Раба любви. Секс-рассказы

Он вышел, закурил, небо было уже почти черное, дул ветерок, но ему было жарко снаружи, а в груди просто горячо. Он прикурил еще одну сигарету, походил туда-сюда и вернулся внутрь. Надо отлить срочно. Он зашел в туалет, облегчился, вымыл руки и вышел в предбанник перед туалетами, хотел глянуть на себя в зеркало, но у него стояла черноволосая женщина и подкрашивала губы. На ней было зеленовато-болотное платье с расклешенной юбкой ниже колен из тонкого материала, она спрятала помаду в сумочку и обернулась; Михаил узнал Анну Сергеевну, бывшую Белкину начальницу. Ноги его дернулись уйти, но уши уже услышали голос.

– Ба! Миша! Какими судьбами?! Где бы мы еще встретились?!

– Здравствуйте, Анна Сергеевна. У нас тут что-то типа корпоратива…

– Ааа… а я с подругой была. Зашли посидеть. Она только что ушла.

Михаил ел глазами фигуру докторши, он заметил, что роскошные груди ее свободно ходят под платьем, подрагивают, волнуются, словно живут своей, совершенно отдельной жизнью. Анна Сергеевна перехватила взгляд Михаила, крутанулась на каблуках, груди ее прыгнули.

– Как Вам мое платье?

– Очень… красивое. Материал какой-то… мягкий… летний. Легкий.

– Да, материал замечательный! Вот потрогайте!

Женщина схватила руку Михаила и приложила к своей груди, он почувствовал торчащий сосок, пальцы его инстинктивно сжались, тут же разжались, и он услышал какой-то утробный вздох.

– Не надо, Анна Сергеевна. Мы же договаривались.

– Ну и что такого. Можете Вы материал потрогать. Мягкий?

– Мягкий.

– Ну вот. Раз в сто лет видимся.

Разговаривая, Анна Сергеевна как-то неуловимо двигалась, поворачиваясь, Михаил невольно двигался вместе с ней, пока не заметил, что оказался зажат в угол. Женщина придвинулась к нему совсем близко, прикоснулась коленями к его ногам, прижалась бедрами и, наконец, придавила его всем корпусом к стене. Он ощутил совершенно недвусмысленную эрекцию, Анна Сергеевна поднялась на цыпочки, двинула бедра вперед, он почувствовал членом мягкую выпуклость ее лобка, поднял руки, чтобы отстраниться, но руки замерли, а бедра уловили ритмичное нажатие женских бедер. Еб*т она тебя, что ли. Что за х*йня тут происходит. Только что же просто говорили. Надо завязывать. Какой-то дикий жар наполнил все его тело, его словно лишили возможности двигаться, только член отзывчиво подрагивал в ответ на толчки. Да что за хрень такая! Может, они там гипноз проходят, в мединститутах своих.

– Анна… Сергеевна… прекратите… прошу Вас.

– Да-да, конечно, извините. Как-то оно само так получилось… Я так давно… Вас не видела. Пора домой уже. Только… такой конфуз получился… я деньги все потратила. Вы меня не подбросите?

– Да, и мне пора уже. Надо ехать. Подождите минуту.

Он вернулся в зал, за столами никого не было, бумкала музыка, все ушли танцевать, только Тимка сидел и елозил пальцами по экрану смартфона. Вот, бл…, на Белкины сиськи пялится! А еще друг называется.

– Тимка. Мне надо уехать. Возьми мою карту. Довеселитесь тут уже… до упаду. Чтоб было что вспомнить.

– Да езжай, я все сделаю, потом сочтемся. Впополам. Давай, держись.

Михаил хлебанул из своей кружки, развернулся и пошел к выходу. И чего это он такой участливый стал, а. Чего это мне держаться. Я и так… стою… нормально. На улице он закурил, Анна Сергеевна рядом поправляла волосы, такси поймалось подозрительно быстро, они загрузились на заднее сиденье, в салоне горланил Лепс, он откинул голову на спинку сидения и закрыл глаза.

Он пребывал неизвестно где, в полной темноте, чья-то рука взяла его ладонь, и та ощутила что-то упруго-мягкое, с торчащим бугорком, который его пальцы сжимали изо всех сил, чужая рука легла ему на бедро, переместилась к паху, начала там двигаться, гладить и сжимать член, а его рука почему-то опустилась вниз, по выпуклости живота и ниже, и вглубь и…

– Приехали, начальник. Выходить будем?

Он открыл глаза, повертел головой по сторонам, увидел женщину, посмотрел на свою ширинку, она была застегнута, он открыл дверь, выбрался наружу и подал руку даме.

– До свиданья, Анна Сергеевна.

– На чашечку чаю не зайдете?

– Нет. У меня…

– Да-да, Белка, я помню. Но не могла же я не предложить.

Он вдруг ощутил, что его мочевой пузырь захвачен пивным путчем, взбунтовался самым непристойным образом и выставил ультимативные требования к немедленному удовлетворению.

– Разве что на минутку… Мне надо…

– Да я понимаю, Миша. Я же доктор, а не кисейная барышня. Идемте.

Михаил расплатился, они поднялись на последний этаж, Анна Сергеевна открыла дверь и пропустила его вперед.

– Налево по коридору, первая дверь.

Он нашел туалет, рывком расстегнул зиппер на джинсах, вспомнил про русский кайф, поохал от удовольствия, потом зачем-то рассмотрел член, ничего не обнаружил, успокоено вздохнул и вымыл руки.

– Миша, заходите сюда, присаживайтесь, я включила чайник.

– Да мне надо…

– Ну пять минут. А то невежливо будет.

Вот, затюкали тебя. Он уселся в кресло. Просто посидим пару минут и пойдем.

– Ладно. Только…

– Нет-нет, не беспокойтесь. Я даже подходить к Вам не буду, клянусь. Но раз уж у меня так мало времени…

Анна Сергеевна быстро расстегнула пояс на платье, взялась за подол и сняла платье через голову, оставшись только в черных чулках и туфлях. Из груди Михаила вырвался тяжелый вздох.

– Ну Вы же… клялись…

– Не подходить, да. Я и не буду. Вы себе там сидите, а я тут.

Женщина уселась на диван напротив Михаила, забросила волосы назад, взяла в ладони свои роскошные груди, сжала, сдавила пальцами соски, слегка застонала.

– Ну, доставайте телефон. И не смейте говорить, что Вам этого не хочется.

Вот ты, бл…, напасть какая напала. Закрыть глаза? А какой смысл. Что это изменит. Ты уже сидишь в одной комнате с голой женщиной. И она щас… Господи, прости меня грешного. Завтра схожу в церковь, поставлю самую большую свечку. А сегодня… семь бед – один ответ. Он достал смартфон и включил запись видео. Анна Сергеевна трогала свои соски, вертела их, постанывала, потом опустила ладони вниз, гладила живот, потом бедра, раздвинула их, раскрыла блестящие губы, посмотрела прямо на Михаила и стала трогать клитор. Бедра ее двигались, сходились и расходились, она стонала уже громко, выгибала спину назад, и тут вдруг из кухни раздался свист чайника – она дернулась всем телом, сжала бедра, вытянула ноги, подвигала еще немного рукой, дернулась еще пару раз, шумно выдохнула и откинулась на спинку дивана; Михаил нажал «стоп».

– Как мне хорошо, Миша. Как мне было хорошо с Вами. Как Вы меня нежно и страстно трогали. Спасибо Вам.

– Да я же…

– Да-да-да. Ничего не говорите. Все хорошо. Успокойте свою совесть. Это все я. Ну вот свалилась я Вам на голову. А Вы не свободны. Так бывает. А я не могу Вас выбросить из головы. И не хочу. И сегодня было прекрасно. И поверьте, это вовсе не просто плотское влечение стареющей женщины к молодому самцу. Мне тепло думать о Вас, вспоминать. Я очень часто это делаю. И мне от этого хорошо. А еще я знаю, что я Вам нравлюсь. И это очень греет. Какой-то маааленький огонек надежды в душе горит, а согревает всю меня. И еще. От того, что Вы не соглашаетесь, я Вас еще больше люблю. Пусть это покажется Вам парадоксом, но это так. Хватит с Вас на сегодня. Вы устали, я вижу. Вам пора. А у меня чайник улетит. Знаете про условный рефлекс, про собак Павлова?

– Конечно.