Бабушки

Что уж скрывать, готовила Анна Григорьевна божественно. И, как любая богиня, не терпела соперничества. Я несколько раз предлагала свою помощь, но была ласково, но твердо, как ребенок, выставлена из кухни. Не хватало только слов "иди поиграй". В общем вскоре я начала ощущать, что из взрослого самостоятельного человека я превращаюсь в младенца, в домашнее животное, в инвалида, не знаю еще в кого, но в существо совершенно беспомощное, которому нужен постоянный присмотр и уход. И когда я это осознала, то решила действовать срочно.

Спустя два месяца мы с Андреем переехали в свою квартиру. Это стоило нам затрат не только физических, но и моральных. Помогли мама с папой, которые, выслушав мой сбивчивый рассказ, немедленно принялись продавать квартиру, оставшуюся от бабушки. На наше счастье звезды сошлись в нужное время и бабушкина "двушка" ушла быстро. Купить жилье для молодой семьи вообще не представляло проблемы, мы выбрали почти новую однокомнатную квартиру, а оставшихся денег хватило на кое-какую мебель.

День, когда мы переезжали я, наверно, запомню навсегда. Анна Григорьевна не роптала, не плакала, не корила ни меня ни Андрея. Она аккуратно и методично упаковывала наши вещи, приговаривая себе под нос "Наточкины кофточки", "Андрюшины носочки". Позже, разбирая кропотливо уложенные коробки, я увидела, что каждая была подписана округлым почерком свекрови, и ощутила себя ребенком, которого заботливая мама собирала в пионерский лагерь. Кроме этого, Анна Григорьевна наготовила нам еды как минимум на неделю. Она вела себя так, словно мы расстаемся на долгие годы.

Только позже я осознала, какую брешь мы пробили своим отъездом в спокойствии Анны Григорьевны. Но вскоре случилось такое, что поддержало нас с мужем в желании быть самостоятельными, но и порадовало свекровь. Я забеременела.

Эта новость была сюрпризом для всех. В том числе и для меня. Андрей, как и многие мужчины, относился к возможному появлению ребенка поверхностно, точнее он не задумывался об этом. А я задумывалась, и еще как! Перед глазами были примеры однокурсниц, совмещавших учебу и младенца. И не у всех это успешно получалось. Поэтому я для себя решила, что детей мы будем заводить только после того, как оба закончим институт.

Но Димка решил за нас. Сначала я не поняла, что происходит. Даже было подумала, что зря мы доедаем запасы из холодильника, пора бы уже и самой что-то свеженькое приготовить. Но баночки с едой закончились, а расстройство желудка нет. Размышляя о состоянии своего организма, я проходила мимо аптеки и, подняв глаза на витрину, увидела огромную рекламу тестов на беременность. Меня мгновенно бросило в жар, я забежала и купила три штуки. Спустя двадцать минут я растерянно смотрела на шесть розовых полосок. Как так-то, а? Контейнер с противозачаточными таблетками лежал на прикроватной тумбочке. Я присела на край кровати и посчитала таблетки. Одна была лишняя. Вспомнилось, что с этим переездом я постоянно забывала проглотить пилюлю, часто вспоминала о ней уже лежа в кровати. Приходилось вставать и ползти на кухню за водой. Видимо однажды не вспомнила.

На следующий день мы с Андреем первый раз после отъезда пошли в гости к его маме. Я волновалась даже больше, чем когда он вел меня к себе в первый раз.

Казалось, у свекрови ничего не изменилось. Тот же уют и тишина, те же салфеточки и коврики, тот же вкусный запах. Но навстречу вышла другая Анна Григорьевна. Она обнимала нас и хлюпала носом. Неожиданно я осознала, чего ей стоило выдержать эти долгие три недели, не прийти к нам, не проверить содержимое холодильника, не убрать вещи, да и просто не посмотреть на нас.

На кухне ждал полноценный ужин. Андрей, соскучившийся по маминым блюдам, набросился на еду, а я, почувствовав приступ тошноты, налила себе большую кружку чаю, села подальше от стола. Анна Григорьевна начала причитать, что я совсем исхудала, бросилась заворачивать в бумагу пирожки. Андрей ухмыльнулся, а я, набрав побольше воздуха, рассказала нашу новость.

Маленький Димка в цветастом чепчике завоевал бабушкино сердце навсегда. Анна Григорьевна из заботливой мамы превратилась в не менее заботливую бабушку. Она дневала и ночевала у нас, пока я разрывалась между институтом и ребенком. Оказалось, это не так уж сложно, когда есть человек, которому можно доверить сына. Она по-прежнему пыталась доминировать на ниве домашнего хозяйства, не давала мне готовить, ночью пробиралась в нашу спальню, чтобы покачать проснувшегося внука. Часто я просыпалась утром и в панике сваливалась с постели, не обнаруживая ребенка в кроватке. Пропажа находилась быстро, довольная своей младенческой жизнью на руках у бабушки.

Первое время я пыталась отвоевать у свекрови свой материнский приоритет, но вскоре отступилась, потому что поняла, что она не пытается заслонить меня, а просто хочет любить маленькое существо.

Так мы и жили. А потом случился развод. Хотя "случился" он только для Анны Григорьевны, а для нас с Андреем это был обдуманный шаг. Мы остановились у той границы, когда недовольство друг другом еще не переросло в неприязнь. Я иногда думаю, что может быть, недостаточно сделала для того, чтобы сохранить семью. Но потом понимаю, что все получилось правильно. Мы с бывшим мужем остались друзьями, а это главное.

Странным и непонятным был день, когда Андрей собрал и унес свои вещи. Он ходил по комнатам как потерянный, а я сидела на кухне и старалась не следить за ним глазами. В этот момент меня точил червячок сомнения, а может быть стоит его остановить, не дать унести частичку себя. Но я держалась, а он бродил по дому, собирая то малое, что нужно ему было для существования. Ему всегда нужно было немного.

Нам обоим было неуютно. Мы не ссорились, но говорить не хотелось, да и не о чем было. Когда за ним закрылась дверь, я заплакала. Не от того, что закончилась наша семейная жизнь, а от того, что так нелепо она закончилась.

Звонок в дверь заставил дернуться. Я соскочила со стула и пошла открывать. В дверях, с большой сумкой и парой пакетов стояла Анна Григорьевна. Вот уж кого не ожидала увидеть. Я посмотрела на нее и разревелась окончательно. Она зашла в квартиру, закрыла за собой дверь, поставила свои баулы на пол и обняла меня. Мы долго стояли в коридоре, а выплакивала весь свой стресс, а она просто гладила меня по спине.

Наконец я заставила себя успокоиться. Свекровь взяла свои сумки, и, подталкивая меня впереди себя, пошла на кухню. Я уныло села на стул, а она начала складывать в холодильник продукты и коробочки с едой. Все это время она говорила. Говорила о том, что все будет хорошо, что она нас любит и не оставит. Но ни разу она не выразила надежду, что мы с Андреем помиримся.

– Знаешь, Наташенька, – сказала Анна Григорьевна, присев напротив меня, – а ведь ты мне послана Богом.

Я заинтересовано посмотрела на ее. Свекровь не была особо верующей и слова о Боге меня удивили.

– У меня должно было быть двое детей. Когда Андрюше исполнился годик с небольшим, я забеременела. С его отцом тогда мы сильно ссорились и когда это случилось, я не поняла. Молодая была, глупая. Решила, что одна с двумя детьми не справлюсь. Тогда все делали быстро, в этот же день меня из больницы отпустили домой. А через месяц мы с Иваном разошлись, и больше я о нем ни разу не слышала. Когда Андрей привел тебя, мне показалось, что ко мне вернулась моя доченька. Я всегда думала, что у меня должна была быть дочь. И я полюбила тебя сразу.

От этих слов в носу защипало снова, но я шмыгнула, загоняя нахлынувшие слезы обратно.

– Наташа, что бы не случилось между вами с Андреем, вы с Димочкой мои самые родные люди и я вас не оставлю.

– Спасибо, Анна Григорьевна, – сдавленно пробормотала я.

– Эх, дети, дети… – ворчливо и неопределенно ответила она, а мне показалось, что и себя она имела ввиду тоже.

Так и потекла наша жизнь дальше. На удивление, все быстро пришло в норму. Я обрела прежнюю способность радоваться жизни. Бабаня, как называл бабушку маленький Дима, а вслед за ним и мы, продолжала жить на два дома. И я воспринимала это как должное. Андрей неожиданно уехал, а через пару месяцев позвонил, сказал, что устроился на работу. Когда через полгода мы встретились, он мне показался другим – возмужавшим, повзрослевшим. Наверно это от того, что первый раз в жизни он жил вдали от своей мамы. Я была рада за него, а за себя еще больше, потому что при встрече не ощутила тянущей тоскливой боли в душе. Я воспринимала Андрея как близкого человека, но не как потерянного мужа. Да и по нему было видно, что он обрел душевный покой. Сын любил отца и тянулся к нему, и Андрей старался при каждой возможности проводить с ним больше времени. Все это не могло не радовать нашу бабушку Аню. Она как хрупкий ангел-хранитель стояла в тени нашей жизни и охраняла ее.

– Наташ… – голос начальницы вырвал меня из моих мыслей, – а что твой-то, не напрягается по поводу свекрови твоей бывшей?

Я улыбнулась.

– Не напрягается. Да и какая же она бывшая? Бывших свекровей не бывает.

– М-да… странная у вас семейка… – Ольга покачала головой и потянулась к столу – кинь яблочко!

Я отпила из своей кружки, откинулась на спинку кресла и еще раз улыбнулась. Странная – это еще слабо сказано!

Глава 4. Красота спасет мир

Я уже почти заснула, когда детский шепот неожиданно прозвучал в темноте.

– Мамочка!

Я села, сощурилась, потому что без очков мало что могла рассмотреть.

– Дима, ты почему до сих пор не спишь?

– Мам, ты костюм приготовила?

– Приготовила, приготовила, вон он, в шкафу висит, – я махнула рукой в сторону стенного шкафа и зевнула, – иди, спи уже!

Но ребенок не унимался.

– А бабочку?

– И бабочку. И рубашку тоже. А туфли стоят в прихожей. Все готово, так что не переживай.

Сын залез на кровать, сел поверх одеяла, обхватил меня поперек талии, прижался.

– Мамуль, ты была когда-нибудь в театре?

– Ну конечно была, – я улыбнулась, погладила его по макушке, чмокнула в затылок.

– А в настоящем, самом большом? Ну том, московском?

– И в том была, только давно. Но мы с тобой обязательно сходим, когда поедем в Москву.

– А Марго возьмем? Она так мечтает снова туда сходить, – по голосу было слышно, что мальчик искренне переживал за пожилую даму.

– Ну конечно возьмем! А теперь иди спать, уже очень поздно.

Мы еще раз обнялись, сын сполз с кровати и медленно пошел, выставив вперед руки и натыкаясь в темноте на мебель и стены.

М-да. Ничего себе агитация! Мой сын до недавнего времени даже слова-то такого "театр" в лексиконе не имел. Когда он был маленьким, мы ходили на представления кукольного театра. Но до посещения взрослых спектаклей не дошло. Ребенок переключился на кино, и театральное искусство его перестало интересовать. Но однажды Маргарита Филипповна решила, что пора заняться культурным воспитанием Димы.

Сначала мне показалось, что из этого ничего не выйдет, потешится Марго и успокоится. В нашем, не очень большом и не самом центральном городе гастроли хорошего театра большая редкость. Да и Дима поначалу не проявлял особого энтузиазма… Но все приняло совсем другой оборот.

Маргарита Филипповна была светской дамой. Она умела преподнести себя, умела красиво вести беседу, красиво разливать чай. И не менее красиво и изящно язвить. Казалось, она экзотическая бабочка в нашей лесостепной полосе. И место ей было где-нибудь в особняке в Переделкино, среди таких же, как она, интеллигентных, возвышенных.