Незастёгнутое время

Мать, конечно, не спала, встретила его в халате, наброшенном на ночнушку – со своими слезами, гипертонией, обвинениями:

– Ну что, наобнимался? Уж оставался бы ночевать, я же волнуюсь, отец не спит, завтра на работу вставать…

– Я хотел позвонить, но не получилось… Я же приехал, всё хорошо…

– Хорошо тебе, а я тут жду, переживаю…

– Иди спать, я сейчас тоже лягу…

Опять этот запах, Рита сказала бы – горько-зелёный, опять кусочек сахара, от которого чай стал горьким и маслянисто-бензинное пятно в чашке дрожало и переливалось… И всё-таки такого никогда ещё не было – ни когда они с отцом в девяносто первом хотели идти на баррикады, ни когда он возвращался после концертов, ни после работы в вечернюю смену… Теперь – он боялся назвать это любовью – было ясно, что это, наконец, она…

А Рита, оставшись одна, почувствовала себя очень усталой. Не раздеваясь, прилегла на покрывало, вдруг с ужасом подумав, что, если сейчас он доберётся благополучно, то ей дано будет знать, когда с ним что-то случится… И как страшно будет его потерять и остаться, как сейчас, одной – с этим холодным светом, пронзающим жидкие выгоревшие шторы, с этим бездонным вселенским холодом неба.

Слёзы текли на тощую общажную подушку, и она не заметила, как заснула.

…Она вдохнула жёлтое тепло, и хотелось дышать ещё и ещё… Она вдыхала широко, будто согреваясь изнутри, и вдруг глаза в этом ослепляющем свете поняли – солнечный человек. Он открыл для неё свою грудь – и Рита увидела, как в его рёбрах билось настоящее солнце, бывшее одновременно его сердцем… Казалось естественным смотреть на эту пульсацию жизни, и совсем не страшно. Она то ли плыла, то ли летела в этом тепле, чувствуя, что становится горячее. Рита набрала воздуха, ещё раз вдохнула и выдохнула, уже проснувшись. Хотелось умереть, чтобы дышать этим бесконечным теплом, чтобы жить в этом сплошном мгновении невыносимого счастья, от которого закололо сердце…

Она даже не сразу вспомнила про Игоря…

Глава 4

Философия одиночества

Сессия началась как будто неожиданно, вдруг – Рита чувствовала себя как бегун на короткие дистанции, которого заставили бежать марафон. Приехала Светка, в комнате сразу стало тесно от её платьев, плойки, фена, катающихся по столу тюбиков помады… Правда, она привезла две стопки книг, так что в библиотеках можно было не сидеть. Вечерами она приставала к Рите с дурацкими вопросами и от нечего делать рассказывала про какого-то там Славика, настойчиво требуя откровенности взамен. Когда становилось совсем невмоготу, Рита уходила в библиотеку, благо, открытую допоздна специально для тех, кого достали безалаберные соседи – гонять диктофон, поминутно щёлкая кнопками да шуршать разлетающимися листами чужих конспектов.

Главное – вовремя найти место, потому что иначе придётся забираться на чердак, откуда время от времени появлялись выходцы «с того подъезда», мимо охраны, и куда заваливались всё те же безалаберные соседи, к тому времени изрядно поддатые.

От долгого сидения затекала спина, и Рита, слегка отупев от истории, пошла к Светке – может, хоть отстанет от притворяющегося спящим человека. Выключить свет, задернуть оборванную шторину, и, зарывшись лицом в подушки, попытаться вспомнить хоть что-нибудь о «философии жизни» – Фрейд, Сартр, экзистенциализм…

– Что это ты тут делаешь в темноте?

Рита очнулась и поняла, что всё-таки успела заснуть.

– А, ты спишь? – мигом отреагировала Светка на её сонную физиономию.

– Уже нет.

Но вставать теперь не хотелось. Хотелось лежать, доверившись тяжести усталого тела, и чтобы Игорь был тут… От его ласкового поглаживания мигом бы воспрянула спина, и сильнее забилось бы взбодрившееся сердце и опять бы затуманилась голова, потому что захотелось бы его обнять и лечь рядом… Хорошо хоть Светка углубилась в учебник, а то могла бы увидеть горячие, как при болезни, глаза и покрасневшие уши. Рита рывком встала, дотронулась до чайника, плеснула тепловатой воды в давно пропитавшийся мокрым сахаром кофейный порошок. Она знала, что теперь жар подступит к губам, глазам, дойдёт до пальцев ног, и сердце, разогнавшись, будет бухать в голове…

В дверь осторожно постучали и, не дожидаясь ответа, впустили в комнату тусклый коридорный свет, отражающийся от масляно-коричневых стен. Колька с дымящейся сигаретой в зубах:

– Можно у тебя диктофон?

И что за пакостная привычка? Хоть бы вытащил изо рта… Смотреть противно.

– Зачем тебе? – вяло отозвалась Рита, тут же соображая, что на дурацкий вопрос ответ вряд ли получит, а диктофонные записи прослушать уже не успеет.

– По работе надо. Я сейчас договорился…

– И как ты будешь сдавать?

– Пойду завтра со следующей группой…

– Ты же вроде домой уезжал…

– Уезжал. Вчера приехал…

– Ну и как там?

– Хреново. Чайник кипит два часа и горячую дают с двенадцати до двух. Зато самостийности поменьше, все сразу – за Россию…

– Тут немного кнопка заедает и батарейки скоро сдохнут…

– Ничего, я новые купил… Ну, с меня – шоколадка, – закончил Колька и закрыл дверь.

Как всегда после кофе, смертельно захотелось в туалет, а когда Рита вернулась, у Светки уже сидел какой-то парень и слушал блатные завывания магнитофона. Не хватало ещё только этого! И так никакого покоя… Ладно, ещё час на библиотеку – авось он уйдёт…

Но через час он пил водку, через два – налил Светке стопку, о чём-то бубня… Пришлось вызвать Светку в коридор.

– Да не знаю я его! На проходной не пускали, наверно, через чердак из соседнего подъезда забрался. Говорит, что его комендант не пускает к девчонке, просился посидеть. Сидит – и не уходит, я его выпроваживала, выпроваживала…

– Ну и что теперь делать?

– Не знаю. Коменданта звать. Только пошли вместе, я с ним боюсь…

Ну вот, ещё и боюсь… Это ж надо так влипнуть! Как всегда бывает по закону подлости, коменданта на месте не оказалось, и Светка ушла курить на лестницу. От недосыпа, от шума кофе в голове, от бесприютности ли – Рита вдруг услышала тихую музыку – небесную, звенящую, и много в ней было такого, что спасало от тоски и безнадёжности. Из подвала сквозило, и оставалось только жалеть, что не взяла носки. Дверь хлопала, влажные звёзды слезились в темноте… Хотелось забиться куда-нибудь, где не будет этого всего – и питаться только звуками неведомой музыки. Хотелось, чтобы Игорь узнал и почувствовал, чтобы забрал отсюда…

– Чего ты тут мёрзнешь, пошли в спортзал, там тепло…

Хорошо, что ключи у Инги. Действительно, тепло. Обруч, что ли, покрутить, или пока с гантелями… Ни на что не хватало сил, и через десять минут Рита в изнеможении повалилась на маты.

– Тут пыльно!

– Пусть.

– Хочешь, пошли ко мне. Я сегодня ухожу, никого нет…

Видно, Инга всё поняла. Хорошо хоть есть куда убраться…

В полночь дверь заскрипела и открылась, по босым ногам мышью пробежал сквозняк, и Рита опять проснулась. Надо забрать свои пожитки, чтобы с утра не суетиться…

…Замок был выломан «с мясом». На кровати, поджав ноги, сидела Светка в бигудях и невозмутимо листала конспект. Можно подумать – что понимает… «Одни финтифлюшки в голове», – подумала Рита.

– Ты куда?

– Я ухожу.

– Надо комнату сторожить, мастер будет в среду…