В Плену Красной Розы

– Я за открытое общение, – верховный воитель чуть погрустнел. – Знаете, откуда я такой замёрзший вернулся? Из Анора. Каждую третью зиму царь собирает светозарные ордена у себя в Небесном Царстве. Оно и неплохо, что зимой. В Аноре даже на Большое Новолуние тепло, так хоть местные холода можно переждать, но вот дорога… Жуть! На озере ветра такие, что я из каюты не вылезал. Так вот, дней шесть мы с ним беседовали, совещались. Прямо во дворце. А там всё серебром покрыто – даже петли дверные, представляете? И сам царь сидит на позолоченном троне, а мантия у него тоже золотом расшита. В руке ещё посох с таким камнем, что с новорожденного ребёнка размером будет. И вот сидим мы, беседуем о важных делах. Да вот только говорю я, как показалось, не с царём, а с этим долбанным камнем. Или с золотым дельфином на царской шапке. Боюсь, в общем-то, лишнего брякнуть, каждое слово выверяю. Какой же это открытый разговор, скажите ведь?

– Возможно, – Хлыст сощурился и согласился для вида.

– А яйца я всё же прикрою, – пробормотал Калач и потянулся за полотенцем на краю купальни.

– Дело ваше, – продолжил лорд Бримм. – Хотите – и в красивом зале встретимся, чтобы всё, как надо. Так и придётся, наверное, если остальные решат вас выслушать. Не поведу же я Тельму в купальни в мужской день?

– А как же открытый разговор? – с лёгкой издёвкой бросил Хлыст.

– Ну, всему свой предел есть, – верховный воитель размял шею и вытянул руки к потолку. – Тельму я уважаю, знаете ли. После Восстания Роз женщинам у нас многое разрешили – править, служить. Даже воевать! И оно правильно. Столько талантливых воинов сразу нашлось. Над Тельмой остальные посмеивались, шептались. И каким же, мол, заслугами она титул заработала? Но только не те, кто видел её в бою. Я бы и сам не рискнул с ней сражаться.

Ладаим про себя решил, что Бримм лукавил. Такой мордоворот и против Чёрта не забоится выйти.

– Господин… – начал Арбо, но тут же осёкся, когда лорд поднял ладонь.

– Никаких господ в купальне, договорились? – верховный воитель дождался кивка в ответ на свои слова и улыбнулся. – Продолжай, друг.

– Бримм, – теперь Арбо будто изумился собственной дерзости. – Вы, наверное, ждёте от нас объяснений. Так вот, мы…

– Наёмники из Летары, которых подкараулил на островах тёмный маг, – закончил Бримм. – С Тельмой я уже говорил, да. Объяснения о своих делах сохраните для общей встречи, если придётся её устроить. Мне интересно узнать, какие вы люди.

Лисы переглядывались, как юнцы из Приюта, когда наставники пытались выяснить, кто же пронёс в катакомбы выпивку или дурман. Не лучший способ впечатлить сурового лорда.

Тогда Ладаим вспомнил, как разочарованно вздохнула Ним, обвинив его в нерешительности. Вспомнил и стиснул кулаки, погружённые в купель.

– Мы хорошие люди, лорд Бримм, – заговорил тивалиец.

– Другого ответа я и не ждал бы, – воитель скривил рот. – Даже самый прожжённый насильник, которому я рубил голову, не признавался, что он плохой.

– И всё же, так и есть.

– Тогда ответь мне, заморский друг. Я уже понял, что вы считаете себя хорошими людьми. Но почему? Что делает вас хорошими? Что делает вас достойными мыться в этой купальне и почивать в свете Далёкой Звезды?

– Мы стоим друг за друга, – заявил Ладаим и позволил себе взглянуть точно в глаза лорда Бримма. – Мы оказались здесь, потому что не смогли бросить товарища, которого сейчас лечат ваши служительницы. И не бросим. Мы прождём столько, сколько потребуется. Было бы иначе – мы бы исчезли посреди ночи, а ваши служители и не заметили бы ничего. Хотите нас допросить? Пожалуйста. Мы люди честные. Это знают наши друзья, это же знают наши враги. Это познал маг с маяка. Полагаю, его тело вы тоже нашли.

Воитель опустил голову и положил ладони на точёные, словно у мраморной статуи, бёдра. Он смеялся. Заливисто, по-доброму. Почти по-ребячески. Крысолов виновато глянул на Хлыста с Калачом и сделал шаг назад.

– Ладно, как знаете, – лорд Бримм протяжно выдохнул. – Мне нужно подумать над тем, что я услышал. Когда мы будем готовы задать остальные вопросы, я дам вам знать.

Верховный воитель выбрался из купели и прямо на ходу подхватил полотенце. Его широкая спина скрылась за изгибом коридора, но Лисы ещё долго не решались заговорить, пока Вийм не нарушил молчание.

– Хорошие, мать его, люди? – выпалил старший Бертольдов сын. – Мы восемь дней ждали эту встречу, и это всё, что ты смог сказать? Мы охренительно честные и хорошие люди?!

– И в чём он не прав? – Хлыст хмыкнул.

– В том, что наврал лорду грёбаных рыцарей.

– Бримм сам сказал, что каждый по-своему видит хорошее, – возразил Котелок.

– Точно, – Инелай отошёл от остальных и вытянул руки. – Мы хорошие не для своих жертв и не для всяких чародеев. Не для предателей. Мы хорошие друг для друга, и это всё, что меня волнует.

– А надо быть хорошими для тех, от кого наша жизнь зависит, – бросил Вийм.

– Химера так никогда не считал, – Ладаим раздвинул плечи и уставился на Вийма. После встречи с Бриммом старший брат Ним смотрелся совсем не громилой.

– И далеко это его завело?

– Дальше, чем всех, кого мы знали в Приюте, – сказал Хлыст. – Дальше, чем Настоятеля.

Лисы вернулись к купанию под тяжкое сопение друг друга. Никто и подумал, что лорд Бримм мог задержаться за углом и подслушать их спор.

Да и в Бездну его. Не похож любитель обнажённых бесед на того, кто подслушивает через полые стены.

Глава 2. Это не я

Химера потянулся к лицу, но боль не дала поднять левую руку выше груди. Будто тугой, шипастый жгут стянул её от плеча до запястья. Да и двигалась рука как-то скованно. Зато правой Варион легко дотянулся до горящего предплечья и коснулся его кончиками пальцев.

Нащупал он что-то, что мало походило на его кожу: шершавые, промокшие ленты. Бинты? Откуда им там взяться?

Тогда он перенёс правую ладонь к лицу. Ощутил впалую щёку, провёл пальцем по выступающей кости скулы. Нос – на месте. Такой же прямой, пусть и впервые сломанный ещё десять лет назад. Достаточно утончённое лицо, чтобы сойти за вельможу, если того потребует работа.

Чёрт, а работы-то больше нет: Химера ведь застрял на маяке посреди озера Миларад. Застрял с Альхиором, но успел всадить ему меч прямо в горло. Успел же? Он помнил, как рана в шее мага зажглась жёлтым сиянием сальденита, что смешался с наполненной магией кровью.

Потом они оба упали, и стало темно.

А вдруг Альхиор опять выжил? Нет, он бы очнулся раньше и прикончил бы Лиса до того, как тот придёт в себя.

Нужно проверить.

Химера распахнул глаза, но зрение его будто сузилось и сместилось куда-то вправо. На левом глазу он нащупал ещё одну повязку, которая и не давала поднять веко.

– А где я вообще? – буркнул он.

Выбеленные стены с жёлтыми разводами и запах чертополоха: совсем не так он запомнил маяк на острове. Да и лежал он не на каменном полу, а на добротной, пусть и узковатой кровати. Справа, через проход, на своей перине сидел его сосед. Мужчина лет сорока с короткими русо-седыми волосами и жёсткой щетиной. Его Химера знал.

– С пробуждением, – сухо подал голос Каддар Бреккский.

– Я долго спал? – вымученно проговорил Варион.

– При мне – восемь дней, – следопыт шмыгнул носом и старательно потёр ноздри. – Тебя иногда расталкивали, чтобы залить в глотку навар и воду. На горшок таскали.

– Гадость.

– Меньшая гадость, чем если бы ты ходил под себя. Мне и стонов твоих хватило, раз уж я имел несчастье очнуться раньше.

Химера стиснул макушку свободной правой рукой и напряг разум. Он помнил чудной сон, будто его тащат крепкие руки. А пол под ним качался, словно на корабле. А до этого? А до этого был бой на маяке, когда Каддар предложил ему последнюю сделку. Объединиться на одно сражение, чтобы покончить с Альхиором. Дальше же их ждал Трисфолд. Касилиам Броспего, жаждущий поквитаться с Лисом за покушение на дочь. А дорога туда должна была стать достаточно долгой, чтобы Варион придумал, как выкрутиться из капкана.

– Подожди-подожди, – слова с трудом продирались через пересохшее горло Химеры. – С какого хрена ты мой сосед?