей вариант не очень заманчивый. На «Красную землю» – это же другой конец города. Пусть и в новой многоэтажке. Район еще не благоустроенный. Она здесь в центре всю жизнь прожила, работала в университете, привыкла ходить в театры и на выставки. А там что… в лучшем случае в магазин и посидеть на лавочке…Ох, не знаю, не знаю, Григорий Александрович…

– Мэр сказал, что все ее соседи уже туда съехали…

– Соседи… Тут дело не в соседях, – настойчиво сгущал краски Анатолий Валентинович и, кажется, уже наслаждался хмурым видом своего заместителя. – За столько лет ей уже и привидения стали родными в этом доме, а ты говоришь: «Соседи…» Ну, не стоит отчаиваться, – он встал и подошел к окну, – зато, если справишься, сам понимаешь, мэр тебя вознесет… Он слишком заинтересован в этом деле…

– Анатолий Валентинович… – принялся было возражать Григорий.

– Ладно уж! Знаю я… – оборвал его начальник. – Иди работай! В свободе передвижения тебя не ограничиваю, впрочем, как и в других ресурсах. Можешь хоть ночевать на Петербургской, хоть каждый день цветами ее заваливать и подарками, лишь бы толк был, – он махнул рукой на подчиненного, освобождая его от своего общества. Но, спохватившись, добавил грозно: – О происходящем докладывай мне каждый день! Пока еще я имею право требовать отчета от собственного зама.

Григорий вспыхнул, но ничего не ответил. Ни возражать, ни оправдываться смысла не было.

Гриша и не подозревал, что Анатолий Валентинович тоже имел разговор с мэром, но чуточку раньше и не такого приятного содержания. В отличие от Григория, Анатолию Валентиновичу градоначальник пригрозил снятием с должности и назвал дело дома Курагиных его «лебединой песней». Анатолий Валентинович все утро курил и размышлял об этом разговоре. Интуиция и опыт общения с мэром подсказывали ему, что на самом деле песня его давно спета. А дело дома Курагиных – это уже лишь причина, тонко подобранная под его заслуженный уход с должности начальника правового управления администрации.

Однако он надеялся еще, что ошибается и, может быть, у него есть шанс остаться в любимом кресле. Он не планировал ничего конкретного. Но уже представлял, как будет ежедневно докладывать руководству о неудачах Григория. Глядишь, и докажет, мол: «Поторопились Вы с выбором замены на мое место, господин мэр!»

Покинув кабинет руководителя, Гриша вздохнул и принялся изучать содержимое папки. Было несколько фотографий здания с разных ракурсов, и он долго рассматривал его детали. Оказалось, что у дома есть вход и со двора, а за зданием небольшой сад, в котором уцелели кованые скамейки и даже какая-то статуя. «У купца был хороший вкус… – подумал Гриша. – Все так четко и ладно подобрано, никакого излишества. И все почти идеально выглядит до сих пор». Он стал листать бумаги. Копия того самого комиссионно-заверенного документа лежала первой. Засаленный лист. Видно было, что именно он являлся главной загвоздкой и просматривался не одним человеком и не раз. Потом шли документы о приватизации дома, копия свидетельства о государственной регистрации права госпожи Курагиной Софьи Ильиничны на собственность. Несколько докладных записок на имя мэра о результатах бесед, проведенных с владелицей. Все они заканчивались так или иначе, но одним и тем же – сообщением об отказе пойти навстречу администрации города С.

В конце папки Григорий увидел рукописный текст на пожелтевшем листе бумаги с гербовым знаком. Приглядевшись, Гриша понял: это что-то вроде фамильного герба семьи Курагиных, а бумага изготовлена очень давно. Это было письмо женщины на имя главы города, с указанием, что копия отправлена в прокуратуру. Пробежав глазами все заголовки и шапочки, Гриша внимательно стал читать текст обращения. Почерк поразил его своей филигранностью и аккуратностью.

Я искренне надеюсь на Ваше благоразумие. Дом Курагиных, расположенный по адресу: ул. Петербургская – 5, принадлежит к числу зданий исторического значения, что Вам прекрасно известно. Ввиду того, что дом построен в 1880 году, его состояние, естественно, оставляет желать лучшего. Но я не прошу у Вас помощи в его поддержании, и никогда не просила. Хотя имею на это полное право. Я прошу только сохранить его на его законной земле. Не отнимайте у будущих поколений культурного наследия!

Курагина Софья Ильинична

2 июля 2006 года

«Так они уже больше месяца тиранят ее!» – подумал Гриша. Он еще раз посмотрел на сложную и красивую подпись женщины и попытался представить себе ее лицо. Потом встал, взял со стола папку, зонт и покинул кабинет, решив, что лучше поскорее познакомиться с владелицей легендарного дома лично.

Глава 5. Знакомство с Софьей Ильиничной

Он стоял у дверей, не решаясь позвонить. Все не мог определиться, как начать разговор… Больше всего Григорий боялся, что она вообще не станет слушать его и закроет дверь, как только узнает, откуда он и чьи интересы представляет. Он понимал, что за полгода женщина уже приняла твердую оборонительную позицию и вряд ли сделает исключение для очередного «подосланного».

В какой-то момент он совсем было решился уйти, чтобы еще подумать и подготовиться психологически к первой встрече с хозяйкой. Но дверь неожиданно отворилась, и на пороге сумрачного коридора появилась женщина в белой блузке с жабо и в длинной черной юбке. Вид у нее был настолько не соответствующий реальному времени, как с иллюстрации к роману Толстого или Тургенева, что Григорий невольно отшатнулся, подумав, что она ему мерещится.

Седые волосы женщины были собраны в высокую прическу. Выражение лица было спокойным и достойным. Григорий поразился ее большим темно-серым глазам, ободрительно смотревшим на него, но все же несколько свысока, хотя, конечно, она была значительно ниже его ростом. Во всей ее фигуре было столько выдержанности. Идеальная осанка. Он отметил, что лицо это красиво; что даже морщинам, давно осевшим на ее лице, не удалось стереть полностью этой красоты.

Она некоторое время стояла на пороге молча и, не двигаясь, смотрела на молодого человека. Именно не разглядывала его, а просто смотрела ему в лицо. Потом сделала шаг назад в темное помещение и сказала:

– Прошу вас, проходите!