Мой худший друг

Я много думала о том, что произошло между нами. Все это ужасно, неправильно… Наверное, мы оба погорячились.

Заказываю безалкогольный клубничный мохито и снова смотрю на Тима. На его губах ухмылка. Они с Королевым обсуждают какую-то машину.

Впиваюсь глазами в его лицо. Нет на нем эмоций. Маска.

Азарин транслирует безразличие. Ко всему. Ко всем.

Я в этом списке занимаю устойчивое первое место. Крепче сжимаю бокал, чувствуя, как от ледяного стекла немеют подушечки пальцев.

С математики мы больше не виделись. Он не звонил, и я тоже. Боялась вновь напороться на игнор. А он бы был. Уверена.

– …да Катя! – возмущается Данис.

– Какие мы недотроги, – Токман смеется.

Поворачиваю голову к ребятам.

– Нервный такой, да? – Катя мне подмигивает и кладет голову Кайсарову на плечо.

Все о чем-то говорят, улыбаются. А я… я вроде и с ними сижу, а вроде и нет меня здесь.

Тим больше ни разу на меня не посмотрел. Снова не поздоровался, когда я пришла. Молча отвернулся. Проявил открытое пренебрежение. Над столом даже пауза повисла, недолгая.

Это как последняя печать. Теперь все окончательно поняли, что мы расстались. К счастью, никаких шуточек и подколов на эту тему не было. Ребята повели себя так, будто ничего не произошло. Подвисли немного вначале, но быстро адаптировались, за что им огромное спасибо.

Странных взглядов и слов я бы точно не вынесла.

– Ребята, всем привет!

Поднимаю голову и замираю. Янка.

Рядом с нашим столиком стоит Романова.

Катька сглатывает. Я замечаю, как вытягивается ее лицо, на нем отпечатывается ужас. Ее взгляд мечется между «гостьей» и братом.

– Тебя сюда не звали, – Тим подается чуть вперед, упираясь ладонью в стол.

– Ты – нет, – улыбается, – а Катюха – да.

Азарин бросает прищуренный взгляд на сестру.

– Я ее не звала. Тим, правда…

– Да ладно вам. Видели бы вы свои лица. Шутка. Мимо шла, заметила вас, решила поздороваться.

Яна неестественно смеется. Цепляет меня взглядом, и ее губы расплываются в кровожадной улыбке.

– А вы не вместе? – снова смотрит на Тима. – Не простила, что ли? – морщит нос. – Арин, ты извини, но он сам. Я не хотела ничего такого…

– Вон отсюда пошла, – снова Азарин, уже не скрывая агрессии.

– Фу, как грубо. Но ты же знаешь, грубость меня заводит.

Тим делает рывок и поднимается на ноги.

– Стоп! – Данис толкает Азарина обратно на диван. – Яна, иди отсюда, а?

Они продолжают

перебранку. Опускаю взгляд. Щеки пылают от подкатывающего стыда. Нужно было сидеть дома.

Поднимаюсь с дивана. Движения получаются резкими. Я задеваю рукой бокал и опрокидываю на себя остатки льда и мохито.

На платье красуется пятно. Подол прилипает к ногам, но вряд ли это сейчас важно.

Главное – уйти отсюда. Просто исчезнуть. К счастью, я здесь мало кого интересую.

Толкаю стеклянную дверь ладонями и жадно хватаю воздух. Меня немного потряхивает. Губы дрожат, и пальцы, кажется, тоже. Сердце снова пронзает острая игла боли. Прижимаю ладонь к груди, словно это поможет.

Сразу чувствую его присутствие. Хватает мгновения. Он вышел, и я его почувствовала.

В глазах слезы. Но сегодня мне плевать. Пусть видит меня жалкой, разбитой, слабой, заплаканной… Вот такой. Пусть видит, как мне больно.

Больно из-за его глупого, необдуманного поступка. Из-за этой дуры, которая возомнила, что имеет право говорить все то, что она там несла.

Всхлипываю и делаю шаг назад. Не хочу, чтобы он подходил, и одновременно желаю этого больше всего на свете. Мне нужно, чтобы он сказал, что все это неправда. Что все это затянувшаяся шутка. Сказал и обнял.

Тим приближается. Сокращает расстояние между нами. Смотрит сверху вниз.

– Ты рад? – смотрю на него затаив дыхание. – Мне больно… Ты всегда хотел сделать мне больно, – кусаю губы. – У тебя получилось.

Он молчит. Смотрит, играет желваками и молчит.

А мне, мне хочется кричать, впервые за все время, мне хочется орать, обвинять, драться… Не знаю. Я устала молчать. Устала держать все свои обиды в себе.

– Я звонила, я думала, ты разбился, а ты просто сбросил звонок. Просто проигнорировал. Обида, правда? В таких вещах нет места обиде! Когда дело касается жизни, плевать на обиды! – Со всей силы толкаю его в грудь. Он отшатывается на пару сантиметров.

Мы стоим посреди улицы. Я реву, Тим придерживает меня под локоть. Вокруг люди ходят, солнце печет. И платье у меня мокрое, а еще ноги подкашиваются, потому что я перенервничала.

– Я…

Он выдыхает, а потом ослабляет захват.

– Извини, – говорит совсем тихо. Отстраняется. Я не чувствую больше его пальцев. Не чувствую…

Всхлипываю, а он уходит. Просто идет к своей дурацкой машине. Тот самый монстр с тонированными стеклами, в котором все это началось.

Смотрю Тиму в спину не моргая. Слов нет. Ничего нет. Я никого вокруг себя не вижу и не слышу.