100 грамм предательства

Кручу головой, решая, что делать дальше, а потом замечаю их.

Наивно было предполагать, что на улице никто не караулит.

Меня уже ждут.

Вальяжно облокотившись о забор, чуть поодаль стоят двое: мужчина и женщина. Оба одеты в неприметные серую форму, наподобие моей.

С виду – типичные дефектные, но от их хищного взгляда становится жутко. Ноги превращаются в вату – вот-вот упаду, голова идёт кругом, а по спине медленно стекают струйки пота.

Готова поставить весь свой вес на то, что они из КБН. Поговаривают, некоторые из них специально худеют и селятся в наших корпусах, чтобы следить за нами. Мы зовём их фантомами, потому что никогда не знаешь, кто из твоих коллег или соседей окажется предателем.

Так что случайно брошенное в коридоре неосторожное слово в адрес особенных или Закона о Внешности может стоить тебе не только половины эйдов, но и жизни.

– Кара Мель? – тон женщины приторно-сладкий, будто сироп – ещё чуть-чуть и увязнешь по самую макушку.

Они уже направляются ко мне идеально выверенным шагом – небось в свободное время тренируются ходить по линейке.

– Ты признана испорченной и должна проехать с нами… – лениво и даже как-то обыденно произносит мужчина.

– Вы ошиблись… – лепечу я, выдавливая из себя улыбку. – Я из службы доставки…

– Пра-авда? – он тоже улыбается, только улыбка его больше смахивает на оскал. Такой вцепится в горло и поминай как звали. – Тогда давай проверим твой статус.

Непроизвольно опускаю взгляд на правую ладонь. Сейчас она чиста, но стоит приложить к любому сканеру, и позорная метка снова проявится. Я поспешно прячу руку за спину.

– Значит, говоришь, из службы доставки?..

Краем глаза вижу, как мужчина потихоньку заходит мне за спину.

Окружают…

Они – свирепые хищники, а я для них – долгожданная добыча. Что может жертва, имея только ноги и маленький контейнер с едой?

Ответ очевиден, и всё-таки я не готова сдаться так просто.

Мысленно считаю до трёх, а потом замахиваюсь и со всей дури швыряю контейнер прямо в лицо женщине. И бросаюсь прочь. Увы, она отбивает его на лету ребром ладони, словно всю жизнь только этим и занималась.

– Стерва! – её пальцы, словно крюки, тянуться ко мне, чтобы схватить, но я успеваю увернуться. – Держи мерзавку, Маф!

Я несусь вперёд, не разбирая дороги, но преследователи тоже не отстают. Шум от топота стоит такой, точно табун особенных торопится на открытие очередной жевальни.

Люди оборачиваются в страхе, но потом, будто вспомнив о срочных делах, бросаются кто куда. Рассчитывать на чью-то помощь слишком наивно. Перед глазами всплывает образ заплаканной Джуси.

Ну уж нет, я так просто не сдамся.

Не знаю, откуда, но я собираю все свои силы и бегу ещё быстрее. Собственная жизнь – отличный стимул. Мимо сплошной стеной проносятся жилые кварталы дефектных. Лёгкие горят огнём, дышать всё труднее, ноги дрожат от напряжения. Нужно срочно что-то придумать…

И когда я уже думаю, что всё кончено, невдалеке вырастает светофор и два таксобуса на перекрёстке.

Конечно, сомнительное удовольствие попасть под колёса такой громадины, но я решаю всё-таки рискнуть.

Главное – дотянуть.

Ещё немного… ещё чуть-чуть.

Поравнявшись со светофором, резко сворачиваю на дорогу, как раз, когда таксобусы трогаются. Раздаётся визг шин.

Чудом успеваю проскользнуть между прежде чем они тормозят в считанных сантиметрах друг от друга. Из окон на меня пялятся десятки глаз, и я вдруг понимаю, что должна бы сейчас ехать на службу вместе с ними.

Оборачиваюсь, чтобы проверить, где сейчас мои преследователи, но их пока не видно.

Едва оказавшись на тротуаре, я сливаюсь с толпой. Сердце колотится молотом в груди и мне чудится, что стук его слышен на многие километры отсюда. Виски пульсируют, а моё лицо, я уверена, сейчас походит на свёклу – после бега у меня всегда так.

Делаю непринуждённый вид и стараюсь идти не быстрее остальных. Ненавистная серая одежда сегодня выполняет роль камуфляжа – сотни таких же дефектных мчатся по своим делам, и я растворяюсь среди них.

Дело остаётся за малым – добраться до Площади Мира и встретиться с теми, кто меня спас. Площадь находится в центре Олимпа, где живут особенные. И чтобы туда попасть, нужно выбраться из Ямы, потом пройти через Бугор, ну а дальше – сесть на Арку и пересечь канал Дружбы.

И всё это на своих двоих…

Вздрагиваю от громкого хлопка и озираюсь по сторонам. Оказывается, это таксобус затормозил у очередной остановки. С завистью провожаю взглядом тех, кто уже цепочкой выстроился у дверей, торопясь занять удобное место внутри.

В прошлом в салонах автобусов даже сиденья были, но потом их решили убрать для бо?льшей вместимости.

С тех пор мы ездим только стоя и в ужасной тесноте – чуть ли не на головах друг у друга, но это гораздо быстрее и по затратам не так уж дорого – всего 20 эйдов. У канала Дружбы нужно выйти, пересесть на Арку и – добро пожаловать в Олимп!

Мне сегодня поездка на автобусе не светит – стоит приложить руку к сканеру у двери, как я тут же буду обнаружена.

Запоздало понимаю, что по той же причине и еды купить тоже не получится.

Хотя все мои эйды наверняка уже аннулированы или попросту переведены тому, кто по мнению властей их заслуживает больше. Да хотя бы вон той же Ани Штиль – её портреты красуются на всех таксобусах города с громким лозунгом – я выбираю стабильность.

Подозреваю, что за свою поддержку Регентства теледива стабильно получает кучу эйдов.

С установленных повсюду огромных моновизоров вещает Аффина Грапп – известная телеведущая, ставшая в последнее время иконой ТВ.

Миловидная блондинка в наряде от известного модельера, с идеальной причёской, кокетливым маникюром и макияжем, подчёркивающим все достоинства уже не очень молодой особенной женщины.

И она сегодня в своём шоу «Поживём – увидим!» с жаром обсуждает преимущества стабильности. Мол, стабильность – залог успеха и всё такое.

Похоже, ведущая так увлечена своим сегодняшним гостем, что вот-вот начнёт зевать. В гостях у неё на сей раз дефектный мужчина из ассенизаторов. По мне – в хорошо сшитом костюме с чужого плеча он выглядит жалко.

Будто чужую жизнь примерил.

Не к лицу она ему – отдаёт фальшивкой. Да и ведёт себя скованно, глазки бегают по всему залу, только в камеру не смотрят. Вот вроде и костюм на нём новый, а ощущение, что боится запачкать белоснежное кресло – сел на краешке и не шелохнётся.

– Скажите, Кныш, что для вас стабильность?

– Ну… как его… это… – он чешет плешивый затылок. – Спокойная жизнь. Отсек. Работа… Выходные.