Бабушки

– Ну хорошо, – сдалась я, – только быть постоянно на телефоне! Ты меня слышишь, сын?

Сын, увлеченный сборами, рассеянно кивнул.

Весь вечер мы укладывали необходимые вещи. Плавки, маску и фотоаппарат Дима сунул в рюкзак в первую очередь. Когда я стала складывать туда же футболки и белье, ребенок возмутился.

– Мам, ну я же не на неделю уезжаю! И не на зимовку! – добавил он в панике, заметив, как я сунула в рюкзак теплый свитер.

– Ничего, лишний не будет. А вдруг погода испортится.

– Мам! Ну как она может испортиться за один день?

Но я была непреклонна. Свитер остался в рюкзаке.

На следующий день, нагруженные вещами, продуктами и первым необходимым, мы с Димкой вышли на привокзальную площадь. Я поискала глазами Анну Григорьевну, и тут мой взгляд натолкнулся на яркое зеленое пятно, оказавшееся огромной шляпой, а под ней безмятежно улыбающуюся нам Маргариту Филипповну.

– Я вчера позвонила Ане, а она сказала, что едет с Димочкой на пикник. Ну я и напросилась.

По неуловимым эмоциям Анны Григорьевны было понятно, что понятие "напросилась" было именно тем, чем было. Она не смогла отказать позитивному напору Марго, и поэтому зеленая шляпа сегодня радовала глаз всех ожидающих автобуса.

Подъехал дребезжащий "старичок", и мне снова пришла в голову мысль о восставших из ада, но в автобус активно полезли дачники, и нам пришлось быстро попрощаться, иначе моим путешественникам достались бы "плохие места".

Сквозь стекло видно было довольное лицо Димки, ему досталось "хорошее" место – прямо рядом с водителем, точнее спиной к нему. Бабушки сели напротив. Димка было достал планшет, который сунул вчера в рюкзак, но бабаня резво выдернула у него гаджет, и в опустевшую руку сунула еще теплый пирожок. На секунду опешивший ребенок вздохнул, но смирился и принялся жевать.

Автобус "хрюкнул" два раза, завелся и поехал, я помахала всем рукой и медленно двинулась к своей машине. Дел на сегодня было предостаточно, и я мысленно пожелала моим путешественникам отдохнуть и за меня.

Придя в офис, я первым делом щелкнула пультом, засветился экран телевизора. Я убавила звук и занялась работой. Зазвонил "мобильник" на определителе один из наших заокеанских партнеров, с которым я всегда общалась лично. Сорок минут мы с ним обсуждали планы, как вдруг краем глаза я заметила мелькание оранжевого пятна по телевизору. Это были местные новости, которые рассказывали, что полчаса назад, на двадцатом километре за городом столкнулись маленький "ПАЗик" и огромный джип. У меня все похолодело в груди, и я чуть не уронила телефон – это был тот самый автобус, который я проводила чуть больше часа назад.

Пробормотав что-то невнятное в трубку, я отключилась и начала набирать номера Димы и обоих бабушек по очереди. Вызовы шли со всех трех, но не ответил ни один, и у меня началась паника. Схватив ключи, я выбежала из офиса. Как назло, на дорогах были жутчайшие пробки, что неудивительно – середина дня, время обеденных перерывов. Руки вспотели на руле, а телефон, лежащий на коленях, все молчал. Я въехала в очередной поток и тут раздался звонок. Я схватила трубку – номер был городской и незнакомый.

– Алло! Алло! – с первого раза голос сорвался и из горла вырвался хрип.

– Мамочка, это я!

– Сыночек, где вы?! – я кричала в трубку, боясь, что связь прервется и я не успею узнать.

– Мам, мы в больнице… – слова давались Димке с трудом, я сквозь пространство слышала, как ему плохо.

– Сыночка, родной, в какой больнице?

– В "Травме" на Мелентьева…

– Жди, мой хороший, я сейчас приеду! Люблю тебя, целую! – я и правда целовала трубку телефона пока не услышала пиканье.

Улица Мелентьева была в противоположной стороне, и я, рискнув правами, развернулась и резко въехала в соседний поток машин под гудки возмущенных водителей. В этот раз удача была на моей стороне, и на парковку травматологического центра я влетела уже через двадцать минут. А еще через две минуты я бежала по коридорам больницы, натыкаясь на людей и пыталась лавировать, чтобы никого не сбить с ног. Чем ближе я была к регистратуре, тем страшнее мне было, потому что то тут то там попадались знакомые лица тех, кто утром весело грузился в злосчастный автобус.

Вылетев на открытое пространство, я ошалело осмотрелась и тут же увидела их – Диму и Анну Григорьевну. Они сидели на кушетке у стены, Димкина правая рука была загипсована, на лице дорожки от слез. Увидев меня, Димка начал неловко вставать, но я уже подбежала и обняла его. Он слова заплакал от пережитого, а меня трясло от мысли, что вот так, разом, я могла потерять близких мне людей. Подняв глаза, я наткнулась взглядом на Анну Григорьевну. У нее задрожали губы, а в глазах столько было горечи и раскаяния, что и выспрашивать, что случилось, расхотелось, а только прижать к себе и утешать, утешать.

Все же, через какое-то время мои пострадавшие нашли в себе силы, и поведали о своих злоключениях.

Путешествие началось замечательно. Старичок-автобус неторопливо выехал на объездную трассу и по прямой бетонке покатил в сторону дач. Пожилой, под стать своему транспорту, водитель, представившийся дядей Васей, включил радио, и ехать стало еще интереснее. Димка доел пирожок, запил свежесваренным компотом, и поудобнее расположился, оперевшись спиной на рюкзак, который он так и не снял. Анна Григорьевна предлагала поставить рюкзак в ноги, но набитая вещами сумка была удобным подголовником, и Димка отказался.

Дорога была на редкость оживленная, дядя Вася время от времени ругался, обращаясь к водителям проезжавших мимо и обгонявших его автомобилей. Когда он в очередной раз ввернул крепкое словцо, Маргарита Филипповна не выдержала и отчитала его, запретив ругаться при детях и женщинах. Изумленный водитель только пробормотал "Хорошо, мадам", очевидно такое обращение он посчитал подходящим для грозной Маргариты. Марго величественно кивнула и с достоинством села на свое место. Через полчаса пассажиры заскучали, кто-то начал дремать, привалившись щекой к стеклу, на задней площадке негромко переговаривались три женщины, обсуждая способы подвязывания и прищипывания помидор. Димка сделал еще одну попытку взять планшет, но услышав краткую лекцию о вреде для зрения, отступился, и стал смотреть в окно. Он первый заметил впереди что-то странное. Три или даже больше машины беспорядочно мельтешили по всей трассе, то и дело пересекая двойную сплошную. Сначала это было забавно, но по мере приближения стало странно, а потом и страшно. Дядя Вася начал притормаживать и лихорадочно сигналить, костеря хулиганов на чем свет стоит, позабыв все свои обещания. То, что случилось, уловить не смог никто. Один из автомобилей резко дернулся в сторону, пытаясь проскользнуть между автобусом и проезжавшей мимо фурой, но понял, что не успеет и "нырнул" обратно, ударив по тормозам. Под дикий вопль дяди Васи "ПАЗик" врезался в машину, и мгновенно получил удар сзади от такого же ничего не ожидающего джипа.

Пассажиры посыпались со своих мест. На головы несчастным людям посыпались связанные саженцы и пакеты. Димку сбросило с сидения, и он неловко упал лицом вниз к дверям, зацепившись одной лямкой рюкзака за что-то и повиснув на нем. Бабушек снесло с сидений, Анна Григорьевна оказалась на полу, Марго на ней. Все кричали и плакали.

Перепуганный дядя Вася выскочил из автобуса и кинулся к дверям, пытаясь открыть их руками. Вокруг уже собиралась толпа, несколько мужчин выскочили из своих машин и кинулись помогать. Дверь кое-как открыли, и Димка выпал прямо под ноги спасителям. Его подняли, потрясли и посадили на обочину у дороги. Марго, не видя внука, истошно кричала "Митенька!", пока ее на руках не вынесли из покореженного автобуса. Увидев Димку, она заплакала и кинулась обнимать его. Пострадавшие люди, рыдающие, испуганные, сидели на траве и ждали помощи. Одной из последних из автобуса вывели Анну Григорьевну. Она была очень напугана, помята, но, в общем цела, чего не сказать было о других. Пожилая женщина с разбитым лицом, мужчина с неестественно вывернутой рукой пытались храбриться, но было видно, как им плохо.

Маргарита вскочила с травы и подбежала к высокому полному водителю иномарки. Слов было не слышно, но рукой она показывала на раненых. На лице мужчины отразилось сомнение и даже страх, но тут Марго воскликнула "Ну-ка быстро, ты, пузатый тугодум!", и ее собеседник со всех ног кинулся к мужчине с переломом. Аккуратно усадив его на заднее сидение, он быстро поехал в сторону города. По его примеру и другие водители стали разбирать пострадавших, вскоре осталось человек десять, включая водителя джипа, который категорически отказывался двигаться с места до приезда полиции.

Все это время Димка тихо сидел на траве и не привлекал внимания. Казалось он совершенно спокоен. Но когда все-таки подъехала скорая и к нему подошла молоденькая девушка-врач, он начал плакать. При осмотре выяснилось, что у ребенка сломана рука и ключица. Обе бабушки кинулись к нему, и вдруг Марго будто споткнулась и стала валиться на бок. Дядя Вася подхватил ее и держал, пока принесли носилки. Все это время он, смаргивая слезы, приговаривал "Ну что ж ты, а? Что ж ты? Держись, барышня, держись!"

В "Скорую" положили Марго, кое-как усадили Димку, Анна Григорьевна села рядом с доктором и под вой сирены машина с красным крестом понеслась в сторону города.

Пока анна Григорьевна сбивчиво рассказывала, я, казалось, не дышала. Внезапно по громкой связи объявили: "Близкие Троицкой Маргариты Филипповны, просьба подойти к посту номер один". Мы сорвались с места и быстро, как могли, понеслись к первому посту.

Доктор в хирургическом костюме кратко объяснил ситуацию и предложил подождать. Дима тронул меня за рукав:

– Мам, надо Олегу позвонить…

Я вспомнила об Олеге и испугалась во второй раз. Но позвонить действительно надо было.

Прошло три недели.

Наша Маргоша пошла на поправку. Она снова смеялась и даже этот инцидент вспоминала с юмором. У Олега прибавилось седины в волосах, а я вдруг обнаружила, что мой сын стал выше меня ростом.

Мы вышли из машины с букетом маргариток, сегодня выписывали нашу героиню. Олег набрал номер Марго, дождался пока она ответит и почти сразу отключился.

– Она сейчас выйдет, – сказал он, засовывая телефон в задний карман джинс.

Дверь открылась и на крыльцо выплыла наша Марго под руку с мужчиной.

– Дядя Вася?! – в голосе Димки было изумление, восхищение и радость узнавания знакомого лица.

Дядя Вася смущенно улыбнулся, пожал растерянному Олегу руку.

– Знакомьтесь, мои дорогие, это Василий Дмитрич, мой хороший знакомый.

По голосу Марго было понятно, что Василий Дмитрич не просто знакомый. Впрочем, мы не стали допытываться правды, быстро погрузились в машину и поехали подальше от больницы, мысленно прощаясь с ней навсегда.

Глава 8. Бабушкин тандем

Я смотрела на себя в огромное зеркало и восхищалась. Да, я была прекрасна! И даже сейчас, полураздетая, в кружевном белье и чулках, с горстью шпилек в кулаке я выглядела потрясающе. Не хотелось снимать платье, в нем я выглядела принцессой из моих детских фантазий. Но чего стоила эта красота, я вспоминала с дрожью.

Лето прошло под знаменем подготовки к свадьбе. Сначала мне хотелось скромной церемонии в кругу близких, но вскоре выяснилось, что мои желания и желания Маргариты Филипповны, которой, ни много ни мало предстояло женить сына, расходятся в корне. Марго, проведшая полжизни в мечтах о красоте и гармонии, взялась за дело с энтузиазмом.

Во-первых, она заявила, что все устроит сама. Я пыталась спорить, но стоящий за спиной матери Олег отрицательно махал мне рукой, а когда она повернулась к нему за поддержкой, он мило улыбнулся ей, и пообещал, что все будет как решит она. И меня это порядком разозлило.

– Вообще-то, милый мой, – резко начала я, как только мы остались наедине, – это и моя свадьба тоже! Можно было бы меня спросить, может быть, у меня будут какие-то пожелания!