Дым отечества. В поисках привычного времени

Фото 4. Погружение. С аквалангом – Акъюз (ФАО ООН). Рядом – М. Казарновский.

«Вы уверены, что справитесь? – тихо спросил он. – Лучше отказаться, чем провалить дело. За вами сейчас многое стоит». – И он почему-то посмотрел в сторону «представителя ГКЭС» и вздохнул.

Я же понимал – отступать просто невозможно. Баллоны были уже заряжены и отступать некуда. Разве утонуть сразу.

Вот с такими грустными мыслями, страхом и полной растерянностью, которую как-то удалось скрывать, я пошел на первое погружение.

Площадка была выбрана в районе Мексиканского залива. Договорились, что мы погрузимся на дно – 25 метров глубина – и затем спустят клетки с грузами, которые мы должны будем отрегулировать. (Фото 2 и 3).

Все погружение проходило под дружные комментарии команды, свободной от вахты, и научной группы. Комментарии были соответствующие. Уж лучше их не вспоминать.

* * *

Эксперимент начался. Мы с Акъюзом – ФАО ООН – лихо, к моему удивлению, занырнули. (Фото 4 и 5).

Дно оказалось хорошее, песчаное. Немного поплавали. Я осваивался и вдруг увидел, что нахожусь в раю. Где изумительной расцветки рыбы, на дне ракушки с манящей раскраской, и прозрачность – мама мия! Что же меня по настоящему удивило – на дне ни консервных банок. Ни битых бутылок. Ни иных ржавых предметов человеческого присутствия. Только через минуту я осознал, насколько мои удивления глупы и беспочвенны. Ведь это Мексиканский залив, а не Пестовское или Можайское водохранилища. Где даров человека водоему – немерянно.

В общем, пока я осваивался, восторгался красотами моря, мы потерялись. Я Акъюза не видел, но зато увидел первую клетку. Она с грузами медленно и плавно (ах, команда, такелажники, молодцы) опускалась почти прямо на меня.

И тут это произошло! Да и не могло не произойти. Нелепо бы было судьбе вот так вот, без всякого «назидания» да отпустить новичка на поверхность.

Короче, клетка плавно и спокойно опускалась. А я с какого такого ума, но поднырнул, встал в этой клетке и вроде её начал кантовать поудобнее. В чем необходимости никакой не было.

И только через минуту я понял: клетка стоит прочно. Груза (см. фото) держат её плотно. А в середине клетки нахожусь я, в полном здравии. Вначале я засуетился, чтобы выбраться сразу. Не тут-то было. Дель была капроновая, прочная. Груза тяжелые. Я схватился за пояс. Все было. И часы. И манометр. Ножа – не было. Забыл. Просто, по-идиотски, забыл и все.

Вот теперь, кажется, по-настоящему – ВСЕ!

Я не видел ни соседней клетки. Ни Акъюза. Пытался подкопаться под нижние обручи. Не получается. Порвать дель. Куда там, крепкая.

Приборы показывали, что воздуха осталось на 7 минут. Интересно теперь вспоминать, «сидя в теплом сортире».

Паника сменилась апатией. Я представил, как меня достают судовые водолазы. Стало тошно. Но страх! Страх никуда не подевался. Я продолжал метаться в клетке. Трясти её. Но все было сделано на славу, дабы не посрамить умение советских моряков.

Фото 5. Погружение. М. Казарновский.

Фото 6. Окончание ныряния. Помогаем Акъюзу снять акваланг.

Оставалось 3 минуты. А воздуха я потратил чрезмерно. От волнения. От страха. От безотчетной тоски. И только через минуту я увидел Акъюза, который медленно, ох, как медленно подплывал ко мне, удивленно за мной наблюдая. Ему нужна была ещё почти минута, чтобы понять, что произошло. Дальше-то все – как во сне. Акъюз ножом влегкую порезал дель, я рванул было вверх – осталась минута воздуха – если бы меня не остановил мой спаситель. Он разъяснил мне, что после окончания «воздуха» есть ещё форс-мажорный резерв. Нужно просто потянуть вот за этот рычажок.

Через пять минут, проверив оставшуюся клетку, мы спокойно, с остановками для декомпрессии поднялись к шлюпке. (Фото 6).

Судя по высказываниям команды, никто и не заметил, что погружаюсь я в море в первый, по сути, раз.

Директор прошел мимо, пока мы развешивали костюмы и раскладывали оборудование. Так спокойно сказал: «Ну вот, а Вы боялись». Откуда ему было известно. Правда, вечером пригласил меня и Акъюза на кофе.

Кстати, аппаратура для общения под водой (новое изобретение Кусто) не сработала. Слышимости не было никакой, только какое-то урчание, шушукание, бульканье и скрипение. Поэтому мои вопли в клетке, которые доходили до Акъюза, понимались им как восторженные восклицания при обзоре подводных красот.

4.

А корабль шел полным ходом на Кубу. Шел то он шел, но и капитан, и замполит, и наш директор час от часу мрачнели все более и более.

Дело объяснялось просто. Задумка МИД СССР и ЦК КПСС заключалась в «гениальном», как им казалось, плане. Куба – в блокаде противных американцев. Так покажем народу Латинской Америки, что Остров Свободы живет и процветает даже при полной блокаде. Потому что идеи социализма преодолевают любой кризис и любую блокаду мрачного, алчного и лицемерного капитала.

А уж группа латиноамериканских представителей донесет увиденное в свои страны, что, конечно же, послужит мощным порывом к революционной борьбе угнетенных масс Латинской Америки.

Но мрачнело наше руководство на корабле не по дням, а по часам из-за информации, поступающей с Острова Свободы. Шифровки от посла СССР на Кубе и иных организаций однозначно сообщали, что ситуация на Острове очень сложная. Особенно с продовольствием. Его просто нет, а то, что доставляется танкерами братского Советского Союза, уходит молниеносно.

Поэтому прибытие на Кубу представителей ряда стран Латинской Америки представлялось в данный момент не только нецелесообразным, но и просто – вредным.

И задумали было мы ещё просто поработать в море, благо эксперимент с клетками закончился вот чем. Вернее – ничем. Ибо через три дня, когда корабль снова подошел к тому месту, где мы устанавливали клетки и я с содроганием ждал момента очередного погружения, так вот, через три дня оказалось, что буи исчезли и клетки мы найти никак не сможем.

Было решено отметить, что эксперимент проходил только начальную фазу, а основное действие было перенесено на следующий год.

Но против этого плана вдруг стали возражать все представители стран Латинской Америки и Пабло – представитель ФАО ООН.

Поэтому наши умные головы, все время получающие консультации то из посольства, то из ЦК, то из МИДа решили: на Кубу – идем. Стоим в Гаване два дня. На берег никого не пускаем. А на корабле устраиваем ряд приемов для местного руководящего состава. С лекциями. Культурной программой. Танцами – манцами. И песняком.

Так и произошло. И очень даже неплохо. После посещения корабля партийным руководством города была зачитана информация о рейсе. С графиками. Слайдами. Рассказами о подводном погружении и результатах оного (которых, результатов, и не было вовсе).

Затем на корабле же был устроен прием, после которого несколько часов все приходили в себя.

А затем неожиданно на корабль прибыл ансамбль песни и пляски и врезали такой, извините, «музон и песняк», что на причале от кубинской публики было не протолкнуться. Выступление эстрады продолжалось всю ночь и следующую половину дня. (Фото 7, 8, 9).

Затем снова скромный товарищеский ужин. Далее произошло ожидаемое. Наши участники семинара взмолились о немедленном отходе. Рассказывая, что впечатление у них неизгладимое. И они будут стремиться свои страны превратить в Остров Свободы. Но в данный момент с них довольно. Просятся немедленно в Мексику, в порт Веракруз, откуда они должны будут разъехаться по домам.

Фото 7. Кубинская эстрада на палубе корабля.

Фото 8. Кубинская эстрада «зажигает». 24

Фото 9. Звезда кубинской эстрады. Пел всю ночь.

Ура! Отход от гостеприимного Острова. Радовался и «старый больной матрос» Зарихман (пусть, пусть подает на меня снова в суд. Да хоть в Страсбургский – не боюсь).

Но просто отмечу, что Игорек подробно и со знанием дела рассказал, что, и где, и почем нужно брать в Веракрузе. И оказался, как всегда, прав.

Вся команда закупила для жен и продажи куртки кожаные, которые в те времена в СССР были просто неизвестны.

В общем, рейс, слава Богу, катился к концу.

Когда вдруг неожиданно для всех нас случился на корабле роман.

Ну и что – скажете вы. И будете правы. Море. Звезды. Борщ в кают-кампании. Гитары в каютах. Ну как же без романа. Очень даже обыкновенно.

Да нет, в том-то и дело, что все произошло совершенно необыкновенно и имело неожиданные последствия для экономики двух стран. Маленькой Венесуэлы и большого Союза ССР.

Вот ведь как. Поэтому я вынужден рассказать о романе этом и его результатах с определенными подробностями. Боюсь, что после этого и мадам Мордасевич и представитель Венесуэлы Пабло дон Рамирес подадут тоже на меня в суд. И выиграют – они богатые.

5.