Конец Антропоцена

Несчастные, отправляющиеся в отряд смертников, реагировали по-разному. Одни благодарили за участие, другие матерились и грозились, что полезут в драку. Просили не лезть к ним ни с советами, ни с жалостью, ни с чем иным.

Когда колонна уже скрылась за поворотом к казармам, к оставшимся вновь вышел Ничипоренко. Наталья встала чуть позади него. А Ничипоренко все с той же лучезарной улыбкой командирским, хорошо поставленным голосом сказал:

– Господа! Я хочу вас искренне поздравить! Вы прошли огромный путь сегодня, но все самые сложные испытания еще впереди. Сейчас у вас обед и перерыв на отдых. Потом вы отправитесь на стрельбище. Нам нужно посмотреть, кто из вас действительно достоин держать автомат, кто из вас может быть запасным или действующим снайпером, кто может управляться с оружием, а кто, несмотря на ваши нынешние успехи, все равно достоин только того, чтобы отправиться в группу смертников.

Он обвел слушателей насмешливым взглядом и продолжил:

– Также хочу сказать, что финальное задание будет завтра. Ужин мы перенесем на час, то есть он будет в восемь. Испытание, которое вам сегодня предстоит, возможно, займет больше времени, чем мы запланировали. Со стрельбой – никогда не угадаешь. Так что обедайте, отдыхайте. И через два часа мы ждем вас на полигоне.

Прохаживаясь перед солдатами, Ничипоренко к концу своего монолога дошел до места, где стояла Арина с товарищами, и остановился. Он замолчал, не переставая улыбаться. Потом едва заметно склонил к Арине голову.

– Да пребудет с вами сила, – захохотал он и зашагал прочь в сторону стрельбища.

Иван сплюнул на землю и произнес:

– Арина, ты явно в его вкусе. Может, и не придется тебе никуда идти, м? Может, отсидишься как-то здесь?

– Ты серьезно, Вань? – повернулась к нему Арина.

На ее лице читались отвращение и злость.

– А что такого? Он не простой офицер, вполне себе ничего. Муж твой не узнает…

Закончить он не успел. Арина подошла поближе и на ухо прошипела:

– Я смотрю, ты совсем, Ванек, в людях не разбираешься. Я лучше пойду в отряд смертников, чем даже подумаю о том, чтобы быть с этим. Больше ни слова.

И она быстрым шагом направилась в сторону столовой.

Герман укоризненно покачал головой и пошел следом за Ариной.

– Не, ну а что такого я сказал-то? – развел руками и пожал плечами Иван. – Не понимаю я вас, народ, я же просто предположил.

Он вздохнул и тоже поплёлся в сторону столовой.

В столовой царила суета. Помещение было заполнено людьми. К окнам выдачи образовалась длинная очередь, которая, впрочем, продвигалась очень быстро.

Арина с Германом стояли уже где-то посередине. Иван не стал сразу подходить к ним, а встал в конец очереди. Он стоял, наблюдал за ними издалека и пытался понять, что же все-таки произошло.

Арина о чем-то разговаривала с Германом. И лицо ее было еще сердито.

В этот момент к ней приблизилась блондинка лет двадцати шести – двадцати семи с очень спортивной фигурой и очень ярким макияжем на лице. Было видно, что до войны она посещала спортзал как минимум раз пять в неделю. Девушка была видная, и многие мужчины даже сейчас, в такой нервозной обстановке, смотрели ей вслед.

Она подошла вплотную к Арине и, толкнув ее плечом, сказала:

– Эй, не запомнила, как там тебя по-дурацки зовут? Я требую, чтобы ты оставила командира роты в покое и не стоила ему глазки. Он будет моим! Тебе ясно? Ты в любом случае мне проиграешь, так что даже не пытайся.

Арина закатила глаза к небу:

– О Боже! Да я даже не претендую на него. Где это я строила ему глазки? Когда? Иди и забирай с потрохами. Только ко мне больше с этим бредом не подходи, будь любезна.

Блондинка не унималась:

– Ты не поняла? Это была не просьба, а приказ!

– Деточка, приказы будешь отдавать, стоя на коленях, когда рот будет занят. Вали отсюда и не зли меня, – сказала Арина раздраженно и отвернулась.

Герману совсем не нравилась блондинка и еще больше не нравился разговор, который та затеяла. Поэтому он продвигался по очереди вполоборота, чтобы по возможности контролировать ситуацию.

Блондинка, постояв несколько секунд, внезапно ринулась на Арину и попыталась нанести удар в голову. Ее кулак почти достиг цели. Единственное, чего она не учла, – что реакция Германа будет молниеносной. Он схватил ее кулак еще в полете и развернул ее руку на девяносто градусов. Поскольку блондинка совсем не ожидала этого, она вылетела из толпы, пролетела два метра и рухнула на землю. Рука неестественно повисла. Раздался громкий пронзительный крик:

– А-а-а!

В ту же секунду к ним подбежали офицеры:

– Что случилось? Вы что, ударили женщину?

– Он напал на меня и сломал мне руку! – кричала блондинка.

Теперь она не выглядела красоткой. Тушь размазалась по заплаканному лицу, само лицо исказила гримаса боли.

Офицеры встали вокруг Германа и по рации сообщили о происшествии кому-то. Минут через пять подошли медики и несколько офицеров, включая Ничипоренко, Ковальского, Смирнова и Наталью.

– Так, что здесь произошло? – спросил Ничипоренко.

Судя по всему, он все-таки был среди подошедших офицеров негласным лидером, потому что в течение всего дня из всех троих инициативу на себя брал только он.

Блондинка начала было голосить. Но Ничипоренко ее грубо оборвал:

– Эту версию я уже слышал. Хочу услышать другие.

Вокруг все стояли молча. Было видно, что Ничипоренко опасались все. Одно неверное движение, и он мог и расстрелять, и направить в группу смертников.

Ничипоренко развернулся к Герману:

– Почему вы напали на эту девушку? Вы маньяк?

– Никак нет, господин офицер, – ответил Герман, – она попыталась ударить Арину Григ. Причем нападала подло – сзади. Я просто помешал ей. Как видите, неудачно.

– Какие страсти! – воскликнул Ничипоренко. – И за что же вы хотели ударить эту женщину? – спросил он у блондинки.

Та молчала. Было видно, что она пытается сообразить, что сказать. И тут она выпалила:

– Я хотела ударить ее за то, что она оскорбила вас, – сказала блондинка.

И с ненавистью посмотрела на Арину.

Арина открыла рот и с недоумением уставилась на блондинку.