Игра. Реванш

Николай нахмурился, глядя в зарешечённое окно. Он никогда не понимал загадкой, какие именно мотивы толкали преступников на свершения тех, или иных противозаконных действий, коль страх провести лучшие годы своей жизни за решёткой, с тоской взирая на небо в клеточку, не могли удержать их от содеянного зла.

«Бандитская романтика, воспетая Михаилом Кругом, буйство адреналина в крови, или же преобладающий у человека ген зла?» – подумал майор.

Дверь в кабине начальника тюрьмы распахнулась и в сопровождении Селивемирдинова вошла гражданка Васнецова. Рядом с ней маячил быкообразный конвойный.

– Добрый день, Вы хотели меня видеть?

– Садитесь, Наталья Фёдоровна, – от майора, специально использовавшего этот глагол, не укрылось, как испуганно вильнул в сторону взгляд молодой женщины

– Вы хотели меня видеть? – она прочистила горло, явно играя на публику непривычную для неё роль.

– Да, – тон для беседы Денисов специально выбрал резкий, колючий, сразу же приступая к формальному запугиванию. Рязанцева внутренне напряглась, что тоже было моментально отмечено Николаем.

«Это она!»

– Представлюсь, я майор КГБ Денисов Николай Петрович…

– КГБ? – Анжелика выпятила нижнюю губу. – А я-то думала, что у нас уже ФСБ.

– А я из КГБ, – засмеялся Денисов своей излюбленной фишке.

– ПРЕДСТАВЬТЕСЬ.

– Васнецова Наталья Фёдоровна, тысяча девятьсот…

– Когда Вы последний раз видели Смолина?

– Кого? – Анжелика удивлённо вытаращилась на него, стараясь придать голосу неподдельное изумление. Сидела Рязанцева прямо, как аршин проглотила, но вспомнив, что по сценарию ей надлежит с блеском сымитировать роль лесбиянки-мужененавистницы, скроила на своём загримированном лице презрительную гримасу.

– Смолина? Не знаю такого. Я мужиками не интересуюсь.

– Да ну? – вкрадчивый шепот Денисова пригвоздил Анжелику к стулу, заставив нервно вцепиться обеими руками в сидение.

– Смолин Алексей Владимирович, семьдесят восьмого года рождения, которому Вы собирались сделать инъекцию.

– Какую к чёрту инъекцию, какому к чёрту Смолину, – вспылила Анжелика, чувствуя, как гибельно тонет в этом вязком болоте допроса.

– ТАКОЙ СМОЛИН! – прикрикнул Денисов, треснув кулаком по столу.

– Повторяю, не знаю я никакого Смолина, тут зэков в лазарете, как грязи! Может, наконец, объясните мне, в чём меня подозревают, и по какому поводу ведётся допрос?

– А разве я должен Вас подозревать? – искренне удивился майор, с откровенным сарказмом в голосе. – ИЛИ ДОЛЖЕН?

– Говорите по существу, – Анжелика запоздало взяла себя в руки, но в интонациях по-прежнему сквозил страх.

– А с чего Вы взяли, что я Вас допрашиваю? – недобрый взгляд льдистых глаз майора воздействовал на Рязанцеву, как удав на беззащитного кролика.

– Зачем тогда Вы пригласили меня сюда? – тем не менее, она хмуро сдвинула брови, отчего промеж лба залегли глубокие поперечные морщины. Дальше вопросы обрушивались подобно снежной лавине, не давая Анжелике опомниться ни на секунду.

– Почему Вы уволились с прежнего места работы?

– Не сошлась характером с начальством.

– Когда у Вас день рожденье?

– Двадцать пятого мая одна тысяча…

– Когда Вы первый раз переспали с женщиной?

– С женщиной?

– Вы же лесбиянка!

– Это была девушка. И, вообще, не Ваше дело когда.

– В какой школе учились до седьмого класса?

– В э-э, сорок восьмой…

– Как звали Вашего отца, гражданка Рязанцева?

– Васнецов Иван Фёдорович…

– А не Фёдор Иванович?

– Ну, конечно, Фёдор Иванович, я оговорилась. Только я не Рязанцева…

– Когда Вы сделали укол Смолину – час, два, три тому назад?

– Я не…

– Каким рейсом Вы прилетели в Екатеринбург?

– Я ехала из Питера на поезде…

– Сколько лет Вашему сыну?

– У меня нет сына…

– По документам есть.

– Я не…

– Насколько задержали вылет в аэропорту Оттавы?

– Повторяю, я приехала…

– Кто Вас так назвал мать или отец?