У красавиц нет души

Вспоминаю тётю Наташу. У неё всегда самые красивые украшения. Я подслушиваю все разговоры и знаю, что эти украшения ей дарят мужчины. Дядя Лёша не дарит маме таких.

Мне нравится, как тётя Наташа себя ведёт – будто точно знает, что она лучше остальных. Красивая жестикуляция, острые ответы. Мама не умеет так. Могу ли я стать похожей на тётю Наташу? Вести себя так, будто я чуть лучше остальных. Тогда остальные тоже будут думать, что я лучше их. Я важно киваю сама себе в зеркало. Именно так и будет.

Эта странная особенность – копировать людские черты, которые кажутся мне удачными – будет со мной всю жизнь. Пока не надоест мне до рвоты. Я научусь нравиться почти любому мужчине. Манера голоса, жестикуляция. Показавшийся мне интересным юмор или притягательное саркастическое отношение к жизни. Вот с этим нужно казаться милой и невинной, а с вторым шутить чёрные шуточки и быть распутной в постели. Всё, чтобы нравиться другим. Позже я буду себя за это ненавидеть – сложно любить себя, когда ты даже не знаешь, что ты есть на самом деле.

***

Мне нравится новая школа, особенно я обожаю уроки литературы – понравившуюся книгу я могу проглотить за сутки. В школе есть два заметных для меня человека – учительница русского и литературы Мария Викторовна и одноклассница Кира Кузнецова.

На Марию Викторовну я смотрю со смесью почтения и любви. Учительница современна, умна. Относится к нам с удивительным уважением – далеко не все учителя считают нужным уважать детей. По русскому и литературе я всегда получаю только «пять».

– Лена, очень хорошо. Я твоё сочинение повешу в рамочку. – Она улыбается мне, смотрит внимательно через чуть спущенные очки, протягивает голубую тетрадку в линейку.

– Спасибо! – от удовольствия я краснею.

Меня удивляет, если кто-то получает плохие оценки за сочинения. Писать их так легко, я делаю это с удовольствием.

Кира Кузнецова сидит через три парты позади. У Киры смуглая кожа, тонкие губы и большие карие глаза. Наверняка до того, как в класс пришла я, Кира считалась тут самой красивой девочкой. Все в классе знают, Кира из неблагополучной семьи – матери у неё нет, зато есть сильно пьющий отец.

У Киры есть две подруги – Лера и Айгюль. Эти трое – самые заметные девочки в параллели. У них даже есть парни из старшего класса. На переменах их компания сидит в специальном месте – под лестницей, где кучкуются старые уличные скамейки. После уроков они идут гулять в детский сад за нашей школой.

Тусоваться в садике со старшеклассниками, как это делает Кира, считается крутым. Ещё крутым считается хорошо драться, а Кира и её подруги драться умеют не хуже мальчиков. Если им не нравится чьё-то поведение, они с подругами легко могут «забить стрелу» и трепать провинившуюся девочку за волосы на заднем дворе школы. На это всегда приходит смотреть много учеников. Я до дрожи боюсь, что мне когда-нибудь забьют стрелу. Драться я совсем не умею.

Как-то на перемене, мы с одноклассницей Машей играем в догонялки в школьном коридоре. Я только что «ужалила» Машу и с хохотом бегу, петляя восьмёрки меж столбов, на которых висят зеркала. Вдруг со всего размаху я врезаюсь в Киру, которая красит ресницы у одного из зеркал. Я остаюсь стоять, Кира же неловко падает на бок.

– Ой, прости пожалуйста, я не специально! – я ещё не знаю ничего о Кире, поэтому спокойно тяну руку, чтобы помочь ей встать. Её подруги, стоящие рядом, смотрят на меня исподлобья.

– Ах ты тварь! – кричит багровая Кира и, игнорируя мою руку, поднимается на ноги. На щеке у неё чёрный след от туши – Ты вообще, что ли? Может тебя отпиздить, чтоб повнимательнее была?

Вся кровь ударяет мне в лицо. Я чувствую исходящую от этих девочек опасность. Они действительно могут ударить меня.

Вокруг уже начинают собираться дети. Маша, моя партнёрша по догонялкам, смотрит сочувственно, но не вмешивается. Я чувствую – мямлить нельзя. Если я буду мямлить, если спасую сейчас, эти девочки будут травить меня. Поэтому я чуть вскидываю голову и, еле ворочая непослушным от страха языком, говорю:

– Я извинилась, сказала, что не специально. Не нужно на меня кричать! – не дав Кире ответить, я разворачиваюсь и твёрдым шагом ухожу. Я ожидаю чего угодно – удара ногой в спину или плевка в волосы. Сердце бешено колотится от страха, но я продолжаю идти, не оборачиваясь. Только у туалета я позволяю себе мельком глянуть на то место, где мы столкнулись с Кирой – она стоит у зеркала, пальцем оттирает щёку и, кажется, забыла про меня. До конца перемены я сижу в кабинке туалета, чтобы не попадаться ей на глаза. В класс я вхожу внешне спокойно, не глядя на Киру и её подружек, но до самого последнего урока я терзаюсь. Будут ли они ждать меня после школы, чтобы всё-таки «отпиздить»?

Но всё обходится. Вроде, Кира не собирается меня бить.

На фоне других детей в классе я выгляжу заметно старше – совсем не та девочка, что пела в очередях. У меня уже торчат кверху острые груди, которых я пока стесняюсь. На каждом уроке сидящие сзади мальчики норовят расстегнуть мой лифчик. В ответ я бью учебником им по голове, но внутри мне приятно. Я хорошо чувствую – почти все мальчики в классе замечают меня, так или иначе. Некоторые пристают, другие постоянно пытаются быть рядом, третьи просто краснеют, когда я обращаюсь к ним за стёркой или запасной ручкой.

Кира тоже выделяется из других детей взрослостью, и не только внешне. Я до жути боюсь её, но странно, в тоже время, мне ужасно хочется с ней подружиться. Кира и её компания кажутся мне чем-то недостижимым. Другие дети такие пресные на фоне жгуче грубой, железобетонно уверенной в себе, опасной одноклассницы. Я не верю сама себе, когда у меня вдруг появляется шанс стать подругой Киры.

На одной из перемен я скучаю за повторением параграфа по истории. Вдруг по страницами учебника ползёт тень от чьей-то головы. Я оборачиваюсь, рядом со мной стоит Кира. Сердце начинает бешено колотиться. Только бы не покраснеть.

– Привет! – невозмутимо говорит одноклассница – пойдём в коридор, разговор есть.

Я, чувствуя пульсирующую в висках кровь, иду за Кирой в коридор. На ней чёрные штаны – клеши. Недавно я попросила маму купить себе такие же. У подоконника Кира поворачивается ко мне:

– Ты Димку из девятого «Б» знаешь? – улыбается вдруг она.

Я поражена в самое сердце. Кира улыбается мне. Мои губы тут же расплываются в ответной улыбке, уши начинают гореть.

– Неа, не знаю! – я и правда не знаю никого из девятиклассников.

– Ты ему нравишься, он с тобой гулять хочет. Мне велел побазарить. Ты как? – Кира снова становится серьёзной.

– Не знаю… – тяну я – Я ж его даже не видела.

– Он симпотный. Приходи в садик после уроков, познакомишься – Кира прищуривается на меня.

– Хорошо, я приду – я внутренне ликую. Тусовка в садике, сладко запретная, многообещающая. Уверена, мама никогда не пустила бы меня туда.

– Ну давай! – важно кивает Кира и идёт в класс.

После последнего урока я спускаюсь по лестнице в школьных холл. Я не переживаю – мама на работе, можно спокойно идти гулять. В холле меня уже ждёт Кира и её свита.

– Пошли, пацаны там уже. – Кира кивает, и мы идём. Я немного стесняюсь своего рюкзака – мои новые подруги носят учебники в сумках, как взрослые девушки. Мы подходим к решетчатой ограде садика, оглядываемся по сторонам, раздвигаем кусты и по очереди лезем в заботливо прорезанную кем-то дырку.

Компания парней уже ждёт нас на детсадовской веранде. Я думаю о том, как трудно представить гуляющих здесь маленьких детей. Всё пространство здесь исписано матерными словами, текстами из песен группы «Ария» и чьими-то восхитительно жуткими стихами.

«Расстегни свои застёжки и завязки развяжи.

Тело, жаждущее боли, нестыдливо обнажи

Опусти к узорам тёмным отуманенный свой взор,

Закраснейся, и засмейся, и ложися на ковёр

Чтобы тело без помехи долго, долго истязать,

Надо руки, надо ноги крепко к кольцам привязать.

Чтобы глупые соседи не пришли на нас смотреть,

Надо окна занавесить, надо двери запереть»

Всё это выведено мелко, красной краской на бревенчатых стенах веранды. Я читаю и мельком оглядываю стоящих здесь парней: почти все одеты в чёрное, на джинсах приделаны цепочки, меж пальцев тлеют огоньки сигарет. Кира и девчонки тоже прикуривают от зажигалки. Все они негромко смеются, поглядывая то на меня, то на высокого темноволосого мальчика. Наверняка, это тот самый Димка из девятого «Б».

– Стихи такие… – не зная, что сказать, я киваю на исписанную стену – Необычные…

– Стихи любишь? – темноволосый подходит ближе.

– Да не особо – я пожимаю плечами – просто читать люблю, но не стихи.

– Молодец – Димка улыбается. Он вполне симпатичный, только на щеках красуется несколько красных прыщей – я не особо читать как-то…Я на борьбу хожу, некогда – будто оправдывается он.

Дима выше меня на голову, но я вижу, что он смущён.

– Борьба – тоже классно – решаю подбодрить я. Он улыбается в ответ.