Небо № 7

Рядом с вековыми соснами я почувствовала себя лилипутом. Стройные, как анорексичные модели нулевых, они выстроились на землистом подиуме чествовать своего модельера в лице показавшей свой морщинистый лик луны.

Впервые за много лет мне захотелось обниматься. С деревом, с человеком – не важно.

Дом Макса являл собой смесь комаровской дачи питерских интеллигентов с пристанищем норвежского рыболова и располагался в коттеджном поселке для интровертов. Здания были хаотично раскиданы по опушкам соснового бора. Вообще загородному имению Макса у берегов Балтики бы стоять. Хотя почему я вдруг решаю за дом?

Возле крыльца создавали сутолоку мешки со строительным мусором, а сами ступени были помечены цветными булыжниками – на некоторые до сих пор нельзя было ступать, чтобы облицовка схватилась.

Мы ступили в черное чрево дома. Когда зажгли свет, оказалось, что мебели почти нет. Вместо нее – эхо.

Я принялась с нескрываемым любопытством изучать дом. Вдалеке показалась кухня, опоясывающая гостиную, слева лестница без перил – на втором этаже мной была обнаружена красивая ванная размером с наши с Миячче апартаменты в Лондоне. Кровать с высоким, обитым телесного цвета бархатом изголовьем в спальне. Да и все. Ни шкафов, ни ваз, ни ковров с причудливым орнаментом. Все комнаты под завязку были забиты неразобранными коробками.

Макс кинул бутылку шампанского в пустой морозильник, что еще не успел обрасти коркой снега.

– Можно я душ приму? – От меня пахло потом, аэропортом и свежеположенным асфальтом одновременно.

– Можно даже ванну, – залихватски гостеприимно отреагировал на мой вопрос Макс.

– Полотенец тоже нет? – бросила я в ответ, оценив, что, кроме куска хозяйственного мыла, оставленного рабочими, никакой утвари тут не водится.

– Нет. Зато есть бамбуковые простыни.

– Сойдет.

– Тогда пошуруй по коробкам. И в ванной в ящиках посмотри.

Я прокралась в светлую ванную комнату с окном, по которому когтистыми ветвями царапали деревья.

– У тебя есть пена для ванны, но нет полотенец? – крикнула я Максу. – Ты, случаем, не гастарбайтер? Помню, мы так как-то застали прораба в джакузи, когда мама ремонт делала, – снова спалилась я. Вряд ли жрицы любви до первых саун знали, что такое джакузи.

– Ха-ха! Посмотри в стиральной машине – там еще и соль есть. И всякие другие прибамбасы.

– Ты хранишь ванные принадлежности в стиральной машине? – изумилась я положению вещей.

– Если я скажу, что боюсь, как бы рабочие не подмешали мне депилятор в шампунь, ты же мне все равно не поверишь.

– Кто тебе сказал такую глупость? За то шампанское, что ты купил, я просто обязана верить каждому твоему слову.

Странно, но он оказался первым человеком, которому я безоговорочно доверилась. Легко и невзначай.

Я стекла по задней стенке ванны под воду. Очутилась на дне и открыла глаза. Сквозь пену ни зги не видно – пелена. Мокрые волосы опутывали шею тугим пионерским галстуком.

Мне все время было душно. Душно от одиночества. Душно на жаркой улице, душно в теплой ванне, душно в прохладной машине – я задыхалась от собственной жизни. Разве такое возможно в двадцать один год?

Я нашла возле унитаза стопку книг. Цвейг, Мопассан и Достоевский. Последнего взяла почитать, задрав ноги на край ванны.

– Эй, забытое дитя искусства, еще не утонуло? – послышался голос из-за двери, и она поспешно открылась.

В полумраке он показался мне красивым. Не канонически – от него исходил тестостерон, выдержанный тестостерон в бокале человеческого тела. И римский профиль более чем к лицу, и глаза дымчато-серые с синеватыми прожилками.

– Тебе не стыдно в ванне читать «Братьев Карамазовых»? По-моему, ты унижаешь достоинство писателя! – отрапортовал он, ухмыляясь.

– А тебе не стыдно так беспардонно вламываться? – Во мне вдруг проснулось второе счастье, именуемое наглостью.

– Вообще-то это мой дом, – растерялся он, – да и чего ты дверь не запираешь?

– Может, я боюсь.

– Меня или Достоевского?

– Утонуть, заснуть и захлебнуться, – на полном серьезе ответила я.

– Шампанского хочешь для бесстрашия?

Макс достал из-за спины запотевшую бутылку из мутного зеленого стекла. Мой гонорар, в смысле шампанское, вспененным дождем обрушился на пол. Наутро мы будем прилипать к переливающимся, как слюда, капелькам и чертыхаться. Но это все потом.

Макс поставил наполненный до краев бокал на край ванны и плотно закрыл дверь. С обратной стороны. Шагов по ту сторону двери слышно не было. Выжидает? Зачем? Я сделала несколько глотков и затаила дыхание. Макс не заставил себя долго ждать.

– Хотел проверить, как у тебя с уверенностью и пьешь ли ты свою зарплату, – ошарашил он меня, резко открыв дверь.

– Последний раз я так же, как ты, смотрела, выпьет ли человек предложенное, классе в седьмом, когда подсыпала слабительное в чай однокласснику.

– То есть ты была той еще хулиганкой?

– Почему была?

– И правда, почему была?

Мне показалось, что голос Макса повеселел и преобразился. Я зачерпнула ладошками воды и вылила на него, оросив майку. Но этого мне было мало, я опрокинула в себя бокал и использовала его как черпак для водяной атаки. Макс сначала пытался то отпрыгнуть, то увернуться, но тщетно.

В секунду, да что там – в сотые, а вернее, миллиардные доли секунды я ощутила себя невероятно счастливой.

– Спасибо! – По идее эту фразу должна была выпалить я, а не Макс.

– За что? – испуганно переспросила я, решив, что сейчас меня точно огреют моей же зарплатой и вместе с орудием уничтожения закопают в соседнем пролеске.

– Ты как-то ярким пятном разбавила мои хмурые будни.

– Можно я выйду из ванны и мы тогда продолжим?

– Ладно, так уж и быть. Хотя мне нравится смотреть. – Он опустил глаза, и только тут я заметила, что пена почти осела и я предстала перед ним во всей своей, надеюсь, красе.

– Я в стриптизерши не нанималась.

– Мне не сложно съездить за еще одной бутылкой шампанского.

Мы напились игристого и переместились на крыльцо. Я сидела, завернутая в бамбуковую простыню ментолового цвета. Даже намека на секс не последовало. Меня штормило в унисон ветру.

– Ты играешь в чужую профессию, прикрываясь чужой оболочкой, чтобы спрятаться? На фига тебе все это?